class="title1">
Глава 7
Стакан с отпечатками
– Разрешите? – Филиппов сунул голову в открытую дверь, после чего сам шагнул в кабинет.
Иркутов приподнялся со стула и снова сел:
– Вы ко мне?
– Прошел по первому этажу, все двери заперты. Кроме вас здесь никого нет. – Иван Макарович достал удостоверение и показал его разворот. – Следователь Филиппов, Первое управление по расследованию особо важных преступлений. Можем поговорить?
– Ух… – мужчина помотал головой. – Что сегодня за день.
Филиппов сел напротив и широко улыбнулся.
– День солнечный, на улице хорошо. Почаще выходите на воздух, у вас здесь пылища.
– Д-да… Пылища… Моя фамилия Иркутов. Слушаю вас.
– Файнберг Иосиф Илларионович. Знаете такого?
– Знаю. – Иркутов сдержанно кивнул.
– Ну, и?..
– Кажется, от вас уже приходили.
– Когда? – Иван Макарович переменился в лице. – Кто?
– Этим утром, двое, парень и девушка. Они так же, как вы, узнавали про Файнберга.
– Та-а-ак… – следователь скользнул взглядом по кабинету, как будто в поисках подтверждения того, что сказал Иркутов. В его глазах читалось желание сделать следующий ход. – Они как-то представились? Назвали свои имена?
– Мужчина не представился. Имя девушки, кажется… – Иркутов сморщил лицо в мучительной гримасе. – Нет. Не припомню. Но она точно представилась.
– С чего вы взяли, что эти двое из правоохранительных органов?
– Они решительно дали это понять.
– Решительно дали понять, – саркастически повторил Филиппов. – Что именно?
– Э-э-э… Я же сказал… Впрочем, кажется, я свалял дурака.
– Какие вопросы они задавали?
– Сначала показали коллекционную открытку, или лучше сказать письмо наполеоновского солдата, принадлежавшее Файнбергу. Вчера, на собрании коллекционеров его обсуждали эксперты.
– Объяснили, зачем это им?
– Сказали, что в интересах следствия подробности разглашать не имеют права. А что, собственно говоря, случилось?
– Файнберг мертв. – Сообщил Филиппов.
Иркутов на глазах побледнел.
– Я только вчера его видел!
– Обычно так и бывает. – Филиппов и шлепнул себя по ладони. – Бац! И нет человека.
– Как это случилось?
– Выпал из окна своей квартиры.
– Сам?.. – тихо спросил Иркутов.
– Ну, вот, разбираемся. Для этого и пришел.
– А я здесь при чем?
Иван Макарович достал свой блокнот и, приготовившись писать, щелкнул ручкой.
– Не буду уточнять, о чем они спрашивали. Сосредоточимся на том, что именно вы им рассказывали.
– Во-первых, то, что Файнберг был на вчерашнем собрании коллекционеров. – Иркутов часто закивал. – Они интересовались экспертным мнением…
– По поводу чего?
– Разумеется, по поводу той самой открытки или, лучше сказать, письма.
– Назовите ключевые моменты того, что говорили эксперты про открытку на собрании коллекционеров.
– Все пришли к мнению, что это подделка.
Филиппов постучал концом ручки по блокноту.
– Вот оно что… И, что же, тех двоих, парня и девушку, это огорчило?
– По-моему, им было все равно. По крайней мере девушка, которая со мной говорила, осталась равнодушной.
– А парень что же? Молчал?
– Не то, чтобы молчал. Так… Задал пару уточняющих вопросов. Потом ему сделалось плохо.
– Да, ну?
– Сильно закашлялся. Сказал, что аллергия на пыль. Здесь ее, сами видите, сколько. Пришлось принести воды.
– Эти двое просили чьи-то контакты?
– Я дал им телефон Карасева.
– Кто такой? – насторожился Филиппов.
– Приятель Файнберга. Вчера на выставке они были вместе.
Иван Макарович уточнил:
– С выставки Файнберг и Карасев одновременно ушли?
– Кажется, да… Но я не припомню наверняка. Народу было – не протолкнуться.
– Дайте мне все контакты Карасева.
– Минутку. – Иркутов двинулся к картотеке и вскоре положил перед следователем исписанный листок.
– Спасибо. – Филиппов вновь оглядел стены комнаты, потом вдруг поднялся, прошел к двери и выглянул в коридор: – Что с видеонаблюдением?
– Ничего.
– То есть, скорее нет, чем есть? – с ехидной веселостью осведомился следователь и вернулся на место. – Сейчас вы подробно опишете внешности тех двоих.
– Девушка… – Иркутов уставился взглядом в стол и на минуту «завис». – Вот черт! Никогда не думал, что это так трудно.
– Давайте, помогу, – предложил Филиппов. – На первый взгляд сколько ей лет?
– Да разве теперь поймешь. Сорок лет, а юбчонка выше колена.
– Значит, сорок… – записал следователь. – Прямо скажем, не девушка.
– Вы неправильно поняли. Это ж я для примера!
Филиппов нахмурился.
– Давайте по существу. На сколько лет она выглядела?
– Лет тридцать не больше. Красивая, кареглазая, – Иркутов коснулся головы, изображая пальцами волны. – Каштановые вьющиеся волосы.
– Рост?
– Чуть ниже меня.
– Встаньте, пожалуйста.
– Что? – спросив, Иркутов поднялся, и Филиппов смерил его взглядом с ног до головы. После чего сказал:
– Все ясно – около ста семидесяти. Садитесь. Теперь перейдем к парню.
– Редкий экземпляр. – Иркутов покрутил головой. – Рослый, черноволосый, синеглазый красавец. Лет тридцати – тридцати пяти. Загорелый, очень похож на иностранца.
– Постойте… – Рука Филиппова замерла, не дописав начатое слово. – Вы что-то говорили про воду.
– Да-да, – закивал Иркутов. – Когда тот парень закашлялся, я подал ему стакан воды.
Иван Макарович вытянул шею и, казалось, принюхался.
– Где он?..
– Стакан? Да, вот. – Иркутов потянулся, чтобы взять стакан со стола, но Филиппов вдруг заорал:
– Не сметь!
Иван Макарович вышел из машины и посмотрел на часы – было без четверти пять. До совещания оставалось более часа. Решив прогуляться, он зашагал в сторону Невского. Смотрел себе под ноги, вздыхал, время от времени вскидывал голову и глядел на небо, где стайками кружились голуби.
«Пичуги беспечные…» – думал Филиппов, одновременно оценивая новую, и во многом неожиданную для него информацию. Он и сам еще не успел разобраться в деле Файнберга, а те двое уже опередили его. «Вот борзота! И, главное, где их теперь искать?».
Замедлив шаг, Филиппов потянул ноздрями кофейный запах из ресторана, пересек Гороховую улицу и остановился у чугунной ограды канала.
«Пришли с открыткой или, лучше сказать – с письмом. Так, кажется, сказал Иркутов».
Возможно, что это был только предлог, чтобы получить телефон Карасева? Или повод для разговора? Но как открытка оказалась у них, если только вчера она была на столе Файнберга и бурно обсуждалась экспертами?
Под вечер стали загораться огни, которые причудливо отражались в реке зеленоватыми, голубыми и винно-алыми пятнами. С противоположного берега донеслись веселые голоса. Прислушавшись к звукам чужого веселья, Филиппов перешел по мостику на другую сторону канала напротив дворца Строганова. Пересек Невский проспект и зашагал дальше, по той же стороне улицы.
«Что за птица этот Карасев? И зачем он понадобился визитерам Иркутова?».
«И, вот ведь что интересно: с выставки Файнберг и Карасев ушли вместе. Нет, не так. Иркутов сказал – кажется».
– Да-а-а… – вслух протянул Филиппов. – На этих кажется, примерно и так сказать далеко не уехать.
Так шел он, глядя себе под ноги и думая о своем. Поравнявшись с домом 12, прочитал на стене золоченую надпись:
«В этом доме 29 января 1837 года скончался Александр
