Она. Границы?! (пауза, с большим достоинством.) Ладно, пусть будут границы. Но эти границы я очерчу сама!
Он. Чертите. Мне, во всяком случае, пора на работу. (уходит.)
Она садится на стул.
Она (под грузом вчерашних крушений.) Господи, как все глупо. Как глупо. (Устало, туповато глядя в пространство.) Илья Львович - какой странный тип.
* * * * * *
К А Р Т И Н А 6.
Она одна. Суетится возле празднично накрытого стола на двоих. Последние штрихи, накрывает стол салфеткой. Бежит к телефону, звонит. Все время поглядывает в окно.
Она. Люся?! (быстро.) Ну где ты есть, куда ты пропала, весь день звоню!.. Именно! Мне поставили телефон! Сколько стоило? Угадай. Нисколько!! (смеется.) Представь. Всё Илья Львович. Говорит, телефон ему просто необходим для работы. (почти шепотом.) Он хочет по телефону принимать заказы. У него золотые руки! (возмущенно.) Да не морочит он мне голову! Тут он приболел, так с работы его прибежали, представляешь, сюда! "Илья Львович, давайте, давайте, давайте скорее, как мы без Вас" , представляешь? Да что ты заладила, бомж, бомж... и не трепещу я! Между прочим, бомж - это всего навсего человек без определенного места жительства. (обвиняя.) А в твоих устах это звучит оскорбительно. Это у тебя проходимцы, а у меня... да, представь себе, приличные люди! (польщенно.) Мое влияние? Может, и мое. (сердито.) С тобой невозможно говорить! Он был и остается абсолютно посторонним мне человеком! (в пылу повторяет за Люсей.) Дачником!... причем тут дачником? Ну, знаешь... Вот, что - даже если у абсолютного постороннего мне человека день рождения... Да, у него день рождения. Да, сегодня. (возмущенно.) Я прыгаю?! Нет, с тобой невозможно!.. Не говорил! - Видела в паспорте! Ты не понимаешь, он одинокий... (вздрогнув.) Идет. Всё, Люся, всё... (кидает трубку.)
Она выскакивает в прихожую. Только что туда зашел он.
Она (с торжественной таинственностью взирая на появившегося И. Л. ). Илья Львович, здравствуйте!
Он (хмуро). Здравствуйте, здравствуйте. (Разувается, бросает на нее взгляд, подозревая, что она вышла проследить, в чем он передвигается по ее чистому коридору; с небольшой степенью раздражения.) Я снимаю ботинки. (Жест рукой в смысле - освободите проход.) Хорошее настроение? - Поздравляю.
Она (на миг стушевавшись и тут же взяв наступательно -бодро- торжественный тон). Да! У меня сегодня прекрасное настроение! Вы посмотрите, какое солнце, как оно светит!..
Он. Был дождь.
Она (не сразу). Сейчас солнце. (потеряв мысль.) Сейчас солнце, да, сейчас солнце... но не всем оно сегодня светит одинаково! И не говорите, не говорите - нет, я говорю - да!!
Он (бурчит). И все - таки оно светит всем одинаково. (философски-мрачно.) Не все одинаково улавливают его лучи. Вот в чем вопрос.
Она. Да, в этом вопрос. Я поздравляю Вас.
Он (несколько стушевавшись). Меня? С чем? Меня поздравлять не с чем.
Она. Вы скромничаете. Знаете, я заметила, что Вы за своим панцирем - за своей огрубелостью и даже хамоватостью человек... как бы это сказать... человек ранимый...
Он. Я?! Ранимый?! Ну да, да, если меня ранить , например, из пушки.
Она. Я пушка...
Он. Послушайте, светит солнце и это не повод говорить всякие глупости.
Она. У Вас день рождения. Разве это не повод?
Он. День рождения? День рождения, день рождения... я и забыл... нет, не повод.
Она (не сразу.) Пусть для Вас - не повод, а для меня - повод. Я поняла, Вы будете сердиться, Вы даже можете развернуться и уйти, такой уж Вы... но... но... (решительно скидывает салфетку со стола, со вздохом.) Вот. (стоит, готовая к голгофе.)
Он (обозревая праздничный стол, сильно смешавшись). Не юбилей... не дата... к чему...
