после того, как она сделала то, что сделала. Ее мотив, может быть, и был преступным, но, по крайней мере, он был альтруистическим. В Ханиуэлле не было ни капли альтруизма. В эти секунды у меня в голове один за другим вспыхнули вопросы: почему? Почему он? Почему ему дали этот шанс на перерождение? При чём здесь его связи? Тогда я не знала, как ответить на эти вопросы, но мне нужно было найти способ это выяснить. Так что пока я сосредоточилась на том, что могу получить от Тима Котона в качестве компенсации за то, что он меня в это втянул.
— Конечно, Рэймонд. Я уверена, мы сможем придумать что-то, что устроит нас обоих. Тим? — позвала я, чтобы привлечь его внимание. Он поднёс большой палец к зубам. Скрестил руки.
— Да?
— Итак, Кэл обращался ко мне за помощью со всеми судебными повестками, которые получает фирма, запросами сторонних документов, хранением данных для судебных нужд фирмы … и тому подобное. Все это каким-то образом связано с теми компьютерными делами, которыми я занимаюсь. — Я нарочито медленно произнесла слова «компьютерные дела», чтобы показать, что я заметила его оплошность и сделала определённые выводы. — Раз уж мы здесь, я как член Комитета по информационной безопасности фирмы не могу не поинтересоваться, на каком этапе официального оформления этой роли помощника главного юрисконсульта мы находимся? Это, конечно, уже решённый вопрос?
Он ухмыльнулся. Он понимал, что в данных обстоятельствах он не может мне отказать.
— Конечно, Грета. Я думал, что всё уже решено. Я говорил с Кэлом. Так что считайте это формальностью.
Он ни о чём не говорил с Кэлом. Он просто не хотел дать понять, что ни хрена не знает о том, какими юридическими вопросами и вопросами информационной безопасности я занимаюсь. Ему нужно было возродить между нами иллюзию, что он всемогущ, всезнающ. Ему нужно было показать мне, что власть ещё при нём. Но если ты жалко ходишь пешкой, твоего ферзя перехватит другой. Проблема в том, что король-то был к нему ближе, так что лучше всего было убрать и короля. Я не совсем понимала, какими будут остальные ходы в этом шахматном турнире, но я знала, что приближение к должности главного юрисконсульта фирмы будет иметь значение. Нет, я так медленно произнесла слова «компьютерные дела» совсем не только для того, чтобы упрекнуть Тима Котона; они должны были внушить ему мысль, что моя единственная роль как помощника Кэла состоит в том, чтобы помогать ему делать рутинную работу. Тим забыл, что главный юрисконсульт обязан также обеспечивать выполнение этических обязательств фирмы и соблюдение законов. Тим, неквалифицированный управляющий партнёр крупной фирмы, вообще не думает о соблюдении законов. Он думает об обходе законов. А это две очень и очень разные вещи.
Изложение события № 2, необработанное: примерно месяц спустя, но ещё до встречи с Летним Брэдом, Морис Коверкот попросил меня дать интервью на тему юридических технологий в крошечном внутреннем конференц-зале недалеко от Вентфорт-холла. Журналистка пообщалась со мной об искусственном интеллекте и его влиянии на юридическую практику. Закончив беседу, мы шли мимо телескопа в центре Вентфорта, в который можно было разглядеть крупным планом гребцов на реке Чарльз и покупателей на Ньюбери-стрит. Ну а я, посмотрев туда, могла бы увидеть и свой собственный сад на крыше, венчающий мой пентхаус в Ньюбери на четвёртом этаже.
— Отличный вид, — сказала журналистка, Самера Банерджи. Я сохранила её визитку. Когда она сказала «отличный вид», её проницательные карие глаза смотрели совсем не в окно, а сканировали, как лазер, внешний мир, белые поверхности Вентфорт-холла, а следом — мою реакцию. Меня поразил её острый ум, и я почувствовала, что она хочет от меня чего-то большего, нежели чем мнения о буквальном толковании или вообще искусственном интеллекте.
— Верно, — ответила я, полагая, что она может забрасывать наживку. — С помощью этого телескопа можно определить, где начинается очередь за айфонами, — добавила я, имея в виду почти постоянную толпу на Бойлстоне.
— Ха, это уж точно, — сказала она, кивнула и сцепила руки за спиной, как профессор, терпеливо выслушивающий жалкие шуточки.
Проходя по огороженной верёвкой лестничной клетке к апартаментам Котона и Коверкота и снова мельком увидев странное, огромное, пастельное лоскутное одеяло с принцессами, она замедлила шаги, наморщила лоб, как будто о чём-то задумалась: может, о полотне, может, о лестничной клетке. Но довольно быстро она прошла в вестибюль, и я последовала за ней. Защитные двери из толстого стекла закрылись позади, и нас окружили громкое жужжание и вой восьми лифтовых шахт, создав ощущение, что мы погребены в месте слияния нескольких аэродинамических труб. И этот заглушающий звук, видимо, как раз и требовался Самере, чтобы она сказала то, что сказала.
Она повернулась спиной к секретаршам и, глядя прямо перед собой, на натюрморт с очками, висевший на торцевой стене, наклонилась ко мне боком, и, указывая на натюрморт, тихо сказала:
— Сделайте вид, что мы обсуждаем картину.
— Что, простите?
— Картину, Грета. Мы обсуждаем картину. — Она шагнула ближе к ней, хотя мы по-прежнему торчали в вестибюле у лифтов. Я никогда ещё не была в такой ситуации, но она была журналистом-расследователем, а я читала много книг о расследователях, так что мне стало интересно.
— Да, великолепная картина, — ответила я и подошла ближе, тоже встала к секретаршам спиной и ссутулилась.
— У меня есть источники, — прошептала она. — Правда, мне предстоит разгадать ещё одну загадку, но это не совсем цель моего репортажа. Я-то занимаюсь технологиями. Но так или иначе… — Она помолчала. Казалось, она не уверена, стоит ли задавать мне вопрос. Потом, вновь указав на картину, всё-таки его задала: — Я знаю, вы работаете в «КоКо» всего год. До этого вы восемь лет проработали в «Стоукс & Крейн», фирме, расположенной парой этажей ниже. Верно?
— Да, всё так.
— Я изучила вашу биографию. Судя по всему, вы играете по правилам. Вы жёсткий, ревностный к своим клиентам специалист, но при этом честный. А Стоукс … Стоукс известен своей этикой, да?
— Ну да, — сказала я и нахмурилась. К чему она клонила?
— Мне любопытно, что же это за источник такой? Опять же, я знаю, что вы здесь сравнительно недолго. Но вы когда-нибудь слышали о Теодоре Ханиуэлле?
На тот момент не слышала.
— Нет. Он связан с Рэймондом Ханиуэллом? Теперь он наш партнёр, с тех пор как ушёл с поста генерального прокурора.
— Да, я знаю о Рэймонде Ханиуэлле.
— Так кто такой Теодор Ханиуэлл?
— А, да неважно.
Порыв воющего ветра, взлохматившего наши волосы, известил нас,
