— Прости, друг. Сегодня мне нечего тебе дать.
Замок ответил недоумением, потом будто задумался и вдруг втолкнул в него такую порцию магии, что Северус едва устоял на ногах. Боль разлилась по всему телу, от груди до кончиков пальцев, вслед за волной волшебной силы, разлилась и схлопнулась, забрав с собой усталость и поганую беспомощность. Северус выпрямился, с удивлением почувствовав, что дышать стало гораздо легче. Хогвартс терпеливо ждал, пока он оклемается, только заботливо спрашивал: «Может быть, ещё?». Не выдержав, Северус расхохотался в полный голос. Мордред! Да за что ему это?
— Кто здесь? — Из коридора, что вёл к каморке Филча, показался Невилл Лонгботтом. — Сэр?
Постояв немного и никого так и не заметив (прекрасные чары отвлечения внимания!), парень отправился восвояси, пару раз на всякий случай обернувшись напоследок. Северус медленно выдохнул и отлепился от стены. Что Лонгботтом делает тут посередине лета? Отвратительно глупый вопрос, в «Пророке» писали же, что множество магов добровольцами шли восстанавливать замок. Лонгботтом, значит, среди них. Молодец, вырос не просто хорошим бойцом, но и достойным человеком, волшебником. У самого дел рода невпроворот, а он ещё и любимой школе помогает. Северуса кольнуло ревностью и снова — завистью. Даже какой-то мальчишка и то делал для Хогвартса больше, чем законный руководитель.
— Господин директор, — из воздуха материализовался Кровавый барон, и только оттренированная многочисленными встречами с Волдемортом выдержка позволила Северусу не вздрогнуть. — Мы рады вашему возвращению.
— Я не вернулся, господин Барон. И буду очень благодарен, если дальше вас информация о моём нахождении в школе не пойдёт.
Призрачное лицо привидения зарябило непониманием.
— Мне просто нужно закончить одно дело.
Вернее, два. Передать полномочия главы Минерве, раз Хогвартс не желал делать это самостоятельно, и, уже для себя лично, выяснить наконец, кто тот моральный урод, что снял щиты школы во время битвы.
— У вас будет новый директор, господин Барон.
— Не уверен, что это наилучший выход, — помедлив, проговорил тот. — Ни замок, ни кто-либо из нас не желает другого главу.
— И тем не менее, я принял решение. Не вам его оспаривать.
Северус кивнул всё такому же озадаченному призраку, повернулся и чуть не столкнулся с Лонгботтомом.
— Профессор?
Парень напряжённо щурился, преодолевая чары отвлечения внимания, и его молодое лицо в какой-то момент стало напоминать стариковское. Вздохнув, Северус взмахнул палочкой, отменяя колдовство. Старел он, слабел, раз умудрился попасться вчерашнему школьнику. Правда, этот самый школьник почти год успешно руководил хогвартским подпольем, но всё же.
— Профессор Снейп! — Лонгботтом широко улыбнулся. — Я знал, что мне не послышался ваш голос. Как вы, сэр?
— Терпимо, — подумав, осторожно ответил Северус. Пожалуй, это слово подходило лучше всего, но Лонгботтом выглядел так, будто услышал «Великолепно». — Упаси Мерлин, Лонгботтом, если ещё и вы полезете с объятиями, я вас прокляну…
Он замолчал, потому что угроза не возымела абсолютно никакого эффекта. Парень по-прежнему улыбался, только почему-то закивал.
— Гарри, да? Понимаю, профессор, я бы тоже не отказался, но раз вы настаиваете, то потерплю. Знаете, я очень рад снова вас видеть.
— Думаю, что большинство с вами не согласится. Для них хитрый слизеринский ублюдок умудрился выплыть в очередной раз и без последствий.
Не считать же, в самом деле, шрам на горле серьёзным последствием.
— Большинство — вряд ли, это вы переборщили, а что до остальных, ну, вы же не виноваты, что они не умеют и не желают думать. Мне вот всегда казалось, что для человека, который поддерживает другую сторону, вы слишком заботились о Гарри и вообще обо всех учениках. В прошлом году — особенно. Это Джинни и ребята верят, что я вскрыл запирающие чары на вашей кладовой с зельями и ингредиентами, когда их никто из Пожирателей преодолеть не сумел. Но я-то всё сразу понял.
— Спасибо, что промолчали тогда, Лонгботтом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Зачаровать дверь хранилища, чтобы её относительно легко открывали нуждавшиеся в зельях студенты, а коллеги-Пожиратели наталкивались на непроходимую стену, — это был непозволительный риск, но Северус именно так и поступил. Среди подпольщиков легко мог оказаться предатель или болтун, кого-то могли поймать и под пытками вытащить информацию — любой из вариантов означал верную смерть за пособничество поттеровской шайке. Кэрроу и прочие отиравшиеся в Хогвартсе Пожиратели Северуса особо не жаловали и не доверяли. Однако он должен был что-то сделать, чтобы поддержать учеников, и он сделал, а то, что тайну кладовой открыл именно Лонгботтом, — что же, Северусу непозволительно повезло.
— Зато теперь я наконец смог рассказать. Не только же Гарри говорить о том, как всем повезло, что вы были за нас, а не за Того-Кого-Нельзя-называть. И я счастлив, что могу поблагодарить вас лично. После уроков зелий Пожиратели… было ни капельки не страшно, в общем.
— Вам не кажется, что это весьма сомнительный комплимент, Лонгботтом?
Тот смутился:
— Я просто имел в виду, что если бы не вы, я не был бы и в половину так храбр. Но вы несоизмеримо храбрее. Спасибо, сэр. Спасибо за всё, что вы сделали и ещё сделаете.
Лонгботтом, верно, заразился наглостью от Поттера, потому что прежде ни за что бы не позволил себе обнять Северуса, тем более, без спроса. Но парень с неожиданной силой стиснул его в объятиях, коротко, но отчаянно, отступил и испарился, будто и не было ничего. Оставшись в одиночестве в коридоре, Северус несколько минут просто стоял на месте, выбитый из колеи этой встречей. Лонгботтом, второй ребёнок пророчества, вынужденный повзрослеть раньше времени. Северус и ему умудрился сломать жизнь, а тот ещё благодарил, хотя теперь знал, кому обязан случившимся с его родителями. Мало было Поттера, и Лонгботтом туда же.
— Ты нарочно привёл его ко мне, так?
Хогвартс промолчал, но Северус не собирался больше отступать:
— Зачем? Думаешь меня переубедить? Зачем, скажи? Мало вокруг хороших магов? Почему я?
Перед его мысленным взором снова возник Лонгботтом и повторил: «за всё, что вы сделали». Северус медленно выдохнул. То же самое, только другими словами, твердили и Поттер, и Кингсли, но первый никак не мог быть объективен, а второй, как начинающий политик, наверняка преследовал какие-то свои цели. Но Хогвартс… он не умел лгать, приукрашивать или как-то изворачиваться. Ему Северус и мог бы поверить, хотел и поверил бы, будь дело не в одном только Хогвартсе.
Нужно поскорее заканчивать тут и уходить. Уходить, пока ложная надежда не забралась в душу и не растравила её окончательно.
Северус буквально вышвырнул из головы образ Лонгботтома и потребовал у замка ответ, почему во время решающего сражения с Тёмным лордом магические щиты не были задействованы. Хогвартс послушался беспрекословно, явив ему образ, который Северус инстинктивно ожидал, но наделся не увидеть, ведь, кроме него, управлять защитным контуром школы мог лишь заместитель директора или, сразу вчетвером, деканы.
— Минерва!
Мерлин, какая дура!
Воспоминания замка помогли восстановить недостающий элемент в картине того страшного боя. Разгорячённая Минерва то ли решила, что Северус хотел сдать школу армии Тёмного лорда, то ли боялась, что иначе сторонники Ордена Феникса не попадут в Хогвартс, но приказала Хогвартсу снять щиты и сделала это осознанно. Страшное решение, погубившее детей, способствовавшее разрушению школы чуть ли не до основания, принял не Северус, а ненавидевшая его всем сердцем Минерва и… Он одёрнул себя. Нельзя перекладывать вину на кого-то другого. Пусть конкретно этот неверный шаг совершила Минерва, первопричиной всё равно оставался Северус. А Хогвартс не отпускал, передавая по ментальной связи уже другую Минерву, много часов после жестокого боя, когда считали раненых и убитых, когда до неё стало доходить, скольких жертв удалось бы избежать, будь поднят защитный барьер. На женщине не было лица, она рыдала — Северус был шокирован, впервые увидев её плачущей, — порывалась уйти, сдаться аврорам, требовать расследования и суда. Филиус с Помоной остановили и отговорили её каким-то чудом, и то потребовались помощь мадам Помфри и запасы Умиротворяющего бальзама из Больничного крыла. Следующим замок вознамерился показать тот день, когда Поттер впервые выступил в Визенгамоте, и подлинная история Пожирателя-шпиона попала в «Пророк», но, только увидев молчаливое, совершенно потерянное сборище в учительской с газетами в руках, Северус взмолился:
