Из-за длинных серых щупальцев тумана ему снова почудился басистый свист тугой тетивы, и хрюканье лорда Тайвина, получившего болт в низ живота, и шлепок его зада о стульчак, когда жизнь оставила тело. “ — Куда отправляются шлюхи”, сказал он. "- Куда же?", — спросил бы его Тирион. Куда отправилась Тиша, Отец?
“ — Когда мы, наконец, выберемся из этого тумана?”
— Через часок мы будем свободны от Печалей, — сказал Халдон Полумейстер. — Дальше нас ждет приятное путешествие. У каждой излучины ниже по Ройну есть деревня. Фруктовые сады и виноградники, пашни, созревающие на солнце, рыбаки на воде, горячие ванны и сладкие вина. Селхорис, Валисар и Волон Терис — укрепленные города, размерами не уступающие городам Семи Королевств. Думаю я бы…
" — Свет впереди", — предупредил юный Гриф.
Тирион тоже его видел. Рыбацкая лодка, или другая баржа, сказал он себе, но почему-то знал, что это не так. Его нос зудел. Он беспощадно его расцарапал. Свет становился ярче по мере того, как "Робкая Дева" приближалась к нему. Как далекая приглушенная звезда, он едва мерцал сквозь туман, подзывая их. Вскоре он стал двумя огнями, потом тремя — неровный ряд сигнальных огней поднимался из воды.
— Мост Грез, — назвал его Гриф. — На пролете будут каменные люди. Некоторые могут начать выть при нашем приближении, но вряд ли они нападут на нас. Большинство каменных людей — хрупкие создания, неповоротливые, неуклюжие, глупые. Под конец все они сходят с ума, но именно тогда становятся особенно опасными. Если понадобится, отгоняй их факелами. И ни в коем случае не давай им прикоснуться к тебе.
— Может быть, они нас даже не заметят, — сказал Халдон Полумейстер. — Туман будет скрывать нас почти до самого моста, а потом мы минуем их раньше, чем они поймут, что мы здесь.
Каменные глаза слепы, подумал Тирион. Он знал, что смертельная форма серой хвори сначала поражала конечности: пощипывание в кончиках пальцев, почернение ногтей на ногах, потеря чувствительности. По мере того, как онемение пробиралось в руку или проходило ступню и поднималось вверх по ноге, плоть становилась жесткой и холодной, а кожа жертвы принимала сероватый оттенок, уподобляясь камню. Он слышал, что существует три хороших средства от серой хвори: топор, меч и нож мясника. Тирион знал, что отрубание пораженных частей иногда останавливало распространение болезни, но не всегда. Многие люди жертвовали рукой или ступней и обнаруживали потом, что другая становилась серой. Если такое случалось, то надежды больше не было. Слепота была обычным делом, когда окаменение доходило до лица. На последних стадиях болезнь уходила внутрь — в мышцы, кости и внутренние органы.
Впереди вырастал мост. Мост Грез, назвал его Грифф, но грезы выглядели сломанными и разбитыми. Бледные каменные арки уходили в туман, простирающийся от Дворца Скорби до западного берега реки. Половина из них обрушилась, придавленная тяжестью серого мха, драпировавшего их и густых черных лиан виноградника, змеившихся вверх из воды. Широкие деревянные пролеты моста прогнили, но некоторые из светильников, выстроившихся вдоль моста, еще светились. Когда Робкая Дева приблизилась, Тирион смог разглядеть движение фигур каменных людей, движущихся в свете, бесцельно шаркающих вокруг светильников подобно бледной серой моли. Некоторые из них были голыми, остальные одеты в лохмотья.
Гриф обнажил меч.
— Йолло, зажги факелы. Парень, отведи Лемор в ее каюту и оставайся с ней.
Юный Гриф бросил на отца строптивый взгляд.
— Лемор знает, где ее каюта. Я хочу остаться.
