– Ну и пристал! Да!
– Так с тобой такое уже было? – снова спросил Брент, и Гейли заметила, что он держит ее руки в своих ладонях.
– Это не твое дело…
Его пальцы жестко обвили запястья Гейли.
– Говори, было?
Она тяжко сглотнула и покачала головой:
– Я… Уф! Нет. – С трудом выдавив из себя пару слов и не подняв глаз, она добавила уже мягче: – Было, но не так.
Брент улыбнулся, потом рассмеялся, а потом прошептал возле ее уха:
– Хорошо. Значит, сберегла себя для меня. Эта выходка заставила Гейли взорваться:
– Да ты надутый сукин сын!
– «Надутый»? Я протестую. Возможно, немного нахальный, но уж никак не надутый.
– Нет, надутый!
– Я предпочитаю слово «самонадеянный».
– Согласна. Это более точно дорисует твой портрет. Но поверь мне, «надутый» – как раз то, что надо.
Брент рассмеялся снова и положил руки ей на плечи, согревая своим теплом. Она тоже искренне, весело рассмеялась.
– Но ты и впрямь замерзаешь, – решительно сказал Брент. – Идем-ка в бар.
Крепко обнимая спутницу, он открыл дверь. Они вновь оказались в толпе. Гейли почему-то показалось, будто их появление привлекло всеобщее внимание и головы всех посетителей дружно повернулись к ним. Вокруг было очень многолюдно. Гейли взглянула в лицо Брента, и ей очень понравилось то, что она увидела.
Подбородок говорил о сильной воле, глаза – об уме, а улыбка – о доброте и хорошем настроении. «Он на самом деле лишь немножко самонадеянный, но уж никак не надутый», – заключила она.
Почувствовав, что Гейли рассматривает его, Брент обратил к ней вопросительный взгляд. Она быстро отвернулась – глупо быть застигнутой за столь откровенным рассматриванием человека. Между тем они подходили к столику все ближе и ближе, и Гейли понимала, что с каждым шагом приближалась минута утраты. Утраты его. Потому что они не будут больше одни и исчезнет доверительная близость, возможная только наедине…
– А мне бы впрямь хотелось узнать тебя получше, – внезапно выпалила она. Ей оставалось лишь молиться, чтобы это прозвучало как можно беззаботнее. Но Брент остановился, приподнял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза.
– Значит, будет по-моему? – поддразнил он.
– Но сегодня и так все по-твоему.
– Соглашайся позировать мне, – снова горячо потребовал он.
– Но…
– У тебя самая красивая спина на белом свете. Я долго смотрел на тебя и убежден: ты обязана согласиться. Клянусь тебе, я буду целомудрен, как монах. У меня и в мыслях нет делать из тебя порнозвезду. Клянусь Богом, – горячо закончил он, – я просто обязан написать твою спину.
– Мою что? Спину? – Гейли была застигнута врасплох и не сумела скрыть разочарования. Ей гораздо больше польстило, если бы Брент по уши влюбился в ее лицо, ее глаза или губы… Но спина? Это звучало совсем не эротично.
– Так ты подумаешь? – спросил Брент. Он оказался очень упорен. И очень профессионален.
Гейли поняла, что это не прихоть. Похоже, он всерьез хотел рисовать ее… То есть ее спину!
– Готов поспорить на что угодно, там есть ямочки, – внезапно прервал ее мысли Брент.
– Где?
– У тебя на спине. С обеих сторон, сразу пониже поясницы. Очень соблазнительные, – с улыбкой добавил он и понизил голос: – И сексуальные. Правда?
– Неслыханный нахал, – огрызнулась Гейли.
– Это – следствие моей надутости. Значит, правда?
– Что «правда»?
– Что у тебя есть ямочки… на попке.
– Понятия не имею. Брент расхохотался:
– Неужели?
– Нет! Я, знаешь ли, не имею привычки любоваться собственной…
– Попкой, – помог ей Брент. – Ну же, мисс Норман, вы же настоящий специалист в живописи. Так много знаете из анатомии. Уже достаточно, чтобы называть части тела своими именами, например, ягодицы – ягодицами. Или даже попой, или задницей, или жо…
– Довольно! – Гейли ошеломленно уставилась на него, а потом попробовала обойти, но Брент поймал ее за руку и остановил. Уха Гейли коснулось его теплое дыхание.
– Но я правда уверен, что у тебя на попке есть ямочки. Готов побиться об заклад. Неужели ни один из ваших любовников, мисс Норман, не замечал такой важной вещи?
– Нет!
– Значит, вами и впрямь несправедливо пренебрегали. Я твердо намерен исправить эту оплошность.
Краска смущения залила ее щеки, и Гейли вырвалась на волю. Она уже чувствовала себя голой. Ей никогда не приходилось так густо краснеть и терять дар речи в разговоре с мужчиной. В особенности с мужчиной столь притягательным. А ведь он взывал к каждому из глубинных, смутных, дремлющих чувств в ее душе, пробуждая самые сокровенные желания.
Сбросив куртку, Гейли вернула ее хозяину и, опередив его, направилась к столу. К этому времени вся компания успела натанцеваться вдоволь. Чед с Лиз, а Джефф – с Тиной, а потом – наоборот. Казалось, друзья не заметили длительного отсутствия Гейли и Брента. А может, и заметили. Во всяком случае, когда Гейли миновала Джеффа, усаживаясь на свое место, то почувствовала его любопытный взгляд, и ей даже показалось, что он едва удержался от вопроса. Джеффри-то уж точно заметил, как они выходили на улицу. Гейли откинулась на обитую винилом спинку диванчика и тихо сказала ему:
– Нет, этот парень вовсе не монах. Где ты его встретил и как он очутился в баре?
Джеффри отхлебнул что-то напоминавшее джимлет и поднял бокал на уровень глаз.
– Он приехал в Ричмонд сегодня утром, как обещал. А привел его сюда я нарочно, чтобы вы увиделись.
– Надо было хоть предупредить.
– Зачем это тебя предупреждать? – мягко усмехаясь, спросил Джефф. – Ты бы не захотела встречаться с бородачом-аскетом в день рождения Тины.
– Ладно! Я же признала, что он не аскет!
– Да. И между прочим, пахнет от него не дурно. Держу пари, он даже иногда моется.
– Джеффри…
– Гейли! – попытался договорить он. – Я же предупредил тебя…
– Лжец! Ты сказал, что у тебя встреча!
– Я не лгал. Это и есть встреча. Но ты была так занята остротами в адрес Мадлен…
– Бубс! – перебила Гейли.
– Оставим детали. С какой стати было рассказывать тебе о встрече в баре с монахом? – Он опять отведал джимлет и поверх бокала задумчиво поглядел на Гейли. – Ну подумай-ка хорошенько. Я пытался тебя предупредить. Только мне непонятно, для чего. Неужели двое незнакомцев могут воспылать страстью еще до встречи?
Гейли бросила взгляд на другой конец стола. Мак-Келли рассказывал Тине, как он работает. Чед смеялся и тоже говорил что-то Лиз.
Она снова повернулась к Джеффри, который все так же задумчиво разглядывал ее.
– Брент хочет, чтобы ты стала его моделью. Это было первое, что он произнес, едва я указал ему на тебя. Он даже не успел спросить твое имя. Он уверен, что из тебя получилась бы отменная натурщица.
