не блэффирует, а думает о серьезном нападении. Однако верить в это все-таки не хотелось»408.
Тем не менее, вечером 21 июня советский посол направил в Москву телеграмму: «Я по-прежнему считаю германскую атаку на СССР маловероятной»409. Она была получена, когда уже развернулись ожесточённые бои по всей западной границе Советского Союза.
В сводке агентурных донесений «Бюро Риббентропа» отмечалась полная растерянность и неопределенность в оценке происходящего дипломатами и иностранными журналистами, аккредитованными в Берлине:
«В кругах дипломатического корпуса и иностранных журналистов германо-русские отношения являются в настоящее время единственной темой разговоров. Напряжение и нервозность царят во всех миссиях и представительствах зарубежной прессы… Однако все еще можно услышать высказывания о том, что рейх, грозя Советскому Союзу перстом, хочет обмануть весь мир… В американских кругах склоняются к мнению, что появившиеся в последнее время слухи о германо-русских отношениях пускались умышленно. Никто в этих кругах не в состоянии ответить на вопрос относительно цели немецкого «блефа». Многие иностранцы придерживаются версии, что сосредоточение войск у германской восточной границы призвано отвлечь внимание от запада. В действительности же следует ожидать внезапного нападения на Англию. Для подтверждения этой версии ссылаются также на статью Геббельса и конфискацию «Фёлькишер беобахтер». Представители шведских, венгерских и финских кругов в разговорах с другими иностранцами отрицают наличие у Германии военных замыслов против России…
Берлин, 21 июня 1941 г.
Время: 17.00 час.
Л[икус]»410.
В этот же день состоялась последняя встреча «Лицеиста»/»Петера» с И.Ф. Филипповым. Советский «агент» успокоил своего руководителя, что «никаких далеко идущих решений в ближайшее время не предвидится». Из донесения «Петера» в «Бюро Риббентропа»:
«[21 июня 1941 г.]
Петер сообщает:
Передавая Филиппову сообщение, я сначала сказал, что, с моей точки зрения, которую я составил в результате многочисленных бесед с д-ром Шмидтом, д-ром Раше и другими высокопоставленными деятелями, германо-русские отношения не опустятся до такого низкого уровня, как полагают некоторые. Сообщил, что посланник Шмидт и д-р Раше проявляют полное спокойствие и дали мне понять, что никаких далеко идущих решений в ближайшее время не предвидится. Рассказал, что д-р Раше с удивлением спросил меня, как вообще могло случиться такое, что иностранные корреспонденты (почти все) поверили слухам о том, что предстоит именно германо-русский конфликт. Я закончил тем, что сказал, что, по моему мнению, мы находимся в настоящий момент в состоянии войны нервов, и на сей раз немецкая сторона предпримет попытку предельно взвинтить нервное напряжение. Я же убежден, что войну нервов выиграет тот, у кого нервы крепче… Затем я спросил Филиппова, что он думает о ситуации. Он сказал дословно следующее: «Положение очень серьезное. Однако Вам… не следует особенно тревожиться. Мы твердо убеждены, что Гитлер затеял гигантский блеф. Мы не верим, что война может начаться уже завтра. Процесс, по-видимому, будет еще продолжаться. Ясно, что немцы намереваются оказать на нас давление в надежде добиться выгод, которые нужны Гитлеру для продолжения войны» (выделено мной. — М.А.)…»411.
Последняя фраза Филиппова отражает позицию советского руководства (И.В. Сталина и В.И. Молотова) или скорее ее понимание советским послом— заместителем наркома иностранных дел В.Г. Деканозова.
Поток самых противоречивых слухов, домыслов, экспертных оценок, который с подачи «Бюро Риббентропа» и западных аналитиков обрушился на руководителей государств, создал ситуацию, когда, как отмечал в своих воспоминаниях бывший министр иностранных дел, а в 1940–1941 годах посланник Румынии в СССР Григоре Гафенку, «никто в мире не мог дать ясный ответ на вопрос, чего же хочет Гитлер от России»412. В обстановке неопределенности, как было отмечено в одном из документов «Бюро Риббентропа», вплоть до ночи с 21 на 22 июня 1941 года, «никто не решался давать твердый прогноз» относительно дальнейшего развития германо-советских отношений, «тайна относительно подлинных замыслов фюрера… была фактически сохранена до последнего дня»413.
