В еврокубках сметались уже в те времена клубы-миллионеры «Милан», «Кёльн», «Атлетико». Просто у каждого свой Спартак. У большинства, в силу молодости, времён Бескова и Романцева, у меня — времён Симоняна и Гуляева.
Я воспитывался и рос на этом Спартаке, и той команде, в силу известных всем причин, было гораздо тяжелее, чем командам Бескова и Романцева.
Высказываю лишь свою точку зрения, не брюзжу и никому ничего не пытаюсь доказать. Просто всем нам надо помнить, что Спартак — это не только ветераны бесковско-романцевского созыва, но и многие-многие другие.
И эти люди олицетворяют Спартак в том числе, это — спартаковский дух, это — живая история и легенда.
И — да-да, вполне возможно — также залог великих будущих побед и титулов.
Низкий им поклон до самой земли.
Сборная
Ещё те были ребята!
Играли поздней осенью 79 года с финиками в «Луже» отборочный матч Чемпионата Европы. Сборная обосралась тогда по самое не балуйся, заняв последнее место в группе. Летом сняли Никиту Палыча и команду принял Бесков.
Матч уже ничего не решал, а холод был страшный — примерно минус 15, поэтому сборная играла в шапочках.
Народу на трибунах человек 800 — практически пустой стадио.
Лишь там-сям стайки в жопу пьяных «кузьмичей», которые пили водяру, не стесняясь ментов.
Когда в конце игры финны сравняли счёт, тогда ещё «мусор» Бубнов сорвал с себя шапочку и бросил в щщи Хиде. Хидя сорвал шапочку с… Гаврилова и бросил в ответ в щщи Бубе.
Сам же остался в шапочке, хитрец!
Вот так веселилась наша сборная.
В 77 году в сборной дебютировали два торпедчика: в защите рулили Серёга Пригода и Вася Жупиков. Так
случилось, что часто пересекались вместе в компаниях, узнал массу интересного.
Жупиков имел погонялово «Моргулис» — часто и беспричинно моргал.
Уроженец деревни в Самарской области, он всегда привозил из дома охуительных лещей, коих под пиво было съедено немерено в различных московских пивнушках.
Любимыми поговорками у Васи были: «молчок-сверчок» и «хуян-буян».
Пил, как лошадь, в основном шампанское.
Отличился во время коммерческого турне сборной по Японии в 78 году.
На приёме, за один присест, сожрал десять тигровых омаров. Один омарчик тянул примерно на полкило.
Со слов Пригоды, много на своём веку повидавший Никита Палыч просто охуел и на короткое время потерял дар речи.
Почтительные японцы продолжали кланяться, но уж больно как-то взволнованно.
После отставки Симоняна оба торпедчика перестали призываться в сборную.
В 82 году сборная наконец-то вернулась на Чемпионат мира.
Уже после его окончания в «Литературке» появилась знаменитая статья «"Игра" в футбол». К сожалению, не помню автора, но газету зачитывали до дыр и произвела она эффект разорвавшейся бомбы. Смысл был в том, что Беарзот и Сантана летали через океан, чтобы переговорить с игроками.
А вот у нашего руководства не нашлось ни времени, ни желания слетать в Тбилиси и переговорить с Кипиани. С Давидом наша сборная вполне могла занять третье место.
Но история не терпит сослагательного наклонения.
Вообще, там дело тёмное, в том числе и те 500 баксов, которые Сыч выдал каждому игроку ещё в раздевалке до игры с поляками.
Не стоит сбрасывать со счетов и «Солидарность», гремевшую в те годы.
Хорошо помню все чемпионаты мира, начиная с 66 года. Однозначно, что этот был самым интересным и зрелищным.
Один красавец Фалькао чего стоит, да и Сократес тоже.
Армия
За два года в армии футбол не посмотрел ни разу.
В учебке была ленинская комната, а в ней телевизор. Но я ни разу не видел его включённым — все полгода постоянно хотелось спать и жрать, а телевизор оставался несбыточной мечтой, как второй кусок масла на завтрак.
В декабре попал в наряд на кухню и услышал разговор двух прикомандированных лейтенантиков.
От них-то и узнал, что Спартак выиграл у «Милана» в Сочи, просрав первую игру 0:4.
Газет в учебке тоже не было, а если и были, то ротный старшина прапорщик Стигура скуривал их на махру.
Тень старшины, с огромным хуем наперевес, ещё долго тревожила неокрепшие курсантские души, и они остервенело и ещё более пронзительно пердели по ночам.
После учебки, уже в линейной части, обстановка была ещё хуже.
Как говорил наш замполит: «Трезор не сцыт на границе, он просто сдох от возмущения».
