Василий первым заметил машину братьев на обочине и кивнул на неё Ткачу. Тот сразу перестал смеяться и стал отправлять всех по делам, дав понять, что разговор окончен.
— Так, ну чё, езжайте тогда к этому гандону. Скажите, что если нам ничё уделять не хочет, приедут другие и
заставят платить вдвое больше. Потом пошлём туда ещё кого-нибудь, если чё.
Все стали расходиться.
— Да он будет платить, никуда, на х…й, не денется,— сказал Василевский, садясь в свою машину. — Я ему щас сам расскажу как надо.
Метис обернулся и спросил:
— Так а с этим-то чё делать? Как его?
— С Жирным этим? — переспросил Ткач. — Этого сразу глушите. Вон Табака возьми с Медведями и ломайте его. Несильно только. Может, передумает ещё…
— Ну как скажешь, — улыбнулся Метис и сел в машину.
— Не перестарайтесь только, — напутствовал его Ткач.
Все стали разъезжаться, а Ткач повернулся к Василию.
— Посиди пока в машине с Сашкой, — сказал он и вместе с Лерой пошёл к машине братьев.
Пока они переходили дорогу, все разъезжались. Виталий провожал взглядом грациозно поднимающуюся на ноги и идущую к Васиной машине Сашу. Даже её движения казались ему такими пластичными и мягкими, что интерес к ней подогревался ещё больше. Когда Ткач с Лерой подходили, его вывел из задумчивого состояния голос брата, открывшего дверь:
— Давай выйдем. Чё сидишь?
Виталий дёрнулся и, быстро выйдя из машины, пожал руку уже подошедшим Ткачу и Лере.
— Не хочешь светиться нашим? — спросил Ткач, пожимая руку и кивнув на последнюю из своих удаляющихся машин.
— Почему так решил? — Спросил Виталий.
— Ждёшь, пока все разъедутся, — ответил Ткач, внимательно глядя в глаза.
— Да нет. А что они, на меня зуб имеют за вашего человека? — спокойно спросил Виталий.
— Они не знают ничё, — покачал головой Ткач.— Пропал и всё. Уехал… Ну а вы как? Раз приехали, наверно, подумали уже? Я правильно понял?
— Да, — ответил Виталий. — Давайте в машину присядем. Есть одно предложение…
— Давайте-давайте, у нас тоже есть, что вам предложить, — согласно кивнул Ткач и открыл дверь машины Толина.
Шуня и Егор стояли напротив семерых крепких парней возле магазина. Стрелки почти всегда набивались
на улице, потому что многие авторитеты ещё не имели своих офисов. Да и не все стрелки заканчивались так, чтобы можно было спокойно встать из-за стола и разойтись. А на улице и разговаривать на повышенных тонах, и махать руками и бейсбольными битами, которые уже вовсю продавались на рынке, и даже стрелять друг друга удобнее.
Шуня и Егор были молодыми слободскими бандитами и, хоть они были и не сидевшими, имели определённый авторитет в преступном мире города. Но во всём поддерживали самого авторитетного человека, воровского положенца Ткача, который так же
был выходцем со Слободки и проживал здесь почти со всей своей братвой. А потому в просьбе Ткача помочь одному из слободских коммерсантов, попавших в долги владивостокским авторитетам, отказать не могли. Они были не робкими парнями и разговаривали с приехавшими выбивать долг уверенно. Но постепенно разговор начинал переходить на повышенные тона.
— Не, братва, давайте как-то по-другому вопрос решать. Он с нами работает, на общак уделяет, — говорил Шуня. — Ткач в курсе его долгов.
— Можете у Билла там во Владе поинтересоваться, он тоже знает этого человека, — добавил Егор.
— Да хули нам Билл? — резко ответил один из парней и кивнул на коммерсанта. — Он, считай, Баулу бабки должен. Андрей с ним работает.
— Погоди, — остановил его жестом старший и повернулся к Шуне, тоже кивнув на должника. — и чё, он полагает, что раз с вами работает, ему можно людей кидать?!
— Это ещё спасибо пусть скажет, что Андрей к нам обратился, — поддержал его стоящий рядом парень и посмотрел на опустившего голову коммерсанта.— Если б он в легавую сунулся с заявой, ваш кидала бы уже на тюрьме был. Там нотариально всё оформлено было.
