– О чем?
– Конечно же, о проекте, глупый,– захихикала она.
– О'кей.– Хэрод подошел к бару и налил себе стакан апельсинового сока.– Он называется «Торговец рабынями» и основан на этой книжонке, которая прошлой осенью валялась на каждом прилавке. Режиссером будет Шу Уильямс. Мы заложили в бюджет двенадцать миллионов, но Алан считает, что мы превысим его еще на миллион до окончательного монтажа.
Хэрод чувствовал, что теперь Тари уже приближается к настоящему оргазму.
– Рони сказал, что я идеально подхожу на эту роль,– прошептала она.
– Ты ему за это и платишь.– Он жадно отпил ледяного сока. Рони Брюс был у Тари агентом и мальчиком для постели.
– Рони утверждал, что это твои слова.– Она слегка надулась.
– Да, мои,– сказал Хэрод.– Ты подходишь.– Он расплылся в улыбке.– Но, естественно, не на главную роль. Во-первых, ты на двадцать пять лет старше, у тебя толстая задница, а сиськи выглядят так, словно это надутые воздушные шары, которые, того и гляди, лопнут.
Тари издала такой звук, словно кто-то внезапно ударил ее в солнечное сплетение. Губы ее шевелились, но она не могла произнести ни слова.
Хэрод допил сок и почувствовал, как у него тяжелеют веки.
– У нас имеется эпизодическая роль тетушки героини, которая отправляется на ее поиски. Диалогов не много, но у нее есть хорошая сцена, когда арабы насилуют ее на базаре в Маракеше.
Из Тари начали вылетать отдельные слова:
– Какого же черта ты, паршивый кобель… Хэрод расцвел в улыбке:
– Я говорю, может быть. Подумай об этом, малышка. Пусть Рони позвонит мне, и я приглашу его на ланч.– Он поставил стакан и направился к джакузи.
– Почему понадобилось лететь среди ночи? – осведомилась Мария Чен, когда они висели где-то над Канзасом.
Хэрод выглянул в темный иллюминатор.
– По-моему, они просто хотят поиграть у меня на нервах.– Он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Марию. После Германии что-то изменилось в их отношениях. Хэрод закрыл глаза, снова представил себе шахматную фигуру, на которой было вырезано его собственное лицо, и вздрогнул.
– А почему в Филадельфию? – спросила Мария Чен.
Он начал сочинять какое-то умное высказывание о Филдсе, но потом решил, что слишком устал для легкомысленных ответов.
– Не знаю,– сказал он.– Там или Вилли, или эта Фуллер.
– А что ты будешь делать, если это Вилли?
– Буду уносить ноги. Надеюсь, ты мне поможешь.– Он огляделся.– Ты упаковала браунинг так, как я сказал?
– Да.– Она отложила в сторону калькулятор, на котором подсчитывала расходы, необходимые на гардероб.– А что, если это Фуллер?
За три ряда от них не было ни одного человека. Несколько пассажиров в салоне первого класса спали.
– Если это всего лишь она, то я ее убью,– сказал Хэрод.
– Ты или мы? – поинтересовалась Мария Чен.
– Я,– рявкнул Хэрод.
– Ты уверен, что сможешь?
Он свирепо посмотрел на нее и отчетливо представил, как его кулак врезается в ее идеальные зубы. Ему даже показалось, что игра стоит свеч – арест, суд и все остальное,– лишь бы пробиться через ее чертово восточное самообладание. Хотя бы раз. Избить ее и изнасиловать прямо здесь, в первом классе самолета, летящего из О'Хары в Филадельфию.
– Уверен,– проронил он.– Она всего лишь несчастная старуха.
– Вилли ведь тоже был… старик.
– Ты видела, на что способен Вилли. Он спокойно перелетает из Мюнхена в Вашингтон, только чтобы отправить Траска на тот свет. Он сумасшедший.
– Ты еще ничего не знаешь о Фуллер. Хэрод покачал головой:
– Она женщина. А ни одна женщина на свете не может быть так опасна, как Вилли Борден.
Они приземлились в Филадельфии за час до рассвета. Хэрод так и не смог заснуть. Начиная от Чикаго в салоне первого класса гулял такой сквозняк от вентиляторов, что теперь Хэроду казалось, будто под веки ему залили смесь клея с песком. Настроение у него еще больше испортилось, когда он увидел, что Мария Чен по-прежнему выглядит свежей и бодрой.
Их встретили три омерзительно чистеньких агента.
– Мистер Хэрод? – осведомился представительный мужчина с поблекшим синяком на подбородке, заклеенным пластырем.– Мы отвезем вас к мистеру Колбену.
Тони протянул ему свою сумку:
– Да, хорошо бы пошевеливаться. Я смертельно хочу спать.