Тайна относительно замыслов Гитлера была сохранена до последнего дня, потому что, как он сам считал «окончательное решение будет принято только сегодня [21 июня] в 7 часов вечера». В этом заблуждении ни начальник штаба верховного главнокомандования вермахта, ни главнокомандование сухопутных войск разубеждать его не собирались. Но после 22 мая речи об окончательном решении, которое откладывало бы или, более того, отменяло вторжение речи не могло и быть.
21 июня расшифровывают телеграмму из Софии, направленную накануне, в которой сообщается о завершении мобилизации румынской армии:
«Румынская армия отмобилизована и сконцентрирована на линии Черна Вода-Констанца. Бухарест эвакуируется. Вся Румыния затемняется.
Начальник болгарского генштаба генерал Хаджи Петков сообщил, что фельдмаршал Браухич и Кейтель находятся в Вене.
Боевой».
«Боевой» — Пеев Александр Костадинов.
О проходившей интенсивно мобилизации финской армии докладывали из Хельсинки:
«Расшифрованная телеграмма
вх. № 10181. Из Гельсинки 21 июня 1941 г.
Начальнику Разведуправления Генштаба Красной Армии
Гельсинки, 20 июня 1941 г.
Сегодня объявлен приказ о призыве ополченцев и резервистов рождения 1897 года и моложе, прошедших военизированное обучение, не принимая во внимание данную ранее отсрочку. Мобилизация продолжается интенсивно.
Из Гельсинки так же выезжает много женщин и детей.
№ 67 Оствальд».
«Оствальд» — полковник И.В. Смирнов
21 июня начальнику Разведывательного управления ГШ КА была направлена Разведывательная сводка НКГБ СССР от 20 июня 1941 года:
«1. В районах Клайпеды, Прискуле и Шилуте (Восточная Пруссия) продолжается сосредоточение германских войск. 17 июня 1941 г. в Клайпеду прибыли танковая часть, артиллерия и авиация (истребители и бомбардировщики).
2. Продолжается переброска войск из Франции и Греции в направлении на Люблин, Брест и в Восточную Пруссию. Отмечены санитарные и бензозаправочные автоколонны.
3. В район д. Новинка со стороны Сувалки прибыло до двух артиллерийских дивизионов.
4. В районе Рудавка — Новинка отмечено большое сосредоточение танков и артиллерии.
5. В районе 107, 108, 109-го погранзнаков (район Августов) отмечено беспрерывное движение пехоты, укрепление участка, отрывка окопов, ремонт мостов и шоссейных дорог.
6. Против пограничного участка 17-го Краснознаменного пограничного отряда (Брест) отмечено большое сосредоточение войск. В лесах района Копытово — Костомолоты сосредоточены танки, артиллерия и зенитная артиллерия.
7. В конце первой половины июня сего года над Варшавой отмечены самолеты нового типа — двухмоторные, двухфюзеляжные бомбардировщики и скоростные одноместные истребители, достигающие скорости 700 км/час.
8. На некоторых домах Клайпеды установлены пулеметы и зенитные орудия.
9. В районе Костомолоты заготовлен лес для наводки мостов через р. Буг.
10. Распоряжением местных властей население Клайпеды подготавливает для убежищ погреба, подвалы и другие пригодные для этой цели помещения.
В приграничных районах сельскому населению предложено в ближайшие дни вырыть ямы для укрытия от воздушных бомбардировок.
В Радомском уезде из 100 населенных пунктов население выселено в тыл. Освободившиеся помещения заняты войсками.
11. Официально объявлено о том, что на днях будут производиться большие маневры германской армии, в связи с чем население призывается к соблюдению спокойствия.
