— Не забудь подняться к костру, когда все тут закончишь, будем праздновать, — напомнила ей Мэгги.
Кухарка присела в реверансе.
— Это уж непременно, миледи.
Глава 18
Из зала уже вынесли козлы и скамьи и расставили на ровном участке с дальней стороны подъемного моста. Принесли еду, и жители деревни поднялись на холм, чтобы отпраздновать день летнего солнцестояния и изгнание Хея и его людей. Всю вторую половину дня мужчины, женщины и дети собирали топливо для большого костра, который по традиции зажигали, когда садилось солнце. Все они приносили большие поленья, и груда дров делалась все выше и выше. Малыши отыскивали веточки и сучки и с ликующими воплями бросали их в общую кучу.
Приближался закат. Небо на западе постепенно темнело, становилось оранжевым, было пронизано алым, а по краям залито золотым. Небольшие лиловые и розовые облачка почти не двигались. Солнце опускалось все ниже и ниже. Зажгли факелы, и все собравшиеся встали, дожидаясь, когда сияющий шар опустится за потемневшие холмы. Никто не разговаривал, всех окутывала тишина.
И вот старый лэрд Брег-Ашера шагнул вперед и бросил свой факел в груду дров. Мэгги и Фингел последовали его примеру. Факелы полетели со всех сторон, и костер летнего солнцестояния запылал. Пламя взвилось высоко в ночное небо, клансмены радостно закричали. Когда огонь хорошенько разгорелся, лэрд призвал всех к тишине и пригласил гостей рассаживаться.
— Сейчас мой внук расскажет нам свою историю про Солуэй-Мосс и про то, почему ему потребовалось так много времени для возвращения к нам.
Дугалд Керр сел рядом с внучкой.
Фин поднялся на козлы в самом центре, чтобы его хорошо видели со всех сторон. Его низкий мелодичный голос доносился до всех столов. Он рассказал о сражении, о том, как шпион, затесавшийся среди шотландцев, предупредил англичан, о нападении, которое обернулось полным поражением. Он рассказал о том, как много королевских лордов не пожелали сражаться за Якова V. Слишком многие помнили Флодден, где большинство первых семейств Шотландии потеряли всех своих мужчин.
— Многие из этих лордов приветствуют новую протестантскую веру, — рассказывал Фин. — Они поняли, что король напал на Англию не ради Шотландии, а ради папы.
За столами послышался ропот, но Мэгги не знала, в поддержку ли короля или тех, кто принял новую веру. Времена в Шотландии изменились, и проповедники новой религии не раз проходили через Ашер-нам-Брег, готовые увести Шотландию прочь от католицизма предков. И хотя кое-что в церкви вызывало у Мэгги недовольство, она сомневалась, что хочет отказаться от одной веры ради другой. В конце концов, Бог — везде Бог, а Иисус — везде Иисус.
Фин продолжал рассказывать о битве, объяснил, что когда увидел, как обернулось дело, когда понял, что надежды на победу шотландцев не осталось, он приказал своим людям уходить.
— Я же остался ради своего родственника, короля Якова, да упокоит Господь его душу, И сражался за него до тех пор, пока меня не ранили.
Дальше он рассказал зачарованным слушателям, как утратил память из-за удара по голове, и как его состояние ухудшилось после второго удара, когда он очнулся и увидел мародеров, стаскивающих с него сапоги и прочие вещи.
Он рассказал, что не помнил больше ничего, а очнулся на носилках и услышал, как старая женщина кричит, утверждая, что он ее сын Бобби.
— В конце концов офицер приказал отнести меня в ее хижину, — рассказывал Фин. — Думаю, они решили, что я вот-вот умру, поэтому и позволили той старушке меня забрать, раз уж ей так хочется.
Лорд Стюарт продолжал свой рассказ. Он поведал слушателям, что, хотя не мог вспомнить ни кто он, ни откуда, он точно знал, что он вовсе не Бобби, сын старушки. Но мать — Фингел так и не выяснил ее христианского имени — ухаживала за ним следующие несколько недель и вернула к жизни. К этому времени наступила зима, и Фин, не знавший, кто он такой и где его место, остался со старушкой. Потом память стала потихоньку возвращаться. Ему начал сниться человек по имени Айвер, а чуть позже — Арчи.
— Я понятия не имел, кто они такие, — рассказывал Фин публике, слушавшей его, широко распахнув глаза, — но понял, что должен их отыскать. Но тут заболела мать. Я остался, чтобы ухаживать за ней, и похоронил ее, когда она умерла…
В это время, объяснил Фин, старушка сообразила, что он вовсе не ее сын. Ее Бобби ушел на войну почти тридцать лет назад и погиб у Флоддена вместе с другими англичанами. А сам он вспоминал все больше. Теперь он знал, что у него есть дом в Эдинбурге, и понимал, что должен обязательно попасть туда, если хочет разгадать свою тайну и узнать, кто он такой.
— Именно там я и нашел его. Он стоял перед своим домом, — вставил Арчи.
— Да, правда, — подтвердил Фин. — И благодаря ему, моему старому другу и слуге, память моя восстановилась окончательно. Когда я все вспомнил, Арчи рассказал мне про то, что происходит в Брег-Ашере, и про Хея. Мы с ним направились к границе, прибыли в деревню несколько дней назад и выгнали Хея из крепости. Вот почему мне потребовалось столько времени, чтобы вернуться домой, и вот почему никто не потребовал за меня выкуп.
— Ты и меня не помнил?
Мэгги сердито уставилась на своего мужа, и вокруг всколыхнулся смех.
— К своему стыду, моя Мэгги, не помнил, — честно признался Фин.
Она швырнула в него серебряный кубок, но Фин увернулся, избежав еще одного удара по голове. Клансмены разразились хохотом, когда Фин спрыгнул с козел, схватил жену, перекинул через колено и дважды смачно шлепнул по ягодицам. Потом поставил ее на ноги и страстно поцеловал.
— Ты дурак, Фингел Стюарт! — крикнула Мэгги, вырвалась из его объятий и умчалась в темноту.
Он ринулся за ней, крича:
— Вернись, чертова приграничная лисица!
Дугалд Керр улыбался, глядя им вслед, и гадал, вернутся ли они сегодня ночью в крепость или уладят свои глупые разногласия прямо в вереске. Он осушил кубок, повернулся к Кленнону Керру и попросил:
— Отведи меня в дом, парень. Ночной воздух, даром что лето, заставляет мои старые кости болеть. Хочу к своему очагу.
Фингел Стюарт быстро нашел жену — она и не делала никаких попыток спрятаться, а в гневе бежала вниз по холму. Догнав Мэгги, он снова притянул ее в свои объятия.
— Если я пообещаю больше никогда тебя не забывать, ты простишь меня? — сказал он и чмокнул Мэгги в кончик носа.
Мэгги не сопротивлялась. Ее гнев испарился, как только вернулся здравый смысл. Но она не позволит ему считать, что ее можно так легко улестить! Его объятия так чудесны — она чувствует себя в тепле и в безопасности.
