— И демоны, которые живут здесь свободно, вовсе не демоны? Если они искупили свои грехи, значит…
— Миледи, не будьте столь наивны, — впервые усмехнулся дворецкий, — испытание воистину сложное, но, даже пройдя его, переродившиеся души, спустя время нахождения здесь, возвращаются к своим истокам. Новоприбывшие гораздо опаснее живущих здесь пороков.
— А вы, Фуркас, как вы здесь оказались? — я отправилась следом за демоном, когда тот внезапно свернул налево. — Вы ведь коренной житель, верно?
— Вы абсолютно правы. Я действительно порок. Я был создан завистью, и, предупреждая вас следующий вопрос, отвечу: я живу в Аду достаточно долго, чтобы суметь подавить в себе свои корни. Безусловно, порой они вырываются наружу, но это лишь побуждает меня действовать на благо рода.
— Всё действительно непросто… — задумчиво произнесла я, останавливаясь посреди большой кухни, окна которой выходили на засохший сад.
— Но вполне логично. Инкубы и суккубы родились из похоти, банши — олицетворение склочных и злобных женщин, вампиры же были рождены теми, кто наживается на проблемах других. Поверьте, в Аду живет множество существ, и со временем вы поймете, как разнообразны людские пороки.
— Уж мне ли не знать, — тяжело выдохнула я, открывая что-то, что смутно напоминало доисторический холодильник. Он был совершенно пуст. — А…Что готовить на обед?
— У нас есть сворованные яблоки, мука и парочка яиц.
— Значит, шарлотка…
— Вы собираетесь запечь кого-то? — как всегда спокойно переспросил Фуркас, и мне уже не хватило сил удивиться этому хладнокровию.
— Не кого-то, а что-то. И зачем вы украли яблоки?
— Миледи, при всём уважении, чем просить и унижаться, лучше украсть и молчать.
Глава 5
Яблочный пирог я научилась готовить в тринадцать лет, когда бабушка передала нам несколько пакетов с яблоками, и их нужно было куда-то деть до того, как они начнут гнить. Незамысловатый, но вкусный рецепт дался сразу, и со временем шарлотка стала тем блюдом, которое я готовила каждый раз, когда не хотела сильно напрягаться. Аккуратно срезав всю кожуру с яблок, я посмотрела в сторону огромной и до безобразия жаркой печи, вынудившей меня открыть не заколоченное окно, несмотря на очевидные последствия. Найденный сахар уже был добавлен к тесту, и оставалось лишь порезать на кусочки сочные плоды, чтобы после отправить пирог на заключительный этап.
Готовка на новой кухне привносила определенные неудобства, которые заключались в том, что здесь было совершенно пусто. Выливать тесто мне пришлось в единственную сковороду, а небольшая кастрюля, вычищенная Фуркасом до блеска, в итоге развалилась на две аккуратные части, что я наблюдала первый раз в своей жизни.
Облокотившись о стол, я задумчиво уставилась в окно, где небо по-прежнему переливалось от красного оттенка к оранжевому, несмотря на предобеденное время. Здесь не было привычных слуху звуков улицы, но тишина постоянно разбавлялась далеким криком птиц, яйца которых и принес сегодня утром дворецкий. Надеюсь, по вкусу они не сильно рознятся от куриных, ведь в противном случае пирог может выйти не таким, каким должен. Наверное, нет ничего странного в том, что сейчас мои мысли заняты порученной работой. Я уверена, что в этом доме нет библиотеки, и возможности обнаружить необходимую информацию лично я не имею, но и Фуркас не расскажет мне о способе вернуться домой, ведь он всецело предан Владыке. Это значит лишь то, что мне придется искать помощь на стороне, стараясь при этом не вызывать никаких подозрений…
— Добрый день, — услышала я тихий, скромный голос, принадлежащий замотанному в ткани скелету, — не желаете ли вступить в секту Сатанинских Посикунчиков?
— А…Посикунчики — это разве не пирожки? — также тихо спросила я, но скелет активно закивал головой, отчего его нижняя челюсть попросту отвисла.
— Воистину так. Наш культ еды велик и необъятен.
Я могла бы сказать, что заинтересована в подобном, но только не в Аду. Не стану причислять себя к настоящим гурманам и почитателям кухни, но на своей памяти я ни разу не отказывалась от предложения поесть. После приходилось неистово мчаться по беговой дорожке, но только для того, чтобы прийти и наесться вновь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Раньше все о нас знали, — грустно продолжил лич, поправляя на черепе капюшон, — мы даже выпускали газету. Но читатели стали просить, чтобы наша газета выходила в рулонах и без текста…
— И правильно сделали, — ответил вошедший на кухню Фуркас, неся в руках уже починенную, лишенную трещины кастрюлю, — я сколько раз просил вас не приходить в этот дом? Мы не вступим в вашу секту, она нам не интересна.
— Но ведь…
— Нет, нет и нет, — без сомнений проговорил демон, тут же закрывая окно. Скелету не осталось ничего иного, кроме как уйти. — Была бы польза от этой секты, но они только и делают, что ходят по домам и поедают всё, что можно съесть.
— Несмотря на то, что дом стоит посреди равнины, здесь много демонов…
— До тех пор, пока Владыка не станет для них авторитетом, они будут делать, что хотят. Но поверьте, многие настолько самоотверженны, что приходят к домам сильнейших, но тут же вполне обоснованно погибают.
— Но почему же Пурсон не поставит их на место? — задала я вполне разумный вопрос, доставая из печи зарумянившийся пирог. Отскоблить его со сковороды оказалось непросто.
— Пока в этом нет необходимости, — ответил тихо подкравшийся мальчик, что тут же принюхался к шарлотке, — пусть думают, что я слаб. Пока мне это лишь на руку.
— Ай да Владыка, — захлопал в ладоши Фуркас, — ваша хитрость поистине удивительна!
Не став более задавать вопросов, я выложила пирог на дощечку, с которой мы и принялись есть. Как я и думала, из-за яиц шарлотка имела странноватый, ни с чем несравнимый привкус, но демоны оценили блюдо по достоинству, и должность временного повара сохранилась за мной.
После обеда Пурсон вновь отправился к себе, чтобы продолжить обучение, и я лишь поразилась его стремлению к знаниям, ведь обычно десятилетних детей интересует совершенно иное. Но действительно ли это его желание или он работает только потому, что чувствует давление своего положения?
— А вы, стоит заметить, уже спокойно реагируете на обитателей Ада, — отвлек меня от мыслей дворецкий, что заботливо чистил сковороду. В ответ я лишь натянуто улыбнулась, решив не говорить ему о том, что после сожительства с человеком с козьей головой мои принципы и представления о мире рухнули в бездну.
— Как обстоят дела с уборкой?
— Малая гостиная сверкает и радует своим уютом, — горделиво ответил Фуркас, — теперь я приступаю к вашей комнате. Но прежде…Да, мне стоит заглянуть на рынок, чтобы купить продукты.
— Скажите, пожалуйста, — подскочила я со стула, словно увидев кратковременный свет в конце туннеля, — а я…Я могу пойти с вами?
— Нет, миледи, вы всегда должны быть подле Владыки, таков его приказ.
— И что мне теперь делать? До ужина четыре часа…
— Возьмите пример с животных.
— В каком это смысле?
— Миледи, после еды эти разумные создания идут спать.
***
Я послушно легла на твердую скамейку и прикрыла глаза. Свободное время, данное мне на размышление и постройку планов побега, нещадно уходило на внутренние переживания и никому не слышимые скуления, послужившие мне колыбелью. Я наконец-то почувствовала, как мои веки налились свинцом и закрылись под гнетом недосыпа, который, чую, станет моим верным товарищем в этом ненормальном мире. Свернувшись калачиком, я мгновенно погрузилась в мрачную, лишенную красочных сновидений дремоту, а проснулась потому, что кто-то бил меня рукой по почкам.
— Где куриные сердечки? — услышала я далекий хриплый голос, но так и не открыла глаза, чувствуя нарастающую слабость и не отпускающую сонливость. Ответив, что их так и не привезли, я вновь уснула, даже не успев подумать, кто мне об этом рассказал, однако, посягательства на мои внутренние органы завершились, и я продолжила отдавливать свою щеку о твердую поверхность лавки.