Оставшиеся полтора года служил на «точке», в отдельной роте.
Калининградская область, недалеко от польской границы.
Телевизора в роте не было вообще, а газет тем более. В ленинской комнате на тумбочке из-под телика стоял бюст Ленина.
По идее, он там должен был быть – этот телик. Но деды рассказывали, что когда-то давным-давно его забрал, якобы на ремонт, замполит, и с тех пор его — телик — больше никто не видел.
Но Бог шельму метит. Наша часть стояла в лесу, до ближайшей деревни примерно пять километров или час пути пердячим паром.
Кроме зоотехника, в деревне из приличных людей — ноль целых хуй десятых.
Председатель постоянно пьян в жопу, а нового агронома никак не успевают назначить, его обязанности, по совместительству, выполняет зоотехник.
Жена у замполита была — столичная штучка. Мне, конечно, хуй подобраться — на безрыбье приходилось поебывать местных передовиц производства и ударниц социалистического труда.
Положа руку на член, можно сказать: все они были страшные, как моя жизнь.
Но об этом чуть ниже.
Так вот — зоотехник этот был зверь, горячий брюнетистый тип.
Ну и замполитша нырнула к нему на саблю, по тонкости душевной организации и от полноты чувств и предчувствий.
Зоотехник нагулял где-то гонорею, или, говоря по-русски, триппер. Он наградил им замполитшу, а она дражайшего супруга.
Что тут началось в роте! Вай, вуй — но шила в мешке не утаишь, дошло до вышестоящего начальства.
Семейку отправили в госпиталь лечиться от трипака, зоотехнику выговор с занесением.
После госпиталя с замполита сняли одну звёздочку, а супругу отправили на Большую Землю, от греха подальше.
И вы думаете после этого появился телевизор?
А вот уж хуй, дорогие друзья. Вместо телевизора ротный приобрёл кинопроектор, и раз в неделю вечно пьяный зампотех крутил нам довоенные фильмы.
Мне больше других запомнился фильм «Старик Хоттабыч» — про «Шайбу» и «Зубило».
Ещё у нас в части был рядовой Хатамов, говорил, что играл за дубль ташкентского «Пахтакора».
Врал, конечно.
Был знаменит тем, что придумал взводному погонял ово «Урка».
Поучая молодых перед боевым дежурством, Хатамов говорил: «Если Урка ёбаный будет меня спрашивать, то скажите, что я урыл высотомер настраивать».
Высота цели — сами знаете — примерно ноль восемь.
И уходил спать в кочегарку.
А вы говорите — Матиас Руст!
Молодняк и определял высоту всех пролетающих целей, как учил Хатамов, — примерно восемьсот метров, ноль восемь.
Взводный был лабас по фамилии Учкуронис — Урка и есть.
Как-то заступили мы с ним на боевое дежурство. А мне в деревню надо на танцы — позарез.
Набрался наглости и прошу отпустить. Урка говорит: «Найдёшь десять белых грибов — отпущу».
А хули делать? Нашёл!!! Боровики как будто сами повылазили из-под сосен.
И пешкодралом в деревню на танцы-шманцы. Местные уже хорошо меня знали и даже обещали показать футбол. У них кулибин-самоделкин сделал антенну из проволоки, и они ловили Польшу.
До танцев ещё было время, и пошли к одному парню, который имел символическое погонялово — «Холик». Их было два брата, как чешские хоккеисты братья Холики.
Только другой в это время мотал срок по хулиганке. Пырнул кого-то ножом на танцах, это тут было как высморкаться.
Как раз шёл финал Чемпионата Европы в Белграде.
Приготовился смотреть игру Чехословакия — ФРГ, тут эта самая антенна — как ебанётся. Был очень сильный ветер — и, конечно, хуйнула по башке местного маргинала.
Пришлось его отпаивать двойной дозой самогона. Но и нам хватило.
Включили радио, у кого-то был модный в то время радиоприёмник ВЭФ.
Маслак ведёт прямой эфир. До пробития пенальти так нахуярился, что не мог понять, кто кому бьёт решающий удар — не то Паненка Майеру, не то наоборот.
Правильный счёт узнал только на гражданке.
Но это ещё не всё! На танцы я всё-таки попал.
Наряд у меня был, что надо — расшитая парадка и портупея, спизженная у прапора завсклада.
Танцую себе с девчонкой — «культур-мультур», вдруг подбегает её брат, с ножом и перекошенным ебалом.
Да как заорёт на весь клуб — аж Лосев на фонограмме поперхнулся:
«Мы вам честно сказать хотим, на девчонок мы больше не глядим… глядим… глядим… глядим…».