Она (с новым заходом бодрости). У Вас день рождения! Илья Львович, вот уже три месяца Вы живете под этой крышей... и говорите, что хотите, но... (решительно.) Вы не тот человек, каким представлялись...
Он (нахмурившись). Гм...
Она. У Вас золотые руки, Вас ценят - я знаю, знаю. Вы не любите себя и это обидно...
Он (раздраженно.) Я не ем вот этого вот... Я не пью... несете какую-то чушь.
Она (растерянно). Не едите? Не пьете? Совсем?.. ( вмиг сникнув, с глуповатой улыбкой.) Хотела как лучше... получилось как всегда. (утыкается взглядом в окно.)
Он. Мне противопоказаны празднества. (Искоса глядя то на нее, то на стол.) Выглядит всё аппетитно. ( Молчание.) Если я напьюсь - я могу быть буйным. (Молчание.) Или мрачным - это еще хуже... (Молчание, его тяжелый вздох.) Я открываю. (открывает бутылку, она по-прежнему стоит, глядя в окно.) Вы сегодня... гм... гм... красивее, чем обычно.
Она (просияв.) Я надела джемпер, что прислал мне Вольдемар. (осекается, виновато взглянув на И. Л.) Вернее, я купила его сама, когда хотела ехать к Вольдемару...
Он (с ноткой наставительности). И наденете. И поедете. (на ее заминку.) Вы же едете к вашему Вольдемару.
Она (тяжело вздыхая). Еду. Я продала гараж. Как Вы сказали. Но он меня не ждет. Знаю! - Зато жду его я. Но это мучительно.
Он. Выпьем , Ариадна.
Она. Как это восхитительно звучит, - просто Ариадна!
Она (приподнимает рюмку.) Я пью за Вас.
Он быстро опрокидывает рюмку, словно забыв о присутствии Ариадны, не мигая смотрит в пространство.
Она. Пирожки с капустой... (осекается под его тяжелым взглядом в никуда.)
Он наливает себе вновь, быстро выпивает.
Она. Селедка под... (осекаясь.) шубой.
Он вновь наливает и вновь пьет.
Она(робко). Может, поставить музыку?
Он вновь тянется к бутылке.
Она (глупо, нервно хихикнув). После какой рюмки Вы становитесь буйным?
Он (наливая). После десятой.
Она. Осталось шесть.
Он. А?
Она (решительно подвигая ему бутылку.) Осталось, говорю, шесть. Нет, я ничего. Пейте! Может человек напиться хотя бы в свой день рождения!?
Он ( вмиг захмелев, мрачно хохотнув, с неожиданной патетикой, с широким жестом руки). Вылетаю!
Она. Куда?
Он ( значительно). Откуда! - Вот в чем вопрос.
Она (вздохнув, несколько печально, несколько отрешенно.) Порой я ничего не понимаю из того, что Вы говорите.
Он (с возбуждением хорошо выпившего человека.) . Вы мыслите штампами! Но это не ваша беда. Вся жизнь человека, как правило, штамп. Его разум, поведение, образ мыслей...
Она. Вы - не штамп.
Он ( с возвышенным трагизмом подвыпившего человека.) Я!? Что Вы знаете! Я - человек, который всё потерял, даже этот несчастный штамп. Всё! И ничего не обрел!
Она. Вы, действительно, когда выпьете, мрачноваты.
Он. Я мрачноват давно. Моя жизнь... (почти на ухо.) не состоялась. Я сам не состоялся.
Она (помедлив, как факт, заслуживающий некоторого удивления). Ваша биография мне неизвестна.
Он (взметнув указательный палец вверх, с блеском в глазах.) Что такое стереть личную историю, знаете!? А уничтожить собственную важность?! - Не знаете. (с очень большим воодушевлением.) Это интересная штука! (Вытряхивает свой рюкзак, из него сыпятся книги.) Кастанеда, Гурджиев, Успенский!.. (с проснувшимся ораторским талантом.) Какое чистое, какое прекрасное дыхание! Какая силища во всем этом ! Какое ощущение нормальности и ненормальности всех нас! Как ничтожна наша суета... ничтожны цели... и сам я ничтожен... Я покинул страну мышиной возни, а в страну высокого духа... Поздно. Не подняться. Не оторваться. Временами, временами что-то... кураж - ты это ты и нет - это не ты. Как тогда , когда Вы вздумали вешаться...
