Небытие мира — это не объективный факт. Для человека мир ничто, потому что ему его не охватить; для Б-га — ничто, потому что не имеет значения. Объективно существует градация — от большего света к меньшему на разнообразных гранях мира. Однако нередко мы видим объекты, искривления, а не свет. Мы не видим того, что все, кажущееся нам объективным и реальным, на самом деле есть выражение Б-жественного, Его святости, Его воли. Чтобы человек мог воспринять мир как реальность — а не ничто, — надо увидеть, что смысл мира — святость.
Мир заслуживает считаться чем-то потому, что истинное ничто находится где-то в нулевой точке между человеком и Б-гом. Мы же являемся чем-то именно потому, что осознаем — кто Он и кто мы
Уничтожение реальности
Для лучшего понимания идеи существования в свете Б-га давайте вернемся к парадоксу. Солнечный свет освещает все и везде; светит ли он также и на Солнце? И ответ, конечно, гласит, что на Солнце свет вовсе не существует и тем более не оказывает никакого эффекта. Солнечный шар есть источник света, но свет приобретает свойства чего-то отдельного только на определенном расстоянии. Когда луч света еще находится рядом с Солнцем или прямо на нем, его невозможно отличить как что-то отдельное; он попросту еще не возник. Когда же он отделяется и удаляется от Солнца, когда у него появляется свое собственное пространство, он начинает существовать сам по себе.
Все это должно лишь проиллюстрировать соотношение между реальностью, которая существует, и ничем, несуществующим. Как свет начинает существовать, когда отделяется от своего источника, так и реальность мира имеет смысл, только когда отделяется от своего Б-жественного источника. Мир представляет собой что-то реальное и определенное именно благодаря промежутку, благодаря тому, что он уже не погружен в Б-га, а вышел из Него.
Солнечный свет существует только благодаря своей отделенности от Солнца. Чем ближе что-то к Солнцу, тем менее оно существует независимо от него. На человеческом языке это звучит как Не может человек увидеть Меня и остаться в живых (Шмот [Исход], 33:20). Никто не может подойти к Б-гу ближе определенного расстояния. И дело не в физических возможностях; эта невозможность вытекает из самой природы вещей. Невозможно оставаться человеком и в то же время видеть Лик Б-га. Как только я приближаюсь к Б-гу, я перестаю существовать как нечто отдельное. Страх совершенно не при чем; просто невозможно находиться сразу в двух местах. Наша возможность быть людьми зависит от удаленности от Б-га. Другой пример: в любой светотени определенные формы сохраняются только до тех пор, пока остается некоторое минимальное расстояние до источника света. Ближе этого расстояния рисунок исчезает. Грех сыновей Аѓарона — которые приблизились к Ковчегу Завета и умерли — состоит в том, что они пересекли некую границу, которую нельзя перейти и остаться в живых. Это, кстати, связано с фундаментальной для иудаизма идеей, что следует остерегаться пересекать границу между Б-гом и человеком; перейдя ее, нельзя вернуться.
Можно ли сделать вывод, что Святой, Благословен Он, должен прилагать усилие для поддержания всех и каждой вещи в мире и что нет такого понятия, как свобода? На это можно ответить, что это зависит от понимания слов свобода или независимость. В границах, определяемых Провидением, независимость мира сильно ограничена. И даже эта ограниченная независимость существует для человека только в части выбора между добром и злом. Это, в свою очередь, требует, чтобы люди изменились настолько, что они могли бы сделать такой выбор.
Независимость от законов природы приходится осмыслять в связи с понятием продолжающегося Творения и в связи с определением чуда. Дело в том, что чуда как отрицания законов природы — просто не бывает. Законы природы — это просто продолжение Творения в относительно жестких рамках. В качестве не вполне адекватной метафоры можно сказать, что если мир — это Б-жественная речь, то законы природы — это правила грамматики. Эти правила определяют рамки, но они не являются обязательными для исполнения законами. Они служат определенной цели, и в основном речь следует им, но иногда отклоняется, а иногда прямо их нарушает. Одна книга, подходящая к этому вопросу с мистической точки зрения, утверждает, что в новых толкованиях Торы — корни чуда, а повторение Торы — как повторение законов природы. Следовательно, новое толкование подобно тому, что мы называем мутацией. Как и в случае любых мутаций, функционирование продолжается в соответствии с законом Надо подчеркнуть, что природа и ее законы заключены в некоторый повторяющийся цикл; статистический детерминизм не уничтожается тем, что каждая часть, каждая частица может решить сама, совершать ей или не совершать некоторое движение в пределах своей орбиты.
