«Никаких намеков на раздел, на уничтожение государства. Наоборот, за Германией будут, по-видимому, сохранены ее права на самостоятельность настолько, что может возникнуть опасность новой агрессии с ее стороны» ( засл. артист театра им. Пушкина Я.О.М.)387.
Несмотря на то, что большая часть интеллигенции восприняла сообщение об установившемся «между нами и нашими союзниками единодушии и согласии» как «очень серьезное и убедительное», в конце 1944 г. население по-прежнему волновал вопрос о будущих отношениях СССР с ними. Партагитаторов справшивали: «Будет ли Советский Союз воевать с Великобританией и США после победы над Германией?388.
Итоги Ялтинской конференции развеяли многие из существовавших опасений, еще более укрепив авторитет Сталина и породив уверенность в том, что отношения с союзниками будут развиваться в конструктивном ключе. В то же самое время очевидной для многих стала неизбежность войны с Японией, особенно после денонсации пакта о нейтралитете389.
Рассуждения населения о странах-противниках СССР в войне весьма любопытны. Во-первых, не было однозначно негативного отношения ко всем странам, входившим в прогерманский блок. Некоторые союзники Берлина сами подчас воспринимались как жертвы нацизма. Во-вторых, несмотря на активно проводимую советской пропагандой кампанию по разжиганию ненависти к немцам, при, в целом, негативном к ним отношении, выделялись те, кто, по мнению ленинградцев, нес большую ответственность за совершенные преступления. В-третьих, представления о психологическом типе немцев влияли на выбор жесткого и бескомпромиссного к ним отношения после войны, который разделяла и власть.
Сближение с церковью: обманутые ожидания
Если бы большевики всегда так относились к церкви как теперь, то весь бы народ на руках носил бы их и боготворил. Русскому народу немного надо. Ему только сохрани его обычаи и он за это самое — жизнь свою отдаст за тебя. А все же спасибо Советской власти.
Нынче у нас действительно пасха. Еще бы хоть по одному колоколу повесили.
Б.П.Аксенов, кладовщик завода «Большевик», 1945
В течение 1944 г. партийные информаторы и УНКВД неоднократно отмечали резко возросшее распространение религиозных настроений среди различных категорий населения. В ряде сводок сообщалось о рассылке в городе анонимных писем религиозного содержания, которые были очень широко распространены в городе еще осенью 1941 г.:
« Аминь. Господи помилуй нас грешных от всякого зла, для победы над врагом. Кто прочтет эту молитву и они должны обойти весь мир и раздать 9 записей, тот через два дня получит большую радость, а кто оставит без внимания получит большое горе» (орфография и стиль не изменены)390.
Накануне снятия блокады информаторы сообщали, что среди части населения имели место «религиозные высказывания», сводящиеся к тому, что перелом в войне наступил из-за «союза с Богом» и того, что «вся церковь стала молиться за Красную Армию»391. Уверенность в новой роли церкви заходила у части населения так далеко, что агитаторам задавались вопросы об оплате государством труда священников, о предоставлении им права участвовать в выборах в Советы, а также о помощи государства в восстановлении церквей392.
В конце июня 1944 г. религиозные настроения проявлялись даже среди учителей, особенно пожилого возраста, которые заявляли, что «теперь советское правительство работает вместе с церковными организациями», что «ни о какой антирелигиозной пропаганде не может быть и речи», что «очень многие вновь начали ходить в церковь, и в этом нет ничего плохого»393.
В декабре 1944 г. в Кировском районе, в котором не было действующих церквей, через почтовые ящики и рабочих вновь стали распространяться записки религиозного характера:
«... Господи, пошли победу, а врагу поражение. Эта молитва должна облететь весь мир и тогда будет победа. Кто эту бумагу у себя обнаружит, должен ее 10 раз переписать и раздать другим. Кто это сделает — получит большую радость, а кто нет — получит большое горе» 394.
В середине 1944 г. на заседании партактива признавалось, что в условиях войны часть населения пришла к убеждению, что коммунизм и религия вполне могут уживаться друг с другом, что «скоро наступит пора, [когда] и коммунистам можно будет ходить в церковь». Более того, изменение политики советского государства в вопросе отношений с церковью были восприняты частью коммунистов «всерьез и надолго», поскольку «духовенство стало другим, «революционным», в отличие от 1918 — 1920 гг., когда оно было реакционным»395.
