Двери станционного шлюза открылись, и взору явился просторный цилиндрический док, чья радиальная симметрия была свободна от таких понятий, как “верх” или “низ”. Ройс проплыл вперед, одной рукой крепко держась за поручень возле люка, другую же старательно держа на некотором расстоянии от кобуры парализатора. Майлз вытянул шею, чтобы получше разглядеть с полдюжины квадди — мужчин и женщин — в полудоспехах военизированной охраны, разбросанных по доку на позициях для ведения перекрестного огня. Оружие извлечено из кобуры, но взято к плечу — формальность, маскирующая угрозу. Бедра завершались нижними руками, более плотными и мускулистыми, чем верхние. Обе пары рук были защищены плазмоотражающими щитками. Майлзу невольно пришло в голову, что вот эти ребята действительно могут одновременно стрелять и перезаряжать оружие. Что интересно, двое из них носили знаки отличия службы безопасности Станции Граф, однако остальные были одеты в форму с нашивками милиции Союза.
Впечатляющая деталь интерьера, но не этим людям он должен уделять внимание. Его взгляд переместился на троих квадди и одного двуногого планетника, дожидавшихся напротив люка. Некоторое изумление, отразившееся на лицах троих из них при виде его нетипичной внешности, было быстро подавлено.
Старшего офицера безопасности Станции Граф сразу можно было узнать по мундиру, оружию и суровому взору. Другой квадди средних лет тоже был одет в некую униформу Станции, грифельно-синюю, выполненную в консервативном стиле, рассчитанном на то, чтобы успокаивать общественность. Седовласая женщина-квадди была облачена в более роскошные одеяния: бордовый бархатный камзол с разрезными рукавами, сквозь которые проглядывала шелковая серебристая ткань, и аналогичного покроя штаны с буфами и узкими нижними рукавами. На планетнике тоже была грифельно-синяя форма, только с брюками и ботинками. Короткие каштановые с проседью волосы взметнулись, когда он повернулся к Майлзу. Майлз задохнулся, от изумления едва не выругавшись вслух.
“Боже. Ведь это Бел Торн”. Какого черта бетанский гермафродит, бывший наемник делает здесь ? Стоило только сформулировать вопрос, как ответ на него возник сам собой. “Итак, теперь я знаю, кто наш эсбэшный наблюдатель на Станции Граф”. Что сразу же поднимает надежность этих рапортов на неизмеримо более высокий уровень… или нет? Улыбка Майлза застыла — оставалось лишь надеяться, что она сумеет скрыть его внезапное смятение.
Седовласая женщина заговорила: тон ее был чрезвычайно холоден, и Майлз инстинктивно признал в ней самую высокопоставленную, а также самую старшую персону из всех присутствующих.
— Добрый день, лорд Аудитор Форкосиган. Добро пожаловать в Союз Свободных Поселений.
Майлз, все еще ведя за руку растерянно моргающую Катерину, сумел вежливо кивнуть в ответ. Он выпустил поручень у края люка, чтобы она могла за него зацепиться, и исхитрился зависнуть в воздухе, не придав себе нежелательное вращение, головой кверху относительно пожилой женщины-квадди.
— Благодарю вас, — нейтрально ответил он. “Бел, какого дьявола?.. Подай мне хоть какой-нибудь знак, черт побери”. Гермафродит встретил его вопрошающий взгляд с прохладным равнодушием, и как бы невзначай почесал нос — возможно, подавая сигнал: “Подожди, не сейчас…”
— Я — старший канцлер Гринлоу, — продолжала квадди. — Мое правительство поручило мне встретить вас и обеспечить арбитраж между вами и вашими жертвами на Станции Граф. Это Венн, шеф службы безопасности Станции Граф, босс Уоттс, который является начальником Управления по связям с планетниками Станции Граф, и помощник начальника порта Бел Торн.
— Мое почтение, мадам, джентельмены, досточтимый гермафродит, — продолжал Майлз на автопилоте. Он был настолько потрясен, увидев здесь Бела, что не стал даже возмущаться по поводу формулировки “ваши жертвы”. — Позвольте представить вам мою супругу, леди Катерину Форкосиган, и моего помощника, оруженосца Ройса.
Все квадди неодобрительно воззрились на Ройса. Но теперь настала очередь Бела изумленно раскрыть глаза, с внезапным интересом уставившись на Катерину. Чисто личный аспект всей ситуации промелькнул в мозгу Майлза — по все видимости, ему очень скоро предстоит оказаться в неловком положении человека, которому надлежит познакомить жену со своей прежней пассией. Не то чтобы неоднократно проявленные к нему чувства Бела когда-либо, строго говоря, завели их дальше платонических отношений. О чем Майлз, оглядываясь в прошлое, порой сожалел…
— Начальник порта Торн, э-э… — Майлз чувствовал, что теряет почву под ногами не только в буквальном смысле. — Мы знакомы? — спросил он жизнерадостным тоном.