В определенном смысле свобода выбора очень сильно зависит от надежности природы Если бы мир был нестабилен, если бы Б-жественная воля проявлялась произвольным образом, свобода воли была бы практически невозможна. Совершающий нарушение знает, что таким образом он отсекает себя от источника своей жизни, что, попросту говоря, грех — это смерть. Но он может сделать это! Сама возможность свободного выбора в значительной мере зависит от того, что мир устойчив и на него можно положиться. В одной книге мудрецов говорится о блуднике, что он не только грешит, но и принуждает Б-га, сотворить еще одного подобного ему. Природа, таким образом, — соучастник, необходимый компонент системы, обеспечивающей свободу выбора. Если бы кто-то захотел лишить людей их свободы выбирать, то сделать это можно, не лишая возможности выбирать, а поставив под сомнение подлинность решения. Свободный выбор происходит в мире, где Всемогущий Б-г невидим, Его дела не проявляются открыто.
Однако сказано, что евреи были принуждены принять Тору, как гору, упавшую им на головы. И на самом деле, Б-жественная воля, подобно падающей на голову горе, не оставляет много места для свободы выбора. Это не означает отрицания свободы выбора; просто возможность выбирать зависит для человека от определенных условий. Например, когда кто-то видит Б-га, что можно сделать, кроме как покориться? На самом деле евреи приняли Его владычество добровольно, без принуждения, хотя бы оно и обрушилось на их головы, как скала. В этом же, кстати, и смысл высказывания, что в конце времен свобода выбора более не будет ни необходимой, ни желанной. Также сказано, что хотя во времена Мессии служение Б-гу будет более великим, сейчас оно более драгоценно. А разница состоит как раз в том, что природа и ее законы дают возможность выбора. Чудо сдвигает равновесие таким образом, что если его слишком много, если есть избыток Б-жественного действия, возможность свободы выбора исчезает совершенно.
Более того, чтобы совершить чудо, вызвать резкое изменение в законах природы, необходимо сотворить совершенно новый мир. Талмуд рассказывает о такой дилемме в истории рабби Элазара, который был очень беден и жаловался на это Б-гу. И Б-г ответил ему, что, если он хочет, чтобы все было по-другому, весь мир должен быть разрушен и построен заново, и в этом новом мире рабби Элазару улыбнется удача. На это рабби Элазар ответил, что он предпочтет отказаться от своих личных нужд, чтобы мир мог остаться таким, как он есть.
Сейчас уместно вернуться к проблеме бытия и небытия. С одной стороны, не сказано, что мир не существует; скорее сказано, что бытие мира не существует. Чтобы понять различие между двумя выражениями, нужно понять фундаментальную концепцию хасидизма Хабад: уничтожение существования. Это не отказ от своей реальности, что невозможно даже на более высоком уровне. Уничтожение реальности или существования характеризует взгляд человека на себя, его отказ от независимости от Б-га. На всю проблему бытия и небытия не надо смотреть в понятиях реальности или существования. Речь не идет об отказе от чего-то, что есть, существует; скорее об отказе от реальности (или нереальности) желания. Иными словами, мир — не Майя, не иллюзия в восточном понимании. Просто то, что мы видим как мир, есть продукт ошибки чувств. Если бы мы могли воспринять его иначе, не через посредство физических чувств, нам бы открылся совершенно иной мир, мир на более высоком уровне, мир как Б-жественная речь. Ибо отношения между явлениями мира — это отношения между буквами Б-жественного речения во всех их производных образах и формах. И в этом смысле и можно смотреть на мир как на ничто, как на несуществующее.
Так о чем же говорится, что оно ничто и не существует? О материальном образе, который человек считает фундаментальным. Мы начинаем, в качестве исходной точки, с того, что предметы или есть, или их нет. А даже если что-то попадает в категории несуществующего, это все равно лишь нарост на фундаментальном материальном бытии. Поскольку наше восприятие — это восприятие плотскими глазами, и воспринимаем мы материальные объекты.