Красивый агент передал сумку одному из своих помощников и повел их вниз по эскалаторам, через двери с табличками «Вход воспрещен» и наружу, на бетонированную дорожку между основным зданием аэропорта и комплексом частных ангаров. Грязная красно-желтая полоса на востоке намекала на восход солнца, но огни на взлетных полосах еще продолжали гореть.
– О черт! – с чувством выругался Хэрод. Перед ними стоял готовый к взлету дорогой вертолет на шесть пассажиров, выкрашенный в оранжевые и белые цвета; его бортовые огни посверкивали, а двигатели уже слабо вращались. Один из агентов придержал дверцу, пока второй закидывал внутрь багаж Хэрода и Марии Чен. Через стекла салона на них смотрел Чарлз Колбен.
– Черт,– повторил Хэрод, обращаясь к Марии Чен. Та кивнула. Тони вообще терпеть не мог летать, но вертолеты он ненавидел больше всего. В то время как самый распоследний голливудский режиссер тратил треть своего бюджета, арендуя эти опасные безумные машины, и с ревом кружил и нырял над каждой съемочной площадкой, как маньяк с комплексом Иеговы, Тони Хэрод категорически отказывался подниматься над землей.
– Неужели у вас нет какого-нибудь паршивого наземного транспорта? – проорал он сквозь шум лопастей.
– Залезайте,– скомандовал Колбен.
Хэрод произнес еще несколько внушительных ругательств, после чего последовал в салон за Марией Чен. Он знал, что двигатели расположены над землей по меньшей мере в восьми футах, но ни один здравомыслящий человек не мог пройти под их невидимыми лопастями, не сгибаясь.
Тони и Мария еще возились с пристежными ремнями на мягком заднем сиденье, когда Колбен уже развернулся в своем кресле и, подняв вверх большие пальцы, подал пилоту знак взлетать. Хэрод решил, что тот вполне тянет на главную роль – потертая кожаная куртка, худое лицо с резкими чертами под козырьком красной кепки и глаза, взгляд которых говорил, что им привычен вид смертельного боя, а все остальное, менее волнующее, просто не представляет никакого интереса. Пилот произнес что-то в микрофон, закрепленный у него на голове, выжал вперед ручку управления, затем притянул ее чуть на себя. Вертолет взревел, приподнялся, нырнул носом вниз и полетел, стабильно держась в шести футах над землей.
– О черт,– пробормотал Хэрод. Ощущение было такое, будто он катил на доске с тысячью шарикоподшипников.
Они вышли из зоны, прилегавшей к ангарам и аэропорту, обменялись какими-то репликами с диспетчером и взмыли вверх. Прежде чем закрыть глаза, Хэрод успел различить внизу реку и огромную тушу нефтяного танкера.
– Старуха здесь, в городе,– сказал Колбен.
– Мелани Фуллер? – переспросил Хэрод.
– А ты думаешь, я о ком? – ухмыльнулся Колбен.– Об Элен Хейес?
– Где она?
– Увидишь.
– Как вы ее нашли?
– Это наше дело.
– И что вы собираетесь делать?
– В свое время расскажем. Хэрод открыл глаза.
– Люблю я с тобой разговаривать, Чак. Все равно что беседовать с собственными подмышками.
Колбен прищурился и улыбнулся.
– Тони, малыш, лично я считаю, что ты кусок собачьего дерьма, но мистер Барент почему-то полагает, что ты мог бы вступить в наш клуб. Тебе представился счастливый случай, смотри, не проморгай его.
Хэрод рассмеялся и снова закрыл глаза.
Мария Чен смотрела в иллюминатор на вьющуюся ленту серой реки. Справа тянулись ряды двухквартирных домов, покрывавшие все пространство кирпично-коричневой сеткой, прошитой автострадами, слева же раскинулся казавшийся бесконечным парк с низкими холмами, которые топорщились обнаженными деревьями и кое-где были припорошены заплатками снега. Поднялось солнце, повиснув золотым прожектором между горизонтом и низкими облаками, и сотни окон домов на склонах холмов отразили его свет. Колбен положил руку на колено Марии.
– Мой пилот – вьетнамский ветеран,– доверительно сообщил он.– Он как вы.
– Я никогда не была во Вьетнаме,– тихо ответила она.
– Нет,– поправился Колбен, и его рука скользнула вверх по ее бедру. Хэрод, казалось, спал.– Я имел в виду, что он – нейтрал.
Мария Чен сжала колени и пресекла рукой дальнейшие поползновения. Три остальных агента наблюдали за происходящим, а тот, у которого был травмирован подбородок, даже слегка улыбался.
– Чак,– проронил Хэрод, не открывая глаз,– ты левша или правша?
– А в чем дело? – ухмыльнулся Колбен.
– Я просто хотел узнать, сможешь ли ты заниматься мастурбацией, если я сломаю тебе правую руку.– Хэрод открыл глаза.
Колбен смотрел на него, не мигая. Трое агентов одновременно расстегнули плащи.
– Подлетаем,– сообщил пилот.
