Германское командование торопилось. Ставка в Люксембурге была чрезвычайно взволнована сложившейся ситуацией. 21 сентября А. фон Тирпиц отметил: «…наше положение стало чрезвычайно сложным из-за полного провала Австрии. Из 800 000 солдат, находившихся в Галиции, у нее, вероятно, осталось еще 500 000. Здесь, на западе, положение стало для нас весьма затруднительным»184. Кризис оказался настолько тяжел, что не было места даже для разногласий между Ставкой кайзера и командованием Восточного фронта. М. Гофман в это же время отмечал тяжелое положение, сложившееся у союзников Германии: «Похоже, у австрийцев дела идут плохо: они экономили деньги на армии в течение 20 лет и теперь они платят за это»185.
Наши противники решили воспользоваться тем, что между основными силами Юго-Западного и Северо-Западного фронтов образовался промежуток в 200 верст от Варшавы до устья реки Сан, прикрытый только кавалерийской завесой Варшавского отряда по линии Коваль – Шадек и устаревшей крепостью Ивангород с гарнизоном в одну пехотную бригаду186. Эта часть пришла туда с началом военных действий. После 1909 г. штат крепости был существенно сокращен. Руководитель ее обороны в 1914 г. вспоминал: «Правда, был теперь комендант, но без гарнизона, был начальник крепостной артиллерии, но без артиллерии, и существовал начальник инженеров, однако никаких инженерных работ не производилось. Так и прошло время до лета 1914 года»187. В начале войны Верховный главнокомандующий отдал приказ по возможности восстановить верки Ивангородской крепости для того, чтобы не допустить переход переправы к противнику, и военный инженер А. В. фон Шварц успешно справился с этим заданием188.
Назначенный по инициативе М. В. Алексеева комендантом крепости с производством в генерал-майоры, А. В. фон Шварц добился усиления крепости артиллерией, ее гарнизон пополнился одной первоочередной бригадой и двумя бригадами ополчения. В результате активной подготовки местности и маневров за два месяца новый комендант подготовил к обороне крепость Ивангород, которая в Варшавском военном округе стала к этому времени предметом шуток189. Ее состояние в начале войны было описано А. В. фон Шварцем следующим образом: «Я ужаснулся от мысли, что достаточно не только полка пехоты, но даже и кавалерийского полка, чтобы при их приближении крепость пала бы неминуемо»190. Морской офицер, прибывший туда из Амурской флотилии в распоряжение командира полка крепостной артиллерии, вспоминал: «Местность, называемая Ивангород, как говорят остряки, замечательна тем, что в ней нет ни крепости, ни города. Действительно, кирпичные сооружения не могли служить защитой от современных снарядов, да они и не были вооружены. Вся артиллерия расположилась вокруг в земляных укреплениях и была замаскирована так хорошо, что можно было пройти в нескольких шагах и не заметить орудия»191.
Теперь эта точка в 80 км от Варшавы становилась основной опорой Юго-Западного фронта. Кавалерийская завеса была неплотной: «Русские войска к западу от Вислы были представлены слабым заслоном, состоящим из 5 кавалерийских дивизий и из нескольких пехотных дивизий в районе Варшава – Ивангород. Для того чтобы сделать сильными фланги, центр был оставлен практически открытым»192. «Германское высшее командование, верное своим принципам оперировать по линии наименьшего сопротивления»193, решило организовать наступление на Варшаву. 9-й германской армии должна была оказать поддержку 1-я австрийская в составе трех армейских корпусов, двух отдельных пехотных и пяти кавалерийских дивизий: 155 тыс. штыков, 10 тыс. сабель и 616 орудий194. «Армии (австро-венгерские. – А. О.) отходили к районам будущего развертывания. Этот ускоренный отход австрийцев при медленном наступлении русских повлек потерю соприкосновения друг с другом, что помогло союзникам скрыть свою группировку и тем самым отчасти обеспечить неожиданность своего наступления»195.
Германское командование, по свидетельству П. фон Гинденбурга, имело расплывчатое, но в целом довольно верное представление о русском развертывании: «Все, что мы знали наверняка, было то, что русские очень медленно следовали вдоль реки Сан вслед за отступающими австро-венгерскими армиями. Далее были признаки того, что к северу от Вислы находилось 6 или 7 русских кавалерийских дивизий и неизвестное число бригад пограничной стражи. Одна русская армия, по-видимому, находилась в процессе формирования под Ивангородом. Возможно, некоторые из подразделений этой армии были взяты из состава армий, которые недавно противостояли нам в Восточной Пруссии, тогда как другие, свежие, прибыли из Азиатской
России. Далее, мы получили доклады, что к западу от Варшавы и фронтом на запад в процессе сооружения окопов находится большая позиция. Следовательно, мы маршировали прямо в абсолютную неизвестность и должны были быть готовы к сюрпризам»196.
