что правде скостили срок.
Не верю! Учили, что нет чудес,
и я затвердил урок.
Я вздрагиваю от звона ключа,
боюсь крамольных идей.
Я знаю, что если где-то молчат,
то где-то пытают людей.
Я верю в гибель хороших чувств
и сказкам наоборот.
Когда я взятку даю врачу,
то знаю, что он берёт.
Когда мне скажут: «Убит поэт!», —
отвечу: «Убийцы — мы».
И что гекереновский нам сюжет,
когда здесь исчадья тьмы?
Я знаю, что каждый друг другу — волк,
предатель, подлец и гад.
Живу, как учили, не лезет в толк:
о чём они говорят?
1989
ПИСЬМО ОТ НОЧНОГО СТОРОЖА КАШПИРОВСКОМУ
Слышь, Анатоль Михайлович,
к вам пишет пациент!
Вот вы там всё захапали
к себе в один момент.
Всё лечите гипнозами,
втираете очки,
смеётеся над позами:
«Крутитесь, дурачки!»
Долбите нам Есенина,
Кольцова и т. д.,
и следом объяснения
о пользе и вреде.
Ну, как приворожённые
все женщины от вас.
Особо разведённые
шустрят на ваш сеанс.
Искусство это временно,
ненужное векам.
Что б, вместо баб беременных,
дать силы мужикам?
К вам деньги так и сыплются,
вам слава и почёт,
а мне и днём не выспаться,
и в ночь идти на пост.
Вот дали установку вы,
что подтвердит Кобзон,
как честно, не уловками,
он вами исцелён.
Я разом в телик зенками
упёрся, как дебил.
«Вдруг сказка — быль?» — кумекаю.
Кобзон не подтвердил.
Теперь скучаю сутками,
валяюсь на боку.
Разочарован жутко я.
Свободу — Чумаку!
1989
РОМАНС О НАПОЛЕОНЕ
Не сеял лён Наполеон, —
он города и пирамиды брал без боя.
Когда вы шли под стол пешком,
уже история запомнила героя.
Хоть ростом мал —
умом высок,
он горло рвал
за свой кусок.
Он не был хам,
не хуже всех,
и среди дам
имел успех.
Теперь гадай: с чего бы вдруг
в Россию ухнул он со славой и войсками?
Зачем он выбрал север, а не юг,
и не запасся для согрева коньяками?
— Как там Даву?
— Жуёт траву.
— Как там Мюрат?
— Себе не рад.
— Держись, Даву,
вернём Москву!
Крепись, Мюрат,
и жди наград!
Окончен путь его земной,
седеет армия усатых гренадеров,
но встанет за него стеной,
когда воскреснет он нечаянно, к примеру.
Тогда труби,
горнист, в поход!
Тогда враги
пойдут в расход.
Коврами выстелив поля,
быстрей закружится Земля...
ВО ВРЕМЕНИ УЖЕ НЕ АТОМ...
И.Бродскому
Во времени уже не атом,
а мир, который не взорвать,
жил тайный вождь семидесятых, —
неведомая нам тетрадь.
Он знал причины и истоки,
и там, где мы теряем след,
прокладывал он одиноко
свой путь в глубинах зим и лет.
Казалось: не уйти из круга,
так обозначено в судьбе...
Друзья стучали друг на друга,
чтоб стать усмешкой КГБ.
Он, презирая тех и этих,
не покидал своих вершин,
один, как перст, на белом свете,
и правый тем, что он один.
Уже душа была на нитях.
Едва осилив этот путь,
он не сказал: «Я — ваш учитель!»,
когда другие били в грудь.
Жил, и не стал душой бумажной,
не сдался в смутные года,
но сердце хрустнуло однажды
от ерунды, но так всегда...
1989
1993
_______________
«РЕВОЛЮЦИОНЕРЫ»
Проснулись утром: вот запой,
аж руки скачут!
Не уважаешь? Бог с тобой!
Нельзя ж иначе!
Степан охнарики собрал,
Санёк бутылки,
Петруха бегал – их сдавал
стервозе Милке.
Опять поели кое-как,
запили водкой,
решили: это всё не так,
а надо вот как!
Раз Горбачёв – паршивый кот,
а Ельцин – сука,
пускай их парочка дерёт
друг дружку в муках.
