Несколько лет в печати не говорилось, за выполнение какого задания наградили орденами и медалями большую группу моряков. Затем все было «расшифровано». [44]
После успешных плаваний по Северному морскому пути торговых судов настало время проверить, смогут ли пройти этим же путем военные корабли.
Честь стать кораблями-первопроходцами выпала двум кораблям Краснознаменного Балтийского флота: эскадренным миноносцам «Сталин» (командир — капитан-лейтенант В.Н. Обухов, инженер-механик — военинженер 3 ранга В.К. Ольховиченко, комиссар — старший политрук Н.Н. Мильграм) и «Войков» (командир — капитан 3 ранга М.Г. Сухоруков, инженер-механик — военинженер 3 ранга В.Ф. Бурханов, комиссар — политрук П.Е. Смирнов).
Командиром отряда назначили капитана 1 ранга Петра Александровича Евдокимова. Технической частью подготовки кораблей к ледовому плаванию руководил военинженер 3 ранга А.И. Дубравин.
У военных моряков в то время не было опыта плавания в полярных морях, поэтому на каждый миноносец направили в качестве ледовых лоцманов опытнейших полярных капитанов торгового флота. С командиром Обуховым пошел П.Г. Миловзоров, а с Сухоруковым — Н.М. Николаев.
К предстоящему ответственному плаванию необходимо было всесторонне подготовиться. Корпуса миноносцев не рассчитывались для плавания в арктических льдах. Чтобы предохранить их от ударов о лед, военинженер А.И. Дубравин разработал специальную конструкцию. Часть корпуса миноносца обшили деревянными брусками, а в районе форштевня поверх них закрепили тонкие стальные листы. Как показала практика, эти специальные «шубы», как назвали такую обшивку, не раз спасали миноносцы при ударе о лед и во время ледового сжатия.
Для дальнего арктического похода военных кораблей потребовались значительные силы обеспечения.
Ледовую проводку поручили ледоколу «Литке» (капитан Ю.К. Хлебников, старший помощник капитана С.В. Гудин, помощник по политчасти И.П. Федоров, старший механик Ф.Ф. Лиходеев, начальник [45] радиостанции Е.Н. Гиршевич). На ледоколе находился и главный метеоролог-синоптик К.А. Радвиллович.
Вторым судном обеспечения стал пароход «Анадырь». Как и «Литке», он был ветераном арктических плаваний.
После рейса из Владивостока в Ленинград Северным морским путем капитан «Анадыря» П.Г. Миловзоров ушел в отпуск. На время плавания парохода в европейских водах в командование вступил старший помощник В.С. Рудных.
В начале июня 1936 года мне предложили перейти с парохода «Уссури», на котором я плавал уже год в порты Западной Европы и Средиземного моря, старшим помощником на «Анадырь». С Рудных я был знаком по работе на Дальнем Востоке и не прочь был поработать с ним на западе. Мы и не подозревали, что «Анадырь» в то время уже был включен в состав группы судов новой экспедиции в Арктику, и стали готовиться к рейсу в Гамбург и Ливерпуль.
Закончив бункеровку в Угольной гавани, перевели пароход к грузовому причалу. Здесь неожиданно на борт прибыл наш бывший начальник Северо-восточной полярной экспедиции Александр Павлович Бочек. Оказалось, что ЦУМОРФЛОТ назначил его на время ответственного плавания капитаном «Анадыря». Рудных снова стал старпомом, а я пошел в рейс вторым помощником капитана. Помощник по политчасти П.Ф. Борисов и старший механик П.М. Миронов остались на своих прежних должностях.
Обеспечение миноносцев топливом поручили небольшим танкерам «Лок-Батан» (капитанг.Г. Кучеров) и «Майкоп» (капитан К.А. Зайцев).
Уголь для «Литке» и «Анадыря» должны были доставить с Дальнего Востока на трассу Северного морского пути пароходы «Ванцетти» (капитанг.П. Бютнер) и «Искра» (капитан В.Ф. Федотов).
Начальником экспедиции назначили О.Ю. Шмидта, возглавлявшего в то время Главное управление Северного морского пути. [46]
Газета «Известия» направила в экспедицию своего спецкора М.Э. Зингера, а «Союзкинохроника» — кинооператора Марка Трояновского.
Пароход «Анадырь» был самым большим судном экспедиции. Мы приняли годовой запас продовольствия, зимнего обмундирования и прочего снабжения для личного состава всей экспедиции, а также снятое с миноносцев вооружение. Кроме того, во время похода мы должны были снабжать суда пресной водой, овощами и свежим мясом.
