— Вы такой оригинальный и непримиримый, — она с издевкой посмотрела на Варгина.
Тот ничего не понимал.
— Ваш брат — опасный государственный преступник, — сказал Варгин.
— Что же он, в прачечной белье крал?
— В том-то и дело, что никакой прачечной нет и не было. Я узнавал.
— Так почему же он преступник, да еще и государственный?
— А это вам лучше знать, что у вас тут происходит. Вы же передовой авангард, а не я. Разговариваете на каком-то птичьем языке, боретесь с урожаем, сотрудничество сворачиваете. Кривляетесь постоянно, шуты гороховые.
Кэтрин глядела на него с восхищением.
— Вот вы, литературу преподаете детям. А сами говорить-то не умеете. Наверное, и книг хороших не читали, Жаркомба.
— Это каких же таких хороших?
— Ну, Рубака, например, — нашелся Варгин.
— Нет, не читала. А о чем же он пишет?
— Много о чем… Да я и не читал.
Они рассмеялись.
— Жаркомба — это хорошо, — сказала она и спросила: — что же они ищут?
— Не знаю. Может, то, что прятал ваш брат?
— Поздно уже. Нужно ехать домой, — сказала Кэтрин. — Проводите меня.
— Хорошо сказано, проводите. А как?
— Пойдемте пешком до автострады, там попутку остановим.
Они пошли по узкой лесной дороге. К счастью, было не очень темно. Осенью с вечера восходило яркое, как полная Луна, шаровое скопление сорок семь Тукана.
Вскоре они вышли на шоссе. Машину удалось остановить лишь после того, как была применена военная хитрость: Кэтрин посоветовала Варгину спрятаться и голосовала сама. Остановился огромный рефрижератор. Всем хватило места. Водитель, когда до него дошла уловка, добродушно рассмеялся. Вообще, он оказался словоохотливым парнем. Он объяснил, что страшно рад любым попутчикам, лишь бы они не молчали.
— Вторую ночь не сплю. Я уже и пел, и анекдоты себе рассказывал… Серьезно, — поглядел он на пассажиров. — А что же делать? Эти, — он показал за плечо, — молчат. Уснешь, и все, хана.
— А кто у вас там? — спросил Варгин.
— Рыба свежемороженая с верхних озер.
— Нельзя так, совсем не спать, это нарушение техники безопасности, — сказала Кэтрин.
— Эх, барышня, техника техникой, а домой-то спешишь. Сейчас приеду, щей горячих жена подаст, кваску грамм двести, а там и в постель. Я здесь все бока свои отмял. Сколько лет езжу, а не могу привыкнуть спать в кабине. Да нет, в кабине — это не то. Не тот коленкор, — настаивал шофер, будто кто-то с ним спорил.
В кабине приятно пахло соляркой. Подергивались стрелки приборов.
— Ну, давай, старушка, — шофер похлопал по баранке. — К вечеру тянет лучше, а почему, не пойму.
— К вечеру кислорода больше, октановое число возрастает, — объяснил Варгин.
Парень посмотрел на него с уважением.
— Смотрю я на тебя и не пойму, вроде говоришь по-нашему, а вроде как не из наших мест.
— Я с Земли.
— С Земли? И бабенка твоя тоже?
— Нет, здешняя.
— То-то я вижу. Ну, да дело ваше. С Земли, говоришь. Тогда у меня к тебе вопрос есть, — шофер искоса посмотрел на Кэтрин. — А, бог не выдаст, свинья не съест. Попутчик у меня один был. К примеру, скажем, Жук его звали, — шофер на мгновение прервался, будто прислушался к чему-то. Он даже приоткрыл дверцу. — Вот зараза, третий цилиндр забарахлил. Слышь, было «та-та-та-та», а теперь «та-та-та-та». Ох, хоть бы дотянуть до Санаториума. Да, так вот этот Жук сказал мне, что у вас на Земле вроде как все нормально. И что наши, — он показал наверх, — все врут. Как это он сказал — дезинформируют — насчет опускания почвы и обезвоживания рек и океанов. Все это, говорит, чистая неправда. Да, так и говорит. Отчаянный мужик этот Жук. Правда, со мной не в первый раз так разговаривают. Рожа у меня, что ли, такая? А еще он мне сказал: вот ты, Шарм, — а меня Шармом зовут, — скоро вместо грузов воздух возить будешь. Воздух, в смысле, что ни хрена не будешь возить. А я ему говорю: а на что ж я жить буду? А он говорит: тебе платить будут. Хорошо платить. Ведь будешь возить? А я ему говорю: хоть я и шоферня, а унижаться не стану. Шоферы это самые что ни на есть гордые люди. В шоферы кто идет? Кто начальства над собой не терпит. Так что же, врут про очереди за чистой водой?
— Врут, — ответил Варгин и вспомнил утренний разговор с Гриолами.
