Что если это и есть то самое, что их объединяет?
Итак, десять магов, обладавших только одним сильным даром, и являвшихся представителями девяти направлений магии. Из десяти возможных. Кого-то не хватает?
Сердце сжалось.
Иллюзионистов!
Здесь. Нет. Иллюзионистов.
Пальцы задрожали. Нет, среди более слабых жертв были и иллюзионисты тоже, но среди сильных магов их не было.
А Маркус иллюзионист.
Маркус, который вел себя сегодня… не так как обычно. Как и все наши жертвы перед смертью.
Маркус, который не имеет второго дара, но был взят на факультет в качестве исключения из-за своего выдающегося первого направления и личностных качеств.
Неужели убийца собирает смерти представителей всех десяти даров? Десяти… Десять… Где-то еще мелькала эта цифра недавно в моем сознании. Король говорил о том, что обладает всеми десятью дарами… нет, не то. Может быть что-то мелькало в снах?
Перед глазами как живая вдруг вспыхивает картинка постамента, на котором творил свое волшебство рыжий маг, создавший вместо чуда Пустошь. За его спиной, в отдалении стояли особые гости. Десять особых гостей…
Вскочила, вскрикнув, краем сознания отметив, как дернулись все вокруг.
- Ами? – Удивленно проговорил отец, отвлекшись от своих метаний из стороны в сторону. – Что случилось?
- Кажется, я знаю, что за эксперимент привел к образованию Пустоши… И что хочет наш маг!
***
В шатер к следователям набились все, кто в этот момент был в лагере, и кому в принципе разрешен по статусу доступ к деталям расследования. А так как в Пустоши обычно собирались далеко не последние по значимости фигуры, не у дел остались немногие.
Каждому было невыносимо просто ждать, когда истекут последние сорок минут, отведенные королем, и каждому хотелось услышать хотя бы предположение о тайне, с которой жил Континент многие столетия. И хотя мало кто верил, что я в самом деле могу сказать что-то принципиально важное, пропускать шоу никто не хотел.
Меня посадили за стол в самом центре шатра, на виду у всех. Больше сотни глаз жадно вглядывались в мое лицо, гадая, что такого важного может сообщить простая стажерка, пусть и королевский маг. Папа тоже был здесь, стоял в тени недалеко от моего стола. Ему не нравилось ни внимание, направленное на меня, ни само мое заявление, но противиться или как-то мешать он не собирался.
Сама же я впервые жизни не волновалась перед публикой. Мне было все равно, поверят мне или нет, дослушают или разочарованно разойдутся. Единственное, что волновало меня сейчас – когда вернется Арейн, все остальное лишь помогало отвлечься от бьющихся в сердце секунд. Возможно, последних секунд его жизни.
- Начну с того, что мне снились сны… - начала, прокашлявшись. Рассказывала обо всем. О своих видениях, о предположениях Эрика, о собственных наблюдениях. Затем перешла к расследованию. Рассказала о странных находках в поведении жертв, и о том, что среди сильных магов не хватает только одного дара – иллюзий. А затем перешла к тому, как странно сегодня вел себя Маркус.
На этом моменте папа резко выдохнул, но ничего не сказал.
- …и тогда мне пришла в голову мысль. Во снах не было ответа, какими дарами обладали «особые гости», но что если они были такими же сильными магами с высшей, десятой, ступенью владения дара одного направления, какие сейчас собирает преступник? Что если...
- В медальоне они пытались собрать силы всех даров? – Высказал кто-то мою мысль. На самом деле, она не была новой и звучала среди самых популярных предположений не раз, но вся теория разбивалась об отсутствие доказательств и суровую реальность магической науки. Ведь каким-либо образом отделить дар от тела мага и, уж тем более, передать другому, помимо очевидного прямого наследования от родителя к ребенку, считалось абсолютно невозможным. Единственные, кому было отчасти такое подвластно – артефакторы, суть дара которых и заключается в том, чтобы закреплять внутреннюю магическую энергию во внешнем предмете. Но их способности ничто по сравнению со столь глобальной задумкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- Да. – Подтвердила. - И ровно то же самое пытается повторить наш преступник.