— Нет, не думаю, что мы встречались раньше, лорд Аудитор Форкосиган , — протянул Бел; Майлз надеялся, что лишь он один различил в этой реплике легкое ударение на его барраярском имени и титуле.
— Вот как. — Майлз запнулся. “Брось мне приманку, намек, хоть что-нибудь…” — Знаете, моя мать была бетанкой.
— Какое совпадение, — вежливо отозвался Бел. — Моя тоже.
“Бел, черт бы тебя побрал!”
— Я несколько раз имел удовольствие посещать Колонию Бета.
— За последнюю пару десятилетий я бывал там всего однажды. — Отблеск безбожно гадкого юмора в карих глазах Бела погас, и гермафродит малость смягчился: — Я был бы рад узнать, что творится на старой песочнице.
— Я с удовольствием побеседовал бы с вами об этом, — ответил Майлз, молясь, чтобы этот диалог прозвучал дипломатично, а не загадочно. “Скоро, скоро, уж поскорее бы”. Бел ответил ему сердечным, признательным кивком.
Седовласая квадди указала в сторону выхода из дока верхней правой рукой.
— Лорд и леди Форкосиган, оруженосец Ройс, не желаете ли вместе с нами проследовать в конференц-зал?
— Разумеется, канцлер Гринлоу. — Майлз почтил ее полупоклоном — “после вас, мэм”, — затем выпрямился, оттолкнулся от стены ногой и пустился следом за нею. Катерина и Ройс последовали за ними. Катерина затормозила у круглого люка довольно изящно, а вот Ройс приземлился неуклюже, громко бухнувшись о стенку. Он слишком сильно оттолкнулся, но сейчас Майлз не мог останавливаться, чтобы обучать его этим тонкостям. Он скоро освоится — или сломает себе руку. Все последующие коридоры были снабжены достаточным количеством поручней. Планетники двигались наравне с квадди, возглавлявшими и замыкавшими шествие; к тайному удовольствию Майлза, никому из охранников не пришлось останавливаться и подбирать какого-нибудь непроизвольно вращающегося или беспомощно повисшего в воздухе барраярца.
Наконец они прибыли в зал с окном во всю стену, откуда открывался панорамный вид на крыло станции и простирающуюся за ним глубокую, усыпанную звездами космическую пустоту. Планетник, страдающий даже легкой агорафобией или паранойей в отношении разгерметизации, несомненно, предпочел бы вжаться в противоположную стену. Майлз плавно подплыл к прозрачному барьеру, затормозил, осторожно выставив вперед два пальца, и обозрел космический пейзаж; губы его невольно изогнулись в улыбке.
— Очень красиво, — искренне поделился он.
Он огляделся по сторонам. Ройс нашел себе настенный поручень возле двери, разделив его с охранником-квадди, державшимся нижней рукой; тот сурово поглядывал на него, в то время как они оба, испытывая неловкость, перехватывали поручень, стараясь не коснуться друг друга. Основная часть почетной охраны осталась снаружи, в коридоре, и лишь двое — один от Станции Граф, другой от Союза — настороженно зависли у входа. Вдоль боковых стен зала разместились декоративные растения, произраставшие из подсвеченных спиральных трубок, содержавших корни в гидропонном тумане. Катерина остановилась рядом с одним из них, чтобы поближе рассмотреть разноцветные листья. С трудом оторвав от них взгляд, она обернулась, и ее мимолетная улыбка погасла; она наблюдала за Майлзом, за квадди, ища подсказки. Ее взор с любопытством остановился на Беле, который, в свою очередь, изучающе разглядывал Майлза, причем с таким выражением лица… ну, любой другой, вероятно, счел бы его невозмутимым. Майлз же подозревал, что за ним скрывается глубокая ирония.
Квадди расположились полукругом — скорее, полусферой — вокруг центральной пластины головида; Бел завис рядом со своим собратом-в-грифельно-синем, боссом Уоттсом. Изогнутые стойки разной высоты, оснащенные панельками дистанционного управления комм-пультом, которые обычно размещали на подлокотниках кресел, слегка напоминали цветы на стебельках: подле них можно было расположится на достаточном расстоянии друг от друга. Майлз избрал себе пункт спиной к открытому космосу. Катерина проплыла мимо и заняла место чуть позади него. Она вернулась к своей молчаливой, очень сдержанной манере поведения, которую Майлзу пришлось научиться не истолковывать как печаль; это могло просто-напросто означать, что она настолько увлечена чем-либо, что просто забывает быть оживленной. По счастью, это бесстрастное выражение лица, словно выточенного из слоновой кости, внешне походило на аристократическое самообладание.
