отец начал ему такие советы давать? Почему не остановился, когда его словно каким-то потоком несло к «свободе»? Прав Сокол, ничего не попишешь! Не может он пока полностью управлять своей жизнью – не готов, не научился.
– Дурак я, да? – вздохнул Крамеш, не глядя на Таню.
– Ну, думаю, что ты и сам всё понял… И вряд ли ещё когда-нибудь случится подобное, – Таня старательно подбирала слова. – Верно?
– Никогда, – глухо ответил Крамеш.
– Ну и ладно. Только, пожалуйста, меня не надо осчастливливать, лишая моей работы, договорились? Она, конечно, сложная, и устаю я иногда, но я её люблю, понимаешь? – Таня подозревала, что Филипп достаточно доходчиво объяснил Крамешу, НАСКОЛЬКО тот был неправ, так что не собиралась читать нотации существу, которое вообще-то старше, чем она.
«Главное-то в нашем деле что? Правильно! Вовремя остановиться! – разумно подумала Татьяна. – Тем более что ему и так нездоровится».
Крамеш так и остался сидеть в Таниной кухне. Почему-то ему категорически не хотелось идти на чердак и быть там одному. Может, инстинктивно опасался того места, где был один на один со своими мыслями, а может, просто хотелось погреться, как его дальним предкам, которые хоть опасливо, хоть бочком, но пробирались к человеческому жилью. А может, просто не было сил уйти.
Соколовский прибыл к вечеру, обнаружил всю честную компанию, традиционно собравшуюся у Татьяны, пригласил её к себе в кабинет.
– Я хотел вас попросить пока не выходить.
– Но разве… разве всё не закончилось?
– Думаю, что нет. Вы же в курсе того, что случилось с нашим опрометчивым пострадавшим? Ну-ну… не делайте такой вид! Я уверен, что вам Шушана ещё вчера всё рассказала, а сегодня небось и сам Крамеш выложил подробности, недаром же он у вас такой счастливый на кухне сидит. Если бы не пооткровенничал, то был бы смурной от размышлений, доложу я вам о его демарше или нет.
Таня невольно рассмеялась:
– Если честно, то да… я в курсе.
– Из обоих источников, разумеется? Ладно, Шушану можете не выдавать, но ворон-то все обстоятельства выдал?
– Ну да… Крамеш рассказал о том, что сделал, – призналась Таня, дипломатично обойдя вопрос о норуши.
Соколовский понимающе хмыкнул:
– Этот дyрaлeй, оказывается, весьма управляем. Нет, не впрямую, конечно, но опосредованно – только так. Его родичи поднаторели в таких играх с его рождения и точно рассчитали, как заставить Крамеша сделать то, что им нужно. Кроме того, насколько я понимаю, там идёт игра на два фронта. Его дед, бабка и мать думают, что используют отца Крамеша, чтобы получить обратно ценный приз, а сам его папаша явно действует в собственных интересах. И все они ждут результат!
– А его нет и не будет! – понимающе кивнула Таня.
– Точно! Короче, они подождут ещё немного, а потом начнут потихоньку засылать наблюдателей, чтобы понять, выполнил ли Крамеш задание или нет. И если нет, то что ему помешало? Давать им в лапы лишний козырь я не хочу.
– А Вран? Его не попытаются использовать как козырь?
– Им сейчас не до Врана.
– Но если не до Врана, то какое им может быть дело до меня?
– Когда дед пытался Крамеша подчинить, он мог уловить его эмоции о человеке, который для внука оказался очень важным, значимым и ценным. Вы же понимаете, что это так и есть? Вы его простили тогда, привязав к себе накрепко, да и сейчас приручаете. Как я понимаю, неосознанно, но это есть. Недаром же он у вас сидит, а не удаляется к себе.
– Вот как… – протянула Таня.
– Именно. Кстати, если он вам не сильно мешает, не гоните пока.
– Да я и не собиралась. Мне вообще-то спокойнее, когда он тут. У него температура сегодня весь день…
– А! Ну да. Камушек подействовал, – спохватился Соколовский. – Он вчера взялся за один очень сложный камень, который его одарил ожогом и слегка отравил. Нет, не волнуйтесь, это неопасно, но неприятно. За пару дней пройдёт.
– Поняла. А! Вы недавно спрашивали про сову – она здорова. И… я хотела предупредить, что ящерь опять съела пинцет для корма. Вы, правда, говорили, что это нормально, но это пятый пинцет за последнее время. Они стальные, и меня это немного беспокоит.
– Танечка, не переживайте. Эта зараз… в смысле, пресмыкающееся создание и не то может сожрать без малейшего для себя вреда, – лучезарно улыбнулся Соколовский. – Но я думаю, что пора бы нам расстаться с этой скот… в смысле, ящерью.
Ему в принципе не нравилась идея транспортировать непредсказуемую животину к местам обитания её хозяйки, и горы тамошние не вызывали приятных ассоциаций, короче, даже настроение портилось от осознания необходимости доставки ящери.
Таня заметила, что улыбка руководства стала слегка холодноватой… то есть прямо-таки ледяной! Правда, Филипп быстро спохватился:
– Не переживайте, я скоро её унесу, и вы её больше не увидите. А сова… пусть пока тут побудет, договорились?
– Да, конечно. Она очень милая, и, по-моему, мы поладили.
– Ещё бы! По сравнению с ящерью даже комодский варан покажется душкой, – понимающе кивнул Соколовский.
– Я этого не говорила! – официальным тоном произнесла Таня. – Так я пока в отпуске, да?
– Да, именно! В клинике я сам скажу об этом.
Таня ушла к себе, Сокол ещё некоторое время поразмышлял о доставке ящери, прилично испортив себе настроение, а потом отправился в клинику сообщить о том, что продлевает отпуск Татьяны.
Собственно, если бы не его отвратительный настрой и острый слух, то, может, всё и обошлось бы…
Но обстоятельства подчас складываются весьма неожиданно. Ну как иначе можно объяснить то, что три главные сплетницы клиники одновременно задержались на работе, а услыхав о том, что Филипп Иванович Соколовский лично даёт команду о продлении отпуска их коллеге Татьяне, тут же включились в обсуждение?
Ветврачи Лена и Вероника с узистом Верой с азартом, огоньком и завидной фантазией рассуждали о том, как именно и в какой компании проходит дополнительный Танин отпуск.
Соколовский, предвкушая несколько часов общения тет-а-тет с ящерью, пока он будет доставлять её до места, насторожился, прислушался и нахмурился.
«Ну, хоть душу отведу, раз Верхолётные пока под руки не попались, – решил он. – Нет, я понимаю, когда так себя ведут мои тётеньки, аж до зубовного скрежета любименькие, но эти-то куда лезут? Хотя… это идея!»
Сплетницы вздрогнули и обернулись, когда дверь комнаты отдыха, где они сидели, открылась и на пороге показался Соколовский
– Ой, Филипп Иванович, а я думала, что вы уже ушли… – заторопилась Лена.
– Нет, мы пока не ушли, – любезно улыбался владелец клиники и звезда экрана. – Я у вас хотел кое-что спросить. Не могли