- Ты думаешь, он понял принцип сбора магии? – Сдавленно спросил главный следователь, то бледнеющий от того, что в расследовании в кои-то веки появилась здоровая версия, то краснеющий от того, что ее принесла стажерка.
- Думаю, что он понял именно принцип сбора, но не принцип передачи, - уточнила.
- А принцип передачи уловил тот самый маг, что проводил первый эксперимент, - подхватил кто-то, - и поэтому наш преступник решил отправиться в Пустошь – чтобы достать тот самый медальон, который вполне вероятно уцелел.
- Да, - кивнула.
- Но как он использовал магию Пустоши? – Спросил кто-то из толпы.
- А не существует никакой магии Пустоши, - улыбнулась, - мне кажется, всё, что мы ощущаем – это процесс выхода магии из тела мага. И это мое второе предположение, объясняющее, что пошло не так в Пустоши. Я думаю, что магии, отдаваемой в добровольном порядке, для изначального заклинания не хватило. Об этом частично свидетельствует диалог изобретателя и его старшего наставника. Последний произнес фразу «значит, убей», что, скорее всего, относилось к тому, что для завершения заклинания из «особых гостей» придется вытянуть всю магию, а не только ту часть, что они готовы были отдать. Но ученый не решился, и заклинание вышло из-под контроля, разрослось под воздействием внешних факторов и начало вытягивать магию вообще из всех, до кого смогло добраться, наращивая мощь, не находя завершенности забирая всё больше. Поэтому тела Призраков и наших жертв так выглядят: из них вытянули всё - магию и саму жизнь. И поэтому же они охотятся за живыми и поглощают нашу магию – это инстинктивная попытка вернуть то, что у них забрали.
Все погрузились в глубочайшую задумчивость.
А я готова была говорить бесконечно, лишь бы отвлечь всех от того, что время Арейна скоро подойдет к концу. Думать о том, что он, скорее всего, уже погиб я не собиралась – он вернется, обязательно вернется! Пусть только попробует не вернуться, ему еще род возрождать!
- Звучит достаточно правдоподобно, - прозвучал вдруг голос одного из наших ведущих ученых, - многие механизмы мне понятны, например, способ забирать магию из тела мага изучается нами давно и, могу сказать, что перспективы достичь чего-то подобного для магов с даром артефактора весьма благоприятные. Чисто теоретически возможно и переместить магию в предмет по принципу создания артефактов. Уже на грани фантастического использовать такой предмет, но все же не могу с уверенностью заявить, что это невозможно.
- Постойте, но раз Призраки это бывшие люди… выходит, что они в какой-то степени… разумны? – Чей-то дрожащий голос.
Я пожала плечами.
- Раз они смогли как-то до меня достучаться, весьма вероятно, что да.
- Но тогда в какой степени их можно считать живыми? Можно ли говорить о них, как о необратимых монстрах, или как о… больных людях? Ведь получается… они не до конца умерли?
Вот теперь воцарилась по-настоящему звенящая тишина.
Переварив, мы все обернулись к нашей скромной кучке ученых магов-жизни и лекарей. Те пребывали в прострации.
- Трудно сказать, - наконец выдавил один из них, - никто ни разу так и не смог поймать хотя бы одного Призрака для изучения, хотя попытки были, но их быстро сочли негуманными по отношению к погибающим «ловителям». Королевские маги слишком ценны, чтобы отдавать их жизни десятками. Но чисто теоретически… Призраков действительно можно счесть не до конца погибшими людьми. Другой вопрос – как они могут жить столь долго?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Маги не стареют сами по себе, - напомнил один из магов жизни, - по сути, Призракам создали условия, при которых естественная смерть отчасти невозможна.
- Но среди зрителей были и простые люди…
- А кто сказал, что они не умерли? Никому точно неизвестно, сколько там тварей по ту сторону завесы. Это мы раньше считали, что у них там самовоспроизводящаяся колония, но по факту никто больше ста Призраков за раз не видел, а тех, кто видел, уже не видели мы. Их может быть всего около тысячи или двух…