— Мы поклялись защищать тебя, — мягко сказала Лемор.
— Мне не нужна защита. Я умею обращаться с мечом не хуже Утки. Я наполовину рыцарь.
— И наполовину мальчишка, — сказал Гриф. — Делай, как тебе говорят. Сейчас же.
Юноша тихо выругался и бросил шест на палубу. Звук вызвал странное эхо в тумане, и какое-то мгновение казалось, что вокруг них падают шесты.
— Почему я должен бежать и прятаться? Халдон остается, и Исилла. Даже Хугор.
— Да, — сказал Тирион, — но я достаточно мал, чтобы скрыться за уткой.
Он протиснулся через полдюжины факелов, пылающих углей жаровни и увидел как вспыхнуло промасленное тряпьё. Не смотри на огонь, говорил он себе. Пламя может ослепить тебя в ночи.
— Ты карлик, — пренебрежительно сказал Юный Гриф.
— Моя тайна раскрыта, — согласился Тирион. — Да, я меньше половины Халдона и всем по барабану, выживу я или умру.
И мне прежде всего.
— А вот ты… ты — всё.
— Карлик, — сказал Гриф. — Я предупреждал тебя…
Вой донесся из тумана, трепещущий, гнетущий и высокий.
Лемор обернулась, дрожа:
— Семеро, храните нас всех.
Разрушенный мост показался в пяти ярдах впереди. Вокруг его опор вода бурлила как пена из рта сумашедшего. На высоте сорока футов каменные люди завывали и бормотали под мерцающими факелами. Большинство не обращало внимания на "Робкую Деву" больше чем на плывущее бревно. Тирион сжал крепче свой факел и осознал, что не дышит. Когда они были под мостом, белые стены, покрытые наростами серой плесени, появились с каждой стороны, и вода гневно вздымалась вокруг них. В какой-то момент показалось, что они разобьются о правую опору, но Утка поднял свой шест и оттолкнул их назад к центру канала и через мгновение они прошли его.
Тирион только успел выдохнуть, как Юный Грифф схватил его за руку:
— Что ты имеешь в виду? "Я всё"? Что это значит? Почему "я всё"?
— Почему, — сказал Тирион, — потому что, если каменные люди заберут Яндри или Гриффа или нашу прекрасную Лемор, мы погорюем о них и пойдем дальше. А потеряешь тебя — и все дело пропало, все эти годы лихорадочных интриг торговца сыром и евнуха пойдут на смарку….разве это не так?
Мальчик посмотрел на Грифа.
— Он знает, кто я такой.
— Если бы я не узнал раньше, я бы узнал теперь.
К тому времени Робкая Дева уже оставила позади Мост Грёз. Всё что осталось, был уменьшающийся свет огней за кормой. И вскоре он пропал совсем.
— Ты Юный Грифф, сын Гриффа наемника, — сказал Тирион. — Или возможно ты Воин в смертном облике. Дай я взгляну поближе.
Он поднял свой факел, так что свет разлился по лицу Юного Гриффа.
— Прекрати, — приказал Гриф. — Или ты пожалеешь об этом.
Карлик не обратил на него внимания.
— Голубые волосы делают и твои глаза голубыми, это хорошо. И эта сказка про то, что ты красишь волосы в честь своей мертвой тирошской матери, была такой трогательной, что я чуть не расплакался. Но все же любопытный человек заинтересовался бы, зачем отпрыску наемника нужна порочная септа для просвещения его в Вере или мейстер без цепи для наставлений в истории и языках. А умный человек мог бы спросить, зачем твой отец нанял межевого рыцаря для обучения владению оружием вместо того, чтобы просто послать тебя учиться этому в одну из вольных компаний. Это выглядит так, будто кто-то хотел спрятать тебя, одновременно готовя к… чему? Вот это загадка, но уверен, что со временем я ее разгадаю. Должен признать, ты прекрасно выглядишь для мертвого мальчика.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
