Но беспокоиться об этом им предстоит потом. Сейчас время решать другие проблемы. Они добрались. Отсюда уже видны окна Иаила. Песнопения за периметром докатывались сюда, словно рокот моря, но внутри была сфера тишины.
– Я придумала кое-что получше.
Так заявила Кэроу в пещерах Кирин, уверенная, что нашла способ избежать апокалипсиса. Быстрый и бескровный конец драмы. Без драки, без оружия, без появления «чудовищ».
Ангелы просто исчезнут.
Очень просто.
Она отправила Зузане эсэмэску, а потом выключила телефон и убрала его поглубже.
– Ладно. Займемся.
57
Скормить львам
В дверь Королевского люкса постучали – странное дело. Оба пса, Путешественник и Мафусаил, насторожившись, вскочили.
Мик и Зузана не вскочили, но тоже насторожились. Они перебрались из гостиной и сейчас расположились у окна столовой, окна которой выходили прямо на Ватикан. Оба старались уследить одновременно за экраном телевизора и за куском неба, видимым сквозь отдернутые бархатные шторы, словно ожидая начала какого-то спектакля там или здесь.
Кое-что точно должно было произойти, как только Кэроу и Акива добьются своего: «небесное воинство» поднимется в небо и, роняя тапки, понесется к узбекскому порталу. И флаг в руки.
Небо или ТВ. Где появится быстрее?
Телефон лежал на подлокотнике кресла на тот случай, если Кэроу пошлет сообщение или позвонит. Пока пришла только одна эсэмэска.
Прибыли. Заходим. Чмоки.
И все. С того момента Зузана ерзала как на иголках. Небо – телевизор – телефон – Мик; круговорот взглядов с остановкой на Элизе.
Та продолжала неподвижно сидеть; взгляд был застывшим, но не спокойным, не совсем спокойным. Глаза замирали на некоторое время, потом начинали бегать вперед и назад, зрачки то расширялись, то сужались, несмотря на ровный электрический свет. Складывалось ощущение, что ее разум живет сейчас в одной реальности, а тело – в другой: глаза попеременно видели одну и другую, а губы не останавливаясь произносили слова, которые Зузана не понимала и была рада не понимать. Когда Кэроу перевела им кое-что из этой «сумасшедшей поэзии», стало жутко: настоящий фильм ужасов, с постоянными сценами пожирательства. Не так, как между Зузаной и шоколадными пирожными, которые она унесла из гостиной.
Впрочем, с точки зрения пирожных разницы не было.
ТУК-ТУК-ТУК.
Стучали уверенно и громко, и это нервировало. Так стучат спецслужбы – Штази или гестапо. Тайная полиция, открыть дверь! Они приходят по ночам – а потом никто ничего не знает.
Эстер, находящаяся в дальней спальне, знала. С тех пор как Кэроу покинула номер, Эстер так и сидела там. А сейчас вышла из комнаты, по-прежнему босиком, молча прошла через гостиную, не глядя по сторонам. И, направляясь к входной двери в сопровождении псов, бросила:
– Собирайте вещи, дорогие мои.
Зузана и Мик переглянулись. У Зузаны сердце ухнуло в пятки.
– Что?
И в тот же момент Мик произнес:
– Иисусе.
– Иисусе что?
– Собирайся, – сказал он. – Сложи сумку.
Зузана по-прежнему не понимала, что происходит. Затем в номер вошли двое: крупные, в отличных костюмах, при рациях, с клипсами наушников в оттопыренных ушах. И Зузана сначала подумала: ой, мамочки, тайная полиция. Потом увидела эмблему, вышитую на карманах пиджаков, и на смену страху пришла ярость.
Служба охраны отеля. Эстер решила их вышвырнуть.
– Все. Давайте отсюда, – сказал охранник. – Убирайтесь.
Зузана возразила:
– С какой стати? Мы постояльцы.
– Уже нет, – сказала Эстер от дверного проема. – Я терпела вас ради Кэроу. А теперь, когда Кэроу… Ладно.
Зузана рванулась к ней. Эстер стояла, прислонившись к косяку и скрестив руки; псы замерли рядом. В глазах старухи светился хищный расчет: словно змея заглотила милую бабушку-одуванчика и заняла ее место. Гостиничные громилы еще не успели сделать ни шагу, когда значение этого поступка дошло до Зузаны.
Кэроу.
– Что ты сделала?
Ведь если старуха сейчас вышвыривает их, это значит, что она рассчитывает больше никогда не увидеться с Кэроу – ни сегодня, ни вообще.
– Сделала? Я просто сообщила управляющему, что меня беспокоят неотесанные молодые хамы. Они поняли сразу, кого я имею в виду. Похоже, внизу вы произвели неизгладимое впечатление.
– Плевать на управляющего! Что ты сделала с Кэроу?
Зузана выплевывала слова, как капли яда. В это мгновение она в самом деле была скорпионихой-мегерой, с жалом и всем прочим. И горе всем псам-волкодавам и громилам, если они станут у нее на пути.
Мегера мегерой, но к ближнему бою девушка была непригодна. Громила ухватил ее за запястье.
Держал мертвой хваткой, не вырваться. Словно все свободное время охранник проводил, накачивая кисти рук идиотскими каучуковыми шариками. Мик схватил удерживавшую Зузану руку.
– Пусти ее! – потребовал он.
Неравная схватка: скрипач и грубое животное. Мик пытался разогнуть толстые уродливые пальцы охранника, сжимавшие запястье Зузаны. Тоже не вышло: сквозь пелену застилавшей глаза ярости Зузана осознавала, как унизительно не по-самурайски они оба сейчас выглядят. Свободной рукой охранник легко подтолкнул Мика к входной двери – вот вам и вещи! – и Зузану следом. Сжатое запястье наливалось болью, но это было ерундой по сравнению с той яростью и тревогой, которые переполняли ее разум.
Не желая, чтобы ее вели как овечку, Зузана отпрянула, обежала охранника и столкнулась с Путешественником и Мафусаилом, преградившими ей дорогу к хозяйке. Псы смотрели исподлобья. Один поднял верхнюю губу и низко зарычал, словно спрашивая: видишь клыки?
Видела и страшнее, хотела она ответить. Дьявол, да она сама готова была оскалиться, но вместо этого выпрямилась и посмотрела на Эстер. Старуха стояла с каменным лицом. Это не человек, подумала Зузана. Аллегория жадности в человеческом обличье.
– Что ты сделала? Что ты сделала, Эстер? Что. Ты. Сделала.
Эстер выдохнула.
– Ты идиотка? Что ты себе позволяешь?
– Ты предательница и психопатка, вот что я себе позволяю.
Эстер покачала головой, презрительно и равнодушно.
– Ты полагаешь, я этого хотела? Я была счастлива, когда все работало как часы. Не моя вина, что Бримстоун мертв.
– А при чем тут Бримстоун?
– А ты подумай. Я знаю, что за твоим кукольным личиком есть мозги. Жизнь – постоянный выбор, и только глупцы выбирают союзников сердцем.
– Выбирают союзников? Господи, ты о чем?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
