Смешной человечек, любящий пить и напевать.
Очень знакомая у него жизненная позиция.
Вдвойне примечательно и то, что Паладин не делает ничего, чтобы уничтожить древнее зло.
А это уже вопрос, который она имеет право задать.
Осталось только найти эту жирную и вечно одурманенную свинью и потолковать с ним по-божески.
Эльфийская богиня Амирасифаль.
Глава 4
Лето.
Солнце.
Пля…
Кладбище.
Две могилы, два невысоких кургана, осевшие из-за гниения гробов и разложения заключенных в них тел.
Несмотря на стоящую жару, мне холодно, из-за ветра, что нещадно хлещет на окраине города.
Я смотрю на два серых памятника из искусственного мрамора.
На них выбиты имена людей, которые были мне дороже всех на свете.
Чуть ниже — годы жизни.
И короткие, банальные слова, которые не услышат мертвые.
Я даже не сам их сочинил — посоветовали в агентстве ритуальных услуг менеджеры.
Я смотрел в скромно улыбающееся лицо мамы, переводя взгляд на фотографию спокойного и волевого отца.
Добрая и заботливая мама.
Серьезный и умеющий решать любые проблемы папа.
Как два таких замечательных человека могли оставить после себя инфантильное существо вроде меня?
К сожалению, спросить их об этом я уже не могу.
Позади раздалось деликатное покашливание.
Я медленно поворачиваю голову и вижу ее.
Женщина, что пришла за мной, когда я достиг самого дна.
Она так же прекрасна, сколь ужасно то, что она о себе рассказала.
Ее волосы уложены в простую, но в то же время примечательную прическу.
Ее взгляд спокоен, как у отца.
Лицо доброе, как у матери.
Одетая в строгий деловой костюм, она, несмотря на прекрасное телосложение, не выглядит пошло и кощунственно в месте последнего пристанища.
— Ты еще можешь с ними встретиться.
Голос Гекаты тих, спокоен, но даже ветер не может заглушить ее полушепота, вкрадчиво вползающего в мой разум.
Она прекрасно знает, что я согласен отдать все то немногое, что у меня есть, чтобы вернуть родителей.
Она уже говорила, что в состоянии это сделать.
Но по доброте душевной пальцем о палец не пошевелит.
Чтобы демон сделал что-то для тебя, сперва докажи ему свою полезность.
Ничего личного, обычные договорные и взаимовыгодные отношения.
— Переступишь через себя — и мы найдем способ, как вернуть их души, — обещает Геката.
— А если нет?
Мой голос хриплый, язык непослушно ворочается во рту.
— Если я не смогу стать тем, кем ты хочешь меня видеть? С чего ты вообще взяла, что я тот, кто вам нужен?
На ее губах появляется легкая улыбка.
Ничего веселого.
Ничего издевательского.
Ничего насмешливого.
Просто вымученная улыбка, как закономерная реакция на вопрос, который она явно неоднократно слышала за свою очень долгую жизнь.
— Ты даже не представляешь на что способен человек, Глеб, когда ему нечего терять, и у него есть цель. Ну так что, — она протянула мне руку, предлагая сделать выбор, — ты с нами, или…
Второй вариант меня не интересовал принципиально.
* * *
Темнота отступила столь внезапно, что показалось, будто меня просто включили.
Я подался вперед, дрожа от холода и липкости пота, пропитавшего меня насквозь.
Передо мной появилось лицо Лаурель, а ее теплые ладони обняли мое лицо.
Жар поцелуя девушки помог немного успокоить дыхание.
— Хвала Боги… — она замолчала, но всего лишь на мгновение и сразу после этого буквально кинулась на шею, сжав меня так, что я некстати вспомнил, что у нее, как у лучницы, хорошо развит плечевой пояс. — Хорошо, что ты очнулся. Я чуть с ума не сошла!
— Лаврик, — руки ощущались будто деревянные, но я все же обнял девушку, прижав ее к себе как мог. — Пусти, задушишь же?! Я тебе в ночных кошмарах являться буду, глупая!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Значит точно все в порядке, — девушка прекратила меня давить, чуть отстранилась, посмотрев с нежной улыбкой. — Не делай так больше! Когда тебя нашли в лесу, всего черного, с остекленевшим взглядом, я думала, что больше никогда тебя не увижу!
— Женщина, еще пару недель назад ты мне горло хотела перерезать, — неловкий юмор лез сам собой. — А сейчас уже обнимаешь. Или это такой коварный план у эльфа-рейнджера?
— Какой еще план? — захлопала глазами девушка, явно не понимая юмористической подоплеки на грани анекдота про повесившегося ежика, предварительно схомячившего лису и ставшего пирожком с мясом.
— В котором ты, как добрая эльфийская воительница, втираешься в доверие к мировому злу, соблазняешь его, заманиваешь в засаду своих сородичей, а потом выхаживаешь и наставляешь на путь служения Света и…
Сила пощечины была такова, что у меня чуть голова до щелчка вправо не повернулась.
Аж из глаз искры брызнули.
— Да лучше б ты тогда сдох, раз так думаешь, — прекрасное выражение лица эльфийки обезобразилось праведным гневом, после чего она, перехватив руку, которой я пытался ее с неуклюжим бормотанием поймать, заломала мне палец, добившись признания мной поражения и выпорхнула из фургона.
Оставляя меня одного, для осознания собственной тупости и полного отсутствия такта.
— Дебил, — определил я собственную позицию в ступенях эволюции человечества.
Оглядевшись, понял, что в самом деле лежу в нашей трофейной крытой повозке.
И не абы как и где, не на том барахле, которое использовали Лео и компания в качестве подстилок и одеял, а на чем-то, похожем на стеганое одеяло, отчего не так уж жестко чувствовались доски.
Укрыт, кстати, тоже таки же одеялком.
Что-то не видно, чтобы в повозке были еще подобные излишества, а значит, они для меня родимого.
Да и под головой не свернутый во много раз ворох одежды, а подобие подушки, засунутое в тонкий мешок из приятного на ощупь материала.
Судя по ощущениям, внутри перья или пух…
Не думаю, что подобное на каждом углу продается, так что, снова возникают вопросы.
В том числе и к тому, что за дивный запах я ощущаю своими ноздрями.
Попытавшись подняться, едва не грохнулся мордой в днище фургона, благо успел подставить руку, которая смягчила удар.
В голове совершенно пусто, словно там и мозгов никогда не было.
Впрочем, не так далеко от истины, надо признать.
Тело тоже какое-то не свое, ощущается так, будто я его целиком и полностью «отлежал».
Кое-как, на четвереньках дополз до края телеги, мучаясь от нахлынувшей тошноты и головокружения.
Полог фургона откинулся и передо мной появился улыбающийся Паладин Бога Виноделия.
— Да неужели?! — радостно воскликнул он. — Мы думали что все, спекся наш темный колдун и…
Он едва успел отскочить в сторону, когда меня вывернуло на то место, где он только что стоял.
Полоскало меня минут пять, прежде чем отпустило.
Даже полегчало немного.
— Что за хрень? — поинтересовался я у вселенной, отплевываясь слюной с привкусом крови и желчи.
— Н-да, вижу тебе явно не хорошо, — прокомментировал Паладин, помогая мне выбраться из телеги. — «Мы вышли в поход, чтобы разбить врага. Вернулись через год, а дома лишь тоска…»
— Сделай одолжение — замолкни, — попросил я. — И без того состояние, будто я надрался какой-то параши, сбодяженной из настойки трехмесячных носков, мочи, дерьма свиньи и щепоточки корицы.
— Если у вас такое вино, то я бы убивал виноделов, — заключил Фратер, помогая мне опереться на себя. — Давай без резких движений, хорошо? Сейчас медленно пойдем к костру, посидишь, бульончика похлебаешь…
От одного упоминания еды, меня снова затошнило.
Но желудок был пуст, как мозг студента на экзамене, поэтому меня лишь повыворачивало, как мокрое полотенце при отжиме руками.