Народ прикажет им: "Катись,
шпана, отсюда!"
Да только, вот, должон найтись,
чтоб не иуда.
Тянули жребий: Петьке – крест.
Запей обиды!
Давай, Петро, свинья не съест,
а Бог не выдаст!
Ментов – к ногтю, охрану снять,
всех амнистируй,
интеллигенцию сослать,
солдат кастрируй.
Дружкам – вина цистерны с три,
на первый случай.
Начальников в тюрьме запри
И там замучай.
А мы пойдём по городам
и дальним весям,
назло ОМОНу и ментам,
с весёлой песней!
С утра проснулись – ни глотка
и трёшник сдачи,
и морда, точно у хорька,
и руки скачут.
1993
1994
___________________
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО АНДРЕЮ ВОЗНЕСЕНСКОМУ
Мечтатель живёт под Москвою,
вкушая батон с колбасою,
он страждет в тиши о собратьях
и тянет из рюмочки «кьянти».
Он верит, что этой России
пророки нужны и мессии,
варьируя рифму для песен:
«Россия воскресе...».
Андрей Вознесенский, вы спите?
Куда вы ушли от событий?
На месте, где выросла плесень,
Россия воскресе?
Где кровь проливают народа —
свобода?
Икру умыкают и женщин,
нас с каждой минутою меньше,
и люди забыли про небо,
и просят не зрелищ, а хлеба.
Где номенклатурная сволочь
питает фашистов и морочь,
творит пред иконой знаменье
рукой зарубившею Меня,
в стране воровства и бесчестья
какая Россия воскреснет?
Когда в депутатов стреляли,
вы спали?
Спасайтесь, умеете если.
Россия воскресе?
Когда этот край станет глушью,
Россия останется в душах.
Склонится Господь над Россией:
— Земля, что молилась мне, ты ли?
1994
1995
___________________
РОЛАН БЫКОВ
Истории второй у нас не будет,
и жизни, также, а она — не штука.
Сброд в городах, бандиты лезут в люди,
вся вымерла вконец деревня Утка.
Невежество рычит тигриным рыком,
пришли с переоценкой бизнесмены.
Не страшно, ведь Ролан Антоныч Быков
ещё какой-то ищет перемены.
Он продолжает ввинчиваться в вечность,
озвучивая старые вопросы,
одаривая сердцем бессердечность
и сглаживая смыслом перекосы.
Блуждает мир, оставшись без ответа,
пока, привыкший жить не по указке,
от века заслонился сигаретой
и припадает к кислородной маске.
1995
2000
________________
***
Юлию Киму
Запоздалое вниманье
будоражит белый свет.
Что тебе вельмож признанье?
Ты и так большой поэт!
Жил, не мудрствуя лукаво,
не для лишнего рубля,
не для премий, не для славы,
совести потомков для.
Власть деньгами ставит стенку,
перечёркивая труд.
Пусть хоть премией Сличенко
иль Булата назовут!
Воспарив на крыльях дара
над тщетой насущных дел,
под гитару, без гитары,
но сказал, что ты хотел.
Ищет критик, сатанея
от невымученных фраз,
кто честнее, кто смешнее,
кто нормальнее из нас.
Дай, Господь, чтоб миновали
нас навет и сплетен шквал,
и поменьше бы регалий,
и бессмысленных похвал.
2000
2005
_______________
СЛУЧАЙ С АЛЕКСАНДРОМ АБДУЛОВЫМ
Досадный случай: наш актёр,
известный в массах до сих пор,
избит милицией на площади Кремлевской!
Ведь он играл таких людей,
ведь он имел таких блядей,
а вот теперь играет в карты в Склифософской.
Обидно! Как менты могли
бить по лицу своей земли,
хватать ручищами такого вот артиста!
Бывает каждый виноват,
но бить талант лишь может гад,
и по всему видать, что дело тут нечисто.
Ему не нравился наш строй,
он был лирический герой,
крутил роман переводной
с американкой.
А нынче оглядись вокруг:
одно ворьё, никто не друг,
а по Тверской с утра фланируют путанки.
Но он не потерял свой пыл,
хотя недавно кинут был
одной особой, чересчур скандальной.
Был популярен, знаменит,