Вдали появились городские огни. Позже за кольцевой дорогой у очередного перекрестка Шарм задумчиво изрек:
— Расстроил ты меня очень.
Потом выпытал куда им надо, и довез до самого места.
— Зачем же они врут? — не унимался Шарм.
— Вот это я и хочу выяснить.
Кэтрин попыталась заплатить шоферу, но Варгин вовремя перехватил ее руку. Шарм сделал вид будто ничего не заметил, и только приостановил Варгина:
— Постой, землянин, — Шарм достал с защитного козырька замусоленный листок бумаги и химический карандаш. Потом послюнявил карандаш и что-то написал. — Как выяснишь, мне позвони. На, — он протянул бумажку. — Прощай, землянин.
— Прощай, — ответил тот.
Рефрижератор отошел, обдав дымом двух одинокий людей, оставшихся стоять посреди пустого города.
— Быстро вы с людьми сходитесь, — заметила Кэтрин.
— Рожа у меня такая.
Кэтрин улыбнулась.
— Зачем вы его в заблуждение ввели?
— Заблуждение — это естественный этап в процессе познания. Кстати, где это мы? Кажется, я уже тут был.
— Не кривляйтесь. Пойдемьте, я боюсь одна идти домой.
— О, качественно новый этап. А то я думал, будет как вчера: от ворот поворот, да еще и с почетным экскортом.
Перед дверью произошла заминка. Кэтрин долго вертела ключом, вставляя его то так, то эдак.
— Что, механизм незнакомый?
Варгин взял ключ и не без усилия открыл дверь. Хозяйка провела его в комнату, схватила что-то из шкафа и, извинившись вышла.
Комната представляла собой убежище одинокой, деловой женщины. На столике лежало несколько красочных журналов с разнообразными иллюстрациями последних образцов продукции фирмы Чирога. Этим, собственно говоря, и исчерпывалась вся наличествующая литература. Варгин посмотрел себе под ноги. Башмаки надо бы снять. Он расстегнул туфли и направился в прихожую, где столкнулся с незнакомкой. Это была Кэтрин, но в домашнем халате и с распущенными волосами. «Жаркомба знает, что делает» — подумал он и сказал:
— Я тут чьи-то башмаки нашел. Может, от лазутчиков остались?
Он двинулся вперед, но пройти мимо так и не смог.
* * *
— Я ему говорю, башмаки-то поставьте, а он — нет, это не башмаки, это улики. — Кэтрин тихо засмеялась.
Варгин подумал: не такой уж и противный этот скрипучий голосок, — и осторожно вынул из-под ее головы затекшую руку.
Кэтрин соскочила с дивана, подбежала к зеркалу и принялась расчесывать волосы.
— Ну, молодежь, — проворчал Варгин, — ни стыда ни совести. Нет, чтобы принести человеку попить. Жаркомба бесстыжая.
Он приподнялся с дивана и поставил ноги на пол.
— Послушай, Жаркомба, где такие диваны паршивые делают? А еще передовой авангард.
— Чем вам не угодил диван?
— Ужасный диван, болтается, стучит и скрипит как хозяйка.
Они рассмеялись.
— Я сама не знаю, кажется всегда был нормальный.
— Нормальный, нормальный, у вас все не как у людей, — Бубнил Варгин, деловито заглядывая под диван. — А понятно.
Он поднял вылетевший из-под ножки спрессованный сверток бумаги; аккуратно сложил его и попытался приподнять диван и подсунуть сверток обратно.
— Жаркомба, помоги мне.
Варгин передал сверток и повыше приподнял диван.
— Долго я держать буду?! — взмолился он и посмотрел вверх. Кэтрин растеряно вертела подкладкой.
— Это он, тот самый пакет, оставленный Ремо.
— Действительность намного глубже наших теоретических моделей, — вспомнил Варгин слова шефа, сказанные на одном из ученых советов.
— Чайку бы.
Варгин развернул пакет. Внутри оказалась рукопись, обозначенная странным заглавием: «Метаэкология: некоторые частные решения». Подписано — Ремо Гвалта, Институт Продвинутых Исследований, Санаториум. Варгин прочел абстракт: «Выписана система уравнений эволюции многокомпанентной самоорганизующейся среды. Найдены некоторые стационарные решения. Обсуждаются возможные приложения.» Красиво, но не понятно. Варгин полистал рукопись. Да, это нахрапом не возьмешь.
Тем временем вернулась Кэтрин.
— Чай поставила. Что-нибудь интересное нашли?
— Не знаю, надо читать. Кстати, почему на вы?
— Учитывая ваш возраст и мое воспитание…
— Ну, Жаркомба, погоди, — он оглянулся по сторонам.
— Улики ищите?
— Да, надо идти.
— На ночь глядя? — удивилась Кэтрин, но быстро переменилась и добавила уже сухо: — Действительно, мне выспаться надо, завтра с утра в гимназию.
Варгин подозрительно посмотрел на нее и принялся оправдываться:
