Сергеевич Пушкин».
Пройдя чуть дальше, Филиппов остановился, взглянул на часы и понял, что пора возвращаться.
В шесть часов, как было условлено, Филиппов встал из-за стола и оглядел присутствующих. Кроме него самого, их было двое.
– Где Расторгуев?
– Предупредил, что задержится. – Сказал оперативник Румянцев. – Ждет архивации с видеокамер.
– Тогда начнем без него. – Иван Макарович, кивнул криминалисту: – Докладывай, Василий Ионович. Ты будешь первым.
Лавленцов, не вставая, порылся в своих записях и вдруг чихнул несколько раз кряду.
– Простите. – Достав платок, он шумно высморкался и, наконец заговорил: – Телефон Файнберга мы не нашли.
– Это плохо. – Мрачно сказал Филиппов.
– Однако квартирная хозяйка дала его номер.
– Это хорошо. Звонили?
– Несколько раз. Телефон устойчиво недоступен.
Филиппов повернул голову и приказал Грише Румянцеву.
– Завтра же мухой к провайдеру за расшифровкой звонков и эсэмэсок Файнберга. К вечеру чтобы все было на моем столе.
Тот возразил:
– Вряд ли успею.
– Разговорчики! Сказано – делай! – Иван Макарович взглянул на Лавленцова. – Что там дальше по списку?
– Конструкция дверного замка устаревшая, так, что дверь можно захлопнуть снаружи.
– Сам проверил? – Строго спросил Филиппов.
– Для верности – несколько раз. Не исключаю, что перед смертью погибший был не один.
– Я тоже не исключаю. Никто не исключает. – Иван Макарович говорил все громче и громче и, в конце концов, перешел на крик: – Факты нужны! Улики! Где они?! Я не вижу!
– Ну, почему же… – чуть слышно проронил Лавленцов. – Если поскрести по сусекам, кое-что все же есть.
– Давай! – Приказал Филиппов.
– Обстановка в квартире спартанская. По ней видно, что жил мужик, да и то время от времени. Так сказать, походный бивуак. В комнате стояли два чемодана, битком набитые марками.
– Что с того?
– Пальчики с чемоданов явно принадлежат не одному человеку. Отпечатки Файнберга я снял с трупа. Таким образом, методом исключения определим кто еще прикасался к чемоданам.
– А, вот это – дело. – Одобрительно пробурчал Филиппов.
– Примечательно, что альбомы и пакетики с марками располагались в чемоданах хаотично. Такое впечатление, что их сначала вывалили на пол, а потом в попыхах запихнули обратно.
– Интересно. – Заметил Иван Макарович. – Что еще?
– А разве этого мало? – хитро усмехнулся Лавленцов.
– Давай, не темни! Вычерпывай все до донышка!
– На оконном стекле, что осталось целым, есть четкие отпечатки ладони и пальцев.
– Думаешь, Файнберг сам открывал створку?
– Да, не-е-ет… – протянул Лавленцов. – Когда открывают, берутся за ручку.
Иван Макарович уточнил:
– А здесь?
– Здесь человек хватался за створку. Спасал свою жизнь.
Филиппов поднялся с кресла, в задумчивости прошелся по кабинету и остановился напротив Лавленцова.
– И, все-таки криминал?
– Вне всяких сомнений, – подтвердил криминалист.
– Что с чемоданами? Их изъяли?
– Все, как положено. – Отрапортовал оперативник Румянцев, и Филиппов кивнул ему:
– Теперь докладывай ты.
Григорий Румянцев встал, но сообразив, что это не обязательно, сел на место.
– Поговорил с квартирной хозяйкой. О погибшем отзывается сугубо положительно. Квартплату платил вовремя, не пил, компании домой не водил. Приезжал время от времени, и это ее устраивало: говорит, что семь половиной лет квартира пребывала в идеальном порядке.
– Номер телефона жены Файнберга дала? – спросил Филиппов.
– Дала, и я сразу же позвонил. – Ответил Румянцев.
– Удалось что-нибудь узнать?
– Ничего интересного. Со слов жены, врагов у Файнберга не было, никто ему не угрожал. Она вообще женщина тепленькая. Так сказать, чуток не в себе.
В дверь постучали, и в кабинет вошел Расторгуев.
– Прошу прощения, задержался.
– Проходи, Стас, ты как раз вовремя. Садись. – Распорядился Филиппов. – Что у тебя? Рассказывай.
Оперативник Расторгуев, не присаживаясь, начал докладывать:
– Пришел на место, и сразу поднялся к старухе свидетельнице. – Он заглянул в блокнот. – Краюшкина Татьяна Савельевна, тысяча девятьсот сорокового года рождения. Она рассказала, что до того, как разбилось оконное стекло, Файнберг закричал.
Филиппов направился к столу и отыскал свидетельские показания Краюшкиной, которые снял Терехов. Пробежал текст глазами, потом, поднял голову и посмотрел на Расторгуева.
– А здесь об этом ни слова.
– Кричал, кричал, – подтвердил Расторгуев. – Старуха в этом уверена.
– Странно. – Иван Макарович тяжело опустился в кресло. – Что еще?
– Кроме старухи на месте происшествия была еще одна свидетельница. Краюшкина говорила с ней, так сказать, делилась впечатлениями.
Филиппов стукнул кулаком по столу:
– Вот, ведь, поганец!
– Кто? – опешил Расторгуев.
– Терехин, дежурный следователь! Надо бы написать на него рапорт! Все подогнал под суицид, мерзавец! Где теперь искать ту свидетельницу?
– Нигде, – подтвердил оперативник. – Старуха ее не знает, внешность не разглядела, было темно.
– Теперь скажи еще, что старуха слепая как крот и я застрелюсь. – Упавшим голосом проронил Филиппов.
– Так точно. Ни черта не видит, ни близко, ни далеко. Удивляюсь, как заметила летящего Файнберга.
– Любопытство, мой друг, творит чудеса, – проговорил Лавленцов, и его тут же поманил Филиппов:
– Иди-ка, сюда!
Тот встал и приблизился к столу.
– Ну? – увидев в руках следователя прозрачный пакет со стаканом, удивился: – Это еще зачем?
– Сними отпечатки и прогони по всем базам. По всем!
– Кто-нибудь еще, кроме подозреваемого, держал этот стакан в руках? – спросил Лавленцов.
– Менеджер из Общества коллекционеров. – Иван Макарович достал из папки небольшой рулон скотча и протянул криминалисту. – Здесь его отпечатки. Их исключишь.
– Эх-е-хе, – проворчал Лавленцов. – Самодеятельностью занимаемся?
– Разговорчики. Завтра жду результаты.
– Сделаем…
– Расторгуев! – гаркнул Филиппов.
– Я! – оперативник резко встал в ожидании приказа.
Иван Макарович достал из портфеля листок бумаги.
– Вот контакты приятеля Файнберга Карасева. Езжай к нему и поговори. Имей в виду, что он может оказаться убийцей. – Филиппов огляделся и заговорил, обращаясь сразу ко всем присутствующим. – Ставлю вас в известность, что Файнбергом интересуется кто-то еще, и они на шаг впереди. Таким образом возникает еще одно направление. Ищем парня и девушку. Приметы есть, но они вам вряд ли помогут.
Глава 8
Счастливое совпадение
Перед визитом в дом Нинель Николаевны Элина провела перед зеркалом около часа – ей очень хотелось произвести впечатление на Богдана.
Увидев ее при полном параде, Богдан шумно выдохнул и безнадежно помотал головой.
– А не такая уж ты красивая.
Его замечание не выбило Элину из колеи, поскольку она хорошо знала Богдана и посчитала его язвительность за изощренный комплимент. Тем не менее, сочла необходимым молчать всю дорогу до самого дома Нинель Николаевны.
Профессорская квартира на Невском была настоящим украшением старинного петербургского особняка. Войдя внутрь, Элина и Богдан оказались в уютном мире, который гармонично сочетался с духом истории, что никак не противоречило профессиональной принадлежности хозяев: Нинель Николаевна была специалистом по церковно-славянскому языку, ее муж, Федор Павлович – профессором истории.
Встречая гостей, Нинель Николаевна улыбалась, и было ясно, что ей приятно видеть их