Разрешение проведения крестных ходов и ночного богослужения при праздновании православной Пасхи было с «удовлетворением» встречено верующими: «Спасибо товарищу Сталину за то, что пошел навстречу верующему народу. Одно только желаем ему — здоровья и благоденствия»396.
Однако рост религиозности, вполне естественный в период войны, а также активизация деятельности служителей культа вызвали резко негативную реакцию на Литейном. Причинами тому были не только многолетний опыт по искорененению инакомыслия в любой форме, но и наличие неопровержимых доказательств сотрудничества значительной части православных священников с противником на оккупированной территории Ленинградской области.
В январе 1945 г. в справке зам.начальника УНКГБ ЛО подполковника госбезопасности Швыркова «О состоянии работы культурно-просветительных учреждений и зрелищных предприятий Ленинграда и деятельности церковников» на имя А.А.Кузнецова отмечалось, что «в результате слабой деятельности культурно-просветительных учреждений и недостатков в постановке политико-воспитательной работы за последнее время заметно увеличилась посещаемость церквей». К слову, в спецсообщении ни словом не упоминалась «новая» политика Кремля в отношении церкви.
Что же вызвало беспокойство органов госбезопасности? В документе отмечалось, что по сравнению с прошлым годом посещение церкви в воскресенье возросло почти в три раза и составляет около 17 тысяч человек. В среднем в течение недели в церквях бывает 23— 25 тысяч человек. Свыше 10% среди них составляет молодежь, что вчетверо превосходило довоенный уровень.Проверкой УНКГБ было установлено, что за 3—4 ноября 1944 г. Никольский собор, Волковскую кладбищенскую и Большеохтинскую церкви посетили в общей сложности около 4 тыс. человек.За эти же дни в восьми культурно-просветительных и зрелищных предприятиях и учреждениях, находящихся в районах расположения этих церквей, побывали 5238 человек. Таким образом, всего чуть более половины населения района наблюдения предпочитало «светские» мероприятия религиозным.
Укором в адрес советских и партийных органов звучали слова о том, что «помещения всех действующих в городе церквей ежегодно ремонтируются... Все церкви остеклены, электрофицированы, отапливаются и имеют достаточный запас топлива, в то время как учреждения культпросвета пребывают в запустении».
Из восьми действовавших в городе церквей пять проводили службу ежедневно, причем каждая из них имела свой хор, постоянный или любительский, к участию в которых привлекались известные артисты. Так, из 120 певчих, занятых в церковных хорах, было 40 артистов. В их числе были заслуженные артисты республики Атлантов, Куклин и Нечаев, руководитель пионерской самодеятельности Смольнинского района Соболев, артист радиокомитета Жулин, артист Музкомедии Артамонов и др.
В 1944 г. среди молодежи города было зафиксировано восемь случаев подачи заявлений о желании стать священниками.
УНКГБ отметило также увеличение количества крещения детей в церкви, особенно с середины 1944 г. По данным ЗАГС'а, за десять месяцев 1944 г. в городе родились 15213 чел. За это же время, по имевшимся в УНКГБ данным, были крещены свыше 6 тыс. человек, значительную часть которых составляли дети в возрасте от 2 до 5 лет.
Случаи крещения были отмечены и со стороны взрослых, чаще всего молодежи. Например, в сентябре 1944 г. в Коломяжской церкви крестилась Н., 23 лет, военнослужащая, объяснившая это своим давнишним желанием. Были известны случаи соблюдения и других церковных обрядов молодежью. В Никольском соборе в присутствии семи офицеров флота венчался лейтенант КБФ. В августе 1944 г. священник Поляков с разрешения главврача больницы им. Куйбышева причащал больного в Красном уголке больницы397.
Особое внимание УНКГБ обращало на «материалы, устанавливающие факты прямого использования враждебными элементами легальных возможностей церкви в антисоветских целях», приводя следующие высказывания одного из работников епархиального управления, зафиксированные агентурой:
«... Сейчас мало молиться, нужно принять участие в управлении государством, советская власть отделила церковь от государства, а мы обязаны соединить церковь и государство. Это можно сделать тогда, когда на местах будут не просто старые священники, ничего не смыслящие в политике и в управлении, а люди умные, энергичные.