— И все сроки давно вышли, — добавил первый.
— Ну он же платить-то не отказывается, — сказал Егор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да как не отказывается?! Уже второй год мозги е… ёт, прячется. Мы и сами его три месяца искали, — начал уже раздражаться и старший из приехавших.
— И теперь мы уже х…й с него слезем, — тут же поддержал его близкий. — Пусть продаёт хату, машину, всё что есть, а остальное отрабатывает.
Коммерсат ещё больше потупился и ещё ниже опустил голову. Обращаясь за помощью к Ткачу, он не думал, что почти вся братва смотрящего будет отсутствовать в городе и что за него приедут разговаривать только два человека. И теперь уже серьёзно запереживал за то, что придётся отдать всё имущество и его ещё и загонят в долги. Но Шуня отстаивал его до последнего и сказал:
— Порвать его мы вам всё равно не дадим.
— А чё вы сделаете? Сами за него рассчитаетесь?— надвинулся на него ближайший. из парней.
— Давайте какойто компромисс искать. Он работает, постепенно рассчитается… — попробовал предложить Шуня.
— Да он давным-давно уже должен был рассчитаться! — уже повысил голос старший из ребят.
Их разговор прервала подъехавшая прямо к ним машина, из которой вышло пятеро грузинских братков. Они сразу подошли, и один из них, по имени Гиви, спросил у спортсменов:
— Вы по поводу долга со Влада приехали?
— Ну мы. Ичё? — спросил старший, но уже без прежней решительности.
— Мы от Ткача. Человек этот с нами работает,— сказал Гиви с сильным акцентом, и старший из спортсменов удивлённо посмотрел на Шуню. Гиви заметил взгляд и сразу пояснил: — Да всё нормально. Мы тоже сами работаем. Но когда дело касается людского, мы всегда рядом.
— И чё теперь? — спросил спортсмен.
— Теперь давайте порешаем, как и чем он будет рассчитываться, — Гиви говорил спокойно, но решительно. — По-людски порешаем. Мы ж не беспредельщики, да?
Старший посмотрел на решительно настроенных остальных грузинских парней, большинство из которых были в шрамах и наколках. Потом взглянул на своих парней, в которых уже не было прежней решимости, и сказал, кивнув:
— Ну давайте порешаем…
Виталий с братом ехали за машиной Василия, в которой тот всегда возил Ткача. Они были на отобранной у Старкова «Тойоте Короне» и ехавшие в преследуемой машине не замечали, что за ними едет кое-кто из зна-
комых.
— А если он нас спалит, что мы за ним едем? — спросил Толян.
— Думаешь, этот барыга описал им свою машину?— Виталий повернулся к брату. — Вряд ли. А сами они могли и не знать, он же не работал с ними.
— Да это понятно, — сказал Толян и прибавил ход, быстро сократив расстояние с машиной Васи. — Только хули мы вообще за ним едем, я не пойму.
— Посмотрим, куда едет, — произнёс Виталий.— у меня такая мысля, что это с его подачи Лёву могли завалить. Эти пацаны щас на тюрьме оба, походу, он туда едет.
— Да даже если и туда, он же положенец. Он и так туда постоянно ездит, — возразил Толин. — Да и чё ты сделаешь, даже если это и так? Пристрелишь их, что ли? Или Монголу расскажешь?
— Надо просто узнать, с кем дело имеем. Если по его наколке валят, значит, нужно быть на фокусе постоянно. А-а, он, один хер, свернул, — покачал головой Виталий, увидев, как машина Василия свернула в другую от тюрьмы сторону.
— Так мы ж добазарились с ними, что мы отдельно работаем, — сказал Толян. — Я, ты, Кирьян, Лёс этот твой с Доном, Слава…
— Добазарились-то добазарились, только лучше знать, чего можно ждать от человека, если жареным запахнет. Мы же, фактически, с ним работаем… Тормози-тормози, — резко вскинулся Виталий, когда машина Василия начала останавливаться.
Толян сбавил ход и прижался к обочине. Из остановившейся впереди машины вышла Саша и направилась в магазин. А Василий тронулся и поехал дальше.
— Так это он дочку вёз, ё-моё, — негодовал Толин.
Виталий проводил Сашку заинтересованным взглядом, потом повернулся к брату и показал на машину Василия, которая сворачивала.