Перед отходом от причала Мурманского порта палуба «Анадыря» представляла собой настоящий Ноев ковчег. Двадцать коров, столько же крупных откормленных свиней, несколько баранов, куры в клетках. Сколоченные из досок стойла для скота, тюки с сеном, бочки с солеными помидорами, огурцами и квашеной капустой не оставили на палубе ни одного свободного сантиметра. Для прохода со спардека в носовые и кормовые помещения пришлось поставить мостки прямо по грузовым люкам. Мне кроме штурманских обязанностей, как второму помощнику капитана, ведающему грузовыми операциями, пришлось заняться этим «зверинцем». Отличными помощниками в уходе за животными были боцман К.Я. Якобсон, плотник Е.В. Михайлов и матрос Сергей Гаскевич.
Суда экспедиции выходили из разных портов, но к определенному сроку должны были прийти в назначенную точку встречи.
Миноносцы вышли из Кронштадта 2 июня 1936 года, прошли Беломорско-Балтийским каналом в Белое море и направились, как тогда говорили, «в точку В».
К месту встречи у полярной станции в проливе Маточкин Шар, разделяющем Новую Землю на две части, «Анадырь» пришел первым. «Литке» с начальником экспедиции О.Ю. Шмидтом, миноносцы и танкеры подошли 1 августа. Миноносцы пополнили запас топлива с танкеров, а с «Анадыря» получили свежие овощи. В тот же день «Литке» провел караван судов в Карское море. До острова Диксон прошли легко. [47] Отдельные скопления льда «Литке» преодолевал с ходу, за ним шел «Анадырь», расширяя проход, затем миноносцы и замыкающими — танкеры.
В бухте острова Диксон снова бункеровка всех судов экспедиции. «Анадырь» сходил в Енисейский залив и заполнил все свободные емкости отличной пресной водой.
По донесению летчика Матвея Ильича Козлова, невзломанный лед, плотно прижатый к берегу, был на всем протяжении от острова Скотт-Гансена до пролива Вилькицкого.
Действительно, всего несколько часов мы прошли на восток в разреженном льду, а дальше до самого горизонта простирался тяжелый неподвижный лед. Пришлось поставить ручки машинных телеграфов на «стоп» и пришвартоваться к кромке неподвижного льда. В нескольких милях к северу от нашего отряда стояла затертая льдами большая группа транспортов вместе с самыми мощными в то время ледоколами «Ермак» и «Ленин».
Август подходил к концу. Всем наскучила длительная вынужденная стоянка. Вначале несколько развлекали игра на ледяном поле в волейбол, хождение в гости с корабля на корабль, просмотр кинофильмов, игра в шахматы.
Военные моряки начали беспокоиться. Командиры то и дело задавали вопрос ледовым лоцманам:
— Долго ли придется еще стоять?
Павел Георгиевич Миловзоров, пользовавшийся наибольшим авторитетом как знаток капризов Арктики, неизменно отвечал:
— Терпенье, терпенье и еще раз терпенье. Вот подует нужный ветерок, отожмет лед от берегов, мы и проскочим.
— Ну а если не подует? Что тогда? Зимовка? А впрочем, лучше зазимовать и на будущий год пройти на восток, но только не возвращаться обратно на запад...
К нам на «Анадырь» тоже приходили и командиры, и краснофлотцы, и все разговоры шли только о ледовых походах и зимовках. Мы были уже искушенными [48] людьми в полярных плаваниях и зимовках, и нас слушали с большим интересом.
На «Анадырь» пришел начальник экспедиции О.Ю. Шмидт. Он внешне был спокоен, сел за шахматный столик. Случилось так, что капитан Александр Павлович Бочек не успел выйти сразу, чтобы встретить Шмидта, так как проводил урок английского языка, и Шмидта встретил я. Отто Юльевич предложил сыграть партию. Предложение было полной неожиданностью, но я не отказался от такой чести. Когда пришел Александр Павлович, партия была в разгаре. Шмидт играл рассеянно, было видно, что он думал совсем не о шахматах. Еще два хода, и Отто Юльевич признал себя побежденным. Александр Павлович предложил выпить по чашке кофе и увел Шмидта к себе в каюту.
Когда через некоторое время Бочек и Шмидт вышли на палубу, мне показалось, что лицо Отто Юльевича как-то посветлело. Прощаясь, он весело сказал мне:
— А с вами еще сядем за столик, и я отыграюсь.
В том, что в случае реванша придется проиграть мне, я не сомневался.
У Александра Павловича была любимая поговорка, которую он вспоминал всякий раз при задержке в пути: «Поехали жениться — не надо торопиться». Вот и теперь он ее произнес и добавил:
— А с Отто Юльевичем мы славно побеседовали. О том, чтобы возвратиться в Мурманск, не может быть и речи. Надо еще подождать. По моим наблюдениям, скоро придет ветер нужного нам направления.