Почти одновременно с германо-австрийцами решение принималось и русским командованием. Трудно отрицать правоту горьких слов Б. М. Шапошникова, относящихся именно к этому периоду: «Ставка Верховного главнокомандующего, удрученная второй неудачей в Восточной Пруссии, не имела единого плана, каждый фронт действовал по-своему»197. С ним фактически соглашается и А. М. Зайончковский, отметивший, что командующие русскими фронтами оказались не в состоянии прийти к единому мнению, а Ставка во главе с Николаем Николаевичем (младшим) не проявляла должной воли: «Жесткий по наружному поведению, но поддающийся влиянию близких лиц великий князь, при совершенно не подходящем ни по характеру, ни по опыту, ни по познаниям начальнике штаба, с трудом боролся и очень часто уступал, но вразрез со здравым военным взглядом, эгоистической и очень часто узкой стратегической мысли Рузского и Иванова, тянувших исключительно в пользу своих фронтов. Роль главнокомандующего сводилась исключительно к изысканию компромиссов, чтобы по возможности объединить обоих его помощников»198.
В какой-то мере это было результатом еще предвоенного размещения войск, паллиативного варианта планов «А» и «Г». По меткому выражению британского историка, два отдельных командования вели две отдельные войны199. 2 (15) сентября 1914 г. Н. И. Иванов принял разработанный М. В. Алексеевым план дальнейших действий. Начальник штаба ЮгоЗападного фронта исходил из того, что войска фронта устали и не могут продолжать движение к Кракову, на пути к которому находится к тому же Перемышль. Ставка Верховного предлагала ограничиться заслоном против этой австрийской крепости. М. В. Алексеев же предлагал для большей безопасности блокировать Перемышль, а время, необходимое для блокады, использовать для приема пополнений и приведения в порядок тылов и материальной части подразделений фронта. Еще до войны, основываясь на данных при опытной стрельбе по бетонным сооружениям крепости Осовец в 1912 г., русский Генштаб пришел к выводу, что при действиях против Перемышля необходимо иметь орудия калибром выше шести дюймов, так как они оставляли в бетоне лишь незначительные повреждения. Такой артиллерии в распоряжении Юго-Западного фронта не было, поэтому эти его предложения были поддержаны и Н. И. Ивановым, и Верховным главнокомандующим200. По диспозиции М. В. Алексеева предполагались следующие действия на Юго-Западном фронте:
1) 9-я и 4-я армии должны были дойти до реки Вислока и ожидать завершения блокады Перемышля;
2) на 5-ю и 3-ю армии возлагалась задача завершения блокады, на 8-ю – их прикрытие со стороны Венгрии;
3) после блокирования Перемышля 3-я армия должна была передать ее вновь формируемой из второочередных частей блокадной армии и присоединиться к 8-й, а 5-я – к 9-й и 4-й армиям;
4) после этого формировалась группа из трех армий (4, 5, 9-й) для наступления на Краков;
5) немедленно должно было начаться формирование конного корпуса силой в 5–6 дивизий для прикрытия этого наступления;
6) М. В. Алексеев, предусматривая возможность флангового удара противника из района Ченстохова, считал совершенно необходимым создать в районе Варшавы мощную группу, которая могла бы парировать этот удар201.
Генерал М. Гофман, очень хорошо знавший русскую армию и всю войну проведший на Восточном фронте, отмечал, что положительные результаты «скорее следует приписать личной инициативе отдельных лиц, чем распорядительности центральных властей»202. Неудивительно, что успехи в операциях против германцев были скромными. Перед Варшавско-Иван-городской операцией Ставка Верховного не смогла добиться эффективного взаимодействия фронтов, а вернее, их командований. В 1912 г., находясь на маневрах во Франции, великий князь как-то сказал Р. Пуанкаре: «В нашей огромной империи, отдав приказ, никогда не знаешь наверняка, придет ли он по назначению»203. Этого тем более трудно было добиться при манере Верховного главнокомандующего отдавать приказы. Варшава входила в зону ответственности Северо-Западного фронта, который теперь возглавил генерал Н. В. Рузский, имевший собственный план, исключавший создание сильной группировки под Варшавой:
