«Вот это да! Некромантия в чистом виде. Почти».
— Ай! — позади меня раздался вскрик, и я обернулся.
Среди пленных морейских офицеров оказался Агликано. Выжил комбат, везунчик. Однако он катался по брусчатке и кричал от боли. Пара туманных капель с иероглифа Смерть попала на него, и майору было больно.
«В будущем следует более точно соразмерять силу магического удара», — промелькнула мысль, и я подскочил к комбату.
— Как ты!? — впервые я обратился к своему командиру, теперь уже бывшему, словно к равному.
— Ломает! — выдохнул он. — Всего наизнанку выворачивает!
— Потерпи! Сейчас помогу!
Никаких целебных знаков Вайда я не знал. Но имелась обычная магия и заклятие исцеления, которое было знакомо мне с детства, и я его применил. Зеленая магическая пыль осыпала майора и он затих. Ну, а мне предстояло разобраться с теми рубайятцами, которые находились в доме, и санитарками.
— Как тебя зовут!? — подбегая к парадному входу, я окликнул одну из женщин.
— Маргата, — отозвалась молодка лет тридцати в порванной одежде.
— Живо! Собирай своих подруг и к раненым! Поняла?
— Ага!
— Тогда бегом, а то сейчас здесь другие дружинники будут.
— Как скажете, господин, — она кивнула и добавила: — В подвале госпожа Юна…
После этого санитарки, оборванные и с разбитыми в кровь лицами, поспешили к офицерам, а я обернулся к дому, из окон которого на меня смотрели ошалевшие рубайятцы, и услышал их крики:
— Это чародей!
— Братва, стрелами его!
— Какие стрелы!? Бежим за подмогой!
«Сейчас будет вам подмога», — замечая в проеме двери тень человека с луком, подумал я, и потянулся к силе предков. Что именно применить, я не знал, положился на интуицию, и она выдала иероглиф Камень.
«Почему бы и нет? Камень, так Камень», — я начал закачку энергии, а спустя пару секунд высвободил ее. После чего в воздухе возник силуэт огромного булыжника и раскрытыми ладонями я оттолкнул его прочь.
— Ду–ду–хх!!! — магический камень снес часть стены и, похоронив под обломками большинство рубайятцев, прокатился по первому этажу и обвалил половину здания. Зрелище великолепное и, на ходу напевая веселую песенку северных следопытов, я направился в подвал, выручать Юну Эстайн:
— Вот‑ка! Вот‑ка! Вот‑ка! Вот‑ка! Вот какой я молодец! Разудалый молодец!
В подвале, бывшем винном погребе, откуда прошлый хозяин заблаговременно вывез все ценное, было пыльно, но видимость оставалась нормальной, и я разглядел двух человек. На полу лежала полуобнаженная Юна Эстайн, которая шарила вокруг руками в поисках опоры. Судя по всему, при ударе Камня в здание, она приложилась головой об пустую бочку и приходила в себя. А второй человек оказался рубайятским дружинником. Он стоял на коленях и у него в руке был зажат кинжал. Нормально. Могло быть и хуже. Слава богам, что Юна еще жива и не покалечена, а дружинник всего один. Толпу в замкнутом пространстве одолеть проблематично, поскольку у меня в магическом арсенале, что ни знак, так массового поражения для ударов по площадям.
Прислонив трофейный меч, для которого у меня не было ножен, к стенке, я подошел к дружиннику и ногой ударил его в лицо. Хрустнул перебитый нос врага и он, выронив оружие, перекувыркнулся через себя, а затем завопил:
— Помо–ги–те!!!
Разумеется, его никто не услышал, а я подобрал кинжал, склонился над ним и воткнул клинок ему в горло. Кровь брызнула во все стороны и запачкала мою броню.
«Надо было ударить его со спины, чтобы не мазаться», — спокойно отметил я и увидел, что Юна пришла в себя. — Ты в порядке? — я подошел к девушке.
— Д–д-да… — заикаясь, пролепетала она.
— Тогда вставай и бегом за мной. Времени мало.
Несмотря на опасность, девушка заметно смутилась, прижала к телу обрывки мантии, и мы направились к выходу. Однако она не сдержалась, видимо, ей требовалось дать выход эмоциям и выплеснуть страх. Поэтому она вернулась и стала плевать на труп рубайятца, а затем пинать его. Забавная картина. Высокородная морейская аристократка и целительница бьет мертвеца и осыпает его проклятьями. Как это не похоже на прежнюю Юну, которую я встретил в Рупьенгарде. Два разных человека, кому расскажи, не поверят.
Впрочем, она быстро пришла в себя, последовала за мной, и наружу я вышел первым. В руке меч, который я не собирался бросать, а в воздухе уже висел боеготовый знак Ветер, которым можно было и стрелы отбить, и противника опрокинуть. Дармовая энергия, бери сколько хочешь без всяких откатов и вреда для здоровья, текла рядом, и от того, что у меня все получалось, хотелось петь во все горло. Чувство всемогущества распирало изнутри, но я ему не поддавался, ибо понимал, что расслабляться нельзя. Никогда. И перед глазами был пример дальних родичей, которых эльфы, словно щенков, повязали. Да и меня, когда «черные клинки» пришли, спеленали без особых хлопот, и это урок. Сколько буду жить, столько буду помнить.
Наверху было относительно спокойно. Весь двор покрыт толстым слоем серой пыли, а в разрушенном здании стонали и в голос надрывались рубайятские вояки, которых привалило камнями. От них я беды не ждал. Но рядом находились другие вражеские отряды, а самое главное эльфийские чародеи, и я снова поторопил Юну:
— Не отставай! За мной!
Мы шмыгнули в сад и на аллее нашли своих. Санитарки суетились над офицерами, один из которых все‑таки умер. Еще трое раненых еле шевелились. И только Агликано, несмотря на все испытания, которые выпали на его долю, был на ногах.
— Оттар, подойди! — позвал меня комбат.
Я подошел к нему и он, харкнув на траву темным сгустком спекшейся крови, сказал:
— Ты нас спас, хотя я не понимаю, как это у тебя вышло. Но это пока и не важно. В любом случае, ты молодец. Однако что дальше‑то?
— Будем выбираться из города.
— Не получится, — майор покачал головой. — Бабы раненых далеко не унесут, да и я вот–вот свалюсь. Так что поступим иначе.
— Как?
— Надо дворами выйти из центра города и остаться в каком‑нибудь плохоньком домике. Эльфы и гномы город не удержат. Уже завтра к вечеру или послезавтра утром их выбьют, и нам надо немного пересидеть.
— Опасно.
— Конечно. Но иного выхода нет.
— Согласен с тобой, комбат. Вот только я с вами не останусь.
— Проблемы с «черными клинками»?
— Да.
— Понимаю тебя, поэтому удерживать не стану, и вот что скажу. Когда уходить будешь, Юну с собой возьми. Она девка крепкая, далеко уйти сможет, а у нас шансы остаться незамеченными, честно говоря, невелики.
Неожиданно в разговор вклинилась целительница, которая находилась рядом:
— Нет! Я останусь с ранеными!
— Дура! — неожиданно воскликнул майор и ткнул ее пальцем в вывалившуюся из разорванной мантии грудь, надо отметить, весьма аппетитную. — Позора хочешь!? Беды!? Не наигралась еще в войну!?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
