полирующего трения конфликта.
В этой книге у нас открытая политическая задача сотрудничать с великим законом изменения; желать иного было бы сродни командам короля Кнуда для приливных волн расступиться.
Немного о моей личной философии. Она укореняется в оптимизме. Иначе нельзя, ведь оптимизм несёт надежду, осмысленное будущее, волю сражаться за лучший мир.
Без этого оптимизма нет смысла действовать.
Если о борьбе думать как о восхождении на гору, то нужно представить гору без вершины.
Мы видим вершину, но когда достигаем её, поднимается выше облако, и мы обнаруживаем себя лишь на уступе.
Гора так и продолжается.
Теперь мы видим впереди «настоящую» вершину и стремимся к ней, только чтобы обнаружить, что это очередной уступ, вершина ещё не достигнута.
И так и продолжается без конца.
Зная, что у горы нет вершины, что это искания по кругу, от плато к плато, мы задаёмся вопросом: «Зачем борьба, конфликт, нервы, опасность, жертвы.
Зачем это нескончаемое восхождение?» Наш ответ не отличается от того, что даст настоящий скалолаз, когда его спросят, зачем он делает то, что делает. «Потому что она уже тут».
Потому что жизнь здесь, перед вами, и либо вы отвечаете на её испытания, либо ютитесь в долинах в своём каждодневном существовании без мечты, с одной только задачей сохранять иллюзорную защищённость и безопасность.
Последнее выбирает абсолютное большинство в страхе путешествия в неизвестное.
Парадоксально, но они отдают мечту о том, что может ждать впереди на вершине завтра, ради нескончаемого кошмара — бесконечной череды дней в страхе потерять хлипкую защищённость. В отличие от задачи мифического Сизифа, это испытание — не вечное вталкивание булыжника на вершину холма, чтобы он скатился назад, задача, повторяемая без конца.
Это вкатывание булыжника на бесконечную гору, но, в отличие от Сизифа, мы всегда движемся дальше вверх.
И, кроме того, в отличие от сизифова, каждое испытание на пути вверх иное, с новым драматизмом, каждый раз это приключение.
Порой мы отступаем и теряем настрой, но это не значит, что продвижения нет.
Просто это суть жизни — восхождение, и решение каждого затруднения создаёт новые, рождённые из перипетий, которые мы не можем вообразить сегодня.
Погоня за счастьем никогда не кончается; само счастье в этой погоне.
В противостоянии материалистическому декадансу статус-кво не стоит удивляться, что все революционные движения в основном вырастают из духовных ценностей и стремления к справедливости, равенству, миру и братству.
История — эстафета революций; факел идеализма несёт группа революционеров, пока она не превращается в структуру, а затем факел молчаливо убирается прочь и дожидается, когда новая группа революционеров подхватит его на следующий забег.
Так цикл революций всё продолжается.
Основная революция, которая должна состояться в ближайшем будущем, — развенчание иллюзий человека о том, что его благополучие может быть отдельным от общего.
Пока человек прикован к этому заблуждению, его дух будет немощен.
Заботиться о нашем личном, материальном благополучии, не думая о благе остальных, аморально согласно установкам нашей иудейско-христианской цивилизации, но, что хуже, это глупость, достойная животных низшего порядка.
Это человек всё ещё одной ногой стоит в первородном бульоне своих начал, в невежестве и простой животной хитрости.
Но те, кто знают, что взаимная опора людей друг на друга — главная сила, чтобы им подняться из грязи, были недальновидны, увещевая и заявляя, что человек должен печься о ближнем.
Между прочим, прошедший век дал нам катастрофические результаты, — не стоило полагать, что человек будет стремиться к морали более высокой, чем требовалось от него в быту; было медвежьей услугой отделить мораль от каждодневных чаяний человека и поднять на уровень альтруизма и самопожертвования.
Факт в том, что не «лучшее в человеке», а сугубо личный его интерес требуют от него помогать ближнему.
Мы живём теперь в мире, где никто не может иметь куска хлеба на столе, пока его не будет у соседа.
Если не поделиться хлебом, нельзя спать спокойно, потому что сосед вас убьёт.
Чтобы есть и спать в безопасности, человеку нужно поступать по правде, пусть из, кажется, неверных побуждений, и на практике заботиться о ближнем.
Я думаю, человек скоро поймёт, что самая практичная жизнь — нравственная жизнь, и что только эта жизнь ведёт к выживанию.
Он начинает понимать, что он либо поделится частью своих материальных благ, либо потеряет их все; что он должен уважать и учиться жить с другими политическими идеологиями, если он хочет, чтобы продолжалась цивилизация.
Вот таким аргументом настоящий опыт человека снабжает его, чтобы он мог понять и принять.
Вот она, примитивнейшая дорога к нравственности. Другой нет.
О целях и средствах
Мы не можем сначала думать, а потом действовать. С момента рождения мы погружаемся в действие и можем лишь слегка направлять его с помощью мысли. — Альфред Уайтхед.
Этот вечный вопрос «Оправдывает ли цель средства?» бессмысленный как таковой; настоящим и единственным вопросом этики является и всегда был вопрос: «Оправдывает ли эта конкретная цель эти конкретные средства?»
Жизнь и то, как вы её проживаете, — это история о средствах и целях. Цель — это то, чего вы хотите, а средства — это то, как вы этого добиваетесь. Когда мы думаем о социальных изменениях, возникает вопрос о средствах и целях.
Человек действия рассматривает вопрос о средствах и целях в прагматических и стратегических терминах. У него нет других вопросов; он думает только о своих реальных ресурсах и возможности различных вариантов действий.
Он спрашивает о целях только то, достижимы ли они и стоят ли они затрат; о средствах — только то, будут ли они работать. Сказать, что порочные средства порочат цели, значит поверить в непорочное зачатие целей и принципов.
Реальность — порочная и кровавая арена. Жизнь — это процесс развращения, начиная с того момента, когда ребёнок учится использовать свою мать против отца в политическом вопросе своего отхода ко сну; тот, кто боится развращения, боится жизни.
Практичный революционер поймёт слова Гёте «совесть — это добродетель наблюдателей, а не агентов действия»; действуя, человек не всегда может позволить себе роскошь принять решение, соответствующее как его совести, так и благу человечества.
Выбор всегда должен быть в пользу последнего. Действие направлено на спасение масс, а не на личное спасение индивидуума. Тот, кто жертвует общественным благом ради своей личной совести, имеет своеобразное представление о «личном спасении»; он недостаточно заботится о людях, чтобы быть «безнравственным» ради них.
Люди создают массу дискуссий и литературы по этике средств и целей, которые за редким исключением отличаются своей стерильностью, они редко
