Но петушиные бои ещё не начались, так что Ичиро бродил туда-сюда по развернувшейся возле храма ярмарке и бесцельно пялил глаза на всякие чудесатости и вкусности. Здесь был фокусник, поджигавший сухие ветки, которые вежливо демонстрировал всем окружающим, а потом целиком засовывал себе в рот или в ухо. Сейчас, при свете дня, его чудеса выглядели менее эффектно, но ведь впереди был целый вечер! На каждом углу стояли монахи в широкополых шляпах и гнусаво требовали подаяние в честь великой богини. Ещё больше было торговцев амулетами и разносчиков с большими подносами, на которых лежали всякие лакомства: свежие огурцы, посыпанные солью, маленькие пирожки, целиком зажаренные в масле, и другие невозможные удовольствия.
Праздник был устроен в честь храма и его божества. Естественно, ни одного из многочисленных гостей, столпившихся на площади, религия в этот день не интересовала. Горожане радовались возможности отдохнуть от тяжёлой работы и скучных повседневных дел, поэтому с самого утра спешили сюда, надев на себя всю лучшую одежду сразу. Только на таких событиях всегда собиралось больше женщин и детей, чем мужчин, и больше простых горожан, чем именитых даймё и членов их семей.
Словом, день обещал быть просто сказочным, и если б Ичиро не был так голоден ещё со вчерашнего вечера, он куда сильнее радовался бы всему происходящему.
С усилием отведя взгляд от политых золотистым соусом пирожных, Ичиро принялся разглядывать толпу. Вокруг мельтешили дети с грошовыми свистелками из бамбука и дули в них что есть мочи, спешили женщины с привязанными к спинам младенцами, лениво прогуливались мужчины, всеми силами делающие вид, что забрели на празднество по ошибке. Никто точно не знал, когда начнутся петушиные бои, поэтому любители подобных зрелищ старались приходить заранее. Но солнце стояло ещё высоко над горизонтом, а жар был такой, что даже веера не помогали. У Ичиро тоже был веер – деревянный, с тонкими полосками бумаги, аккуратно приклеенными к реечкам. Он старался обмахивать им пореже, чтобы не испортить дорогую вещь.
Ещё у Ичиро имелись:
- набедренная повязка;
- полосатое кимоно из конопляной ткани, светло-коричневое;
- коричневый пояс;
- несколько монет, спрятанных в поясе;
- деревянные сандалии;
- повязка для волос.
Словом, он был богат почти так же, как половина отирающихся на празднике бродяг, явившихся поглазеть на бесплатные увеселения и чего-нибудь промыслить.
«Промыслить» - чаще значило «своровать», чем «найти работу», но Ичиро воровать совсем не умел. А работы у него уж три дня как не было. Отсюда и бурчание в желудке.
Кое-как прослонявшись до вечера и убив время на созерцание дрессированной обезьяны, пытающейся раздеть своего хозяина догола под хохот толпы, мальчик всё-таки удержался от соблазна потратить деньги на лакомство. Он потратил только самую мелкую монетку на кружку колодезной воды, без которой в такую жару было совсем невыносимо. А потом солнце опустилось за горизонт, повсюду начали зажигаться огни, и в толпе начали мелькать клетки из ивовых прутьев с чем-то пёстрым и кукарекающим внутри. Проследив взглядом за одним из носильщиков, Ичиро понял, что завсегдатаи боёв стекаются к небольшой площадке позади храма, где не было палаток со сладостями. Мальчик тоже устремился туда, работая локтями.
И вовремя! Пустынная в любое другое время площадка запруживалась быстро. С одной стороны устанавливали клетки с птицами, с другой прямо на земле сидели казначей, принимающий ставки, и писец, чьей обязанностью было сохранить для вечности результаты состязаний. Казначей сурово буровил глазами окружающих, прижимая к груди деревянный ящик с кассой, а писец энергично растирал на камне палочку туши. Вокруг всей этой компании кружили важные владельцы боевых птиц и зрители, надеющиеся поправить своё финансовое положение при помощи выигрыша. Ичиро предположил, что самому младшему зрителю нет и семи лет, тогда как самому старшему перевалило за восемьдесят. Женщины на петушиные бои не допускались.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Протолкавшись к казначею, Ичиро поднырнул под руку какого-то толстого торговца и принялся совать в ящик деньги, крича при этом, что ставит на победу чемпиона Микадо, «Красного Великана», как его называли в рядах поклонников петушиного таланта. Он едва не сорвал голос, но гам вокруг стоял такой, что казначей едва ли его услышал. Небрежно кивнув, он позволил пересыпать себе в ладонь влажные от пота монеты, а сухощавый писец поставил на свиток какую-то почеркушку. Ичиро понадеялся, что там действительно написано его имя и ставка: читать мальчик не умел.
Его тут же оттеснили назад. Тот самый торговец, толстый и важный, высыпал в ящик казначея целую пригоршню серебра. Его выслушали гораздо внимательнее. После торговца потянулись мальчишки, ровесники Ичиро, у каждого из которых была одна или две мелких монетки. Петушиные бои любили все от мала до велика: зрелище было грандиозное, принимались любые ставки, а в случае удачи можно было неплохо подзаработать.
Петухи волновались в своих клетках, громко кричали и хлопали крыльями. Среди них выделялся чемпион Микадо: угрюмый и нахохленный, он лишь сердито вращал зрачками и переступал с ноги на ногу. Ичиро понадеялся, что таким образом петух сберегает силы для грядущих поединков.
Пока принимались ставки, пока на земле очерчивали круг, обозначающий границу петушиных баталий, пока первые два поединщика вынимались из своих клеток заботливыми хозяевами и ставились друг напротив друга, Ичиро старался занять себе местечко получше. Росту он был невысокого, а зрителей вокруг было много, и все хотели стоять как можно ближе к кругу. Какой-то высокий юноша на мгновение полностью заслонил ему обзор, и Ичиро чуть не застонал от разочарования. Но юноша тут же потеснился и пропустил его вперёд. Ичиро тут же воспользовался возможностью, мельком отметив, что неизвестный юноша был одет в настоящий шёлк, да ещё изысканной бледно-голубой окраски. Значит, и таким пижонам интересны петушиные бои!
Первый поединок был для разогрева зрителей: никто и не ждал особенно успеха от новичков – двух молодых петушков рыже-чёрного окраса. Они, казалось, не понимали, зачем им драться друг с другом, и пытались сбежать из круга, вместо того чтобы нападать.
Вторая пара воинов была уже намного интереснее. Петух по имени Хохлатый уложил своего соперника несколькими меткими ударами клюва в голову. Ичиро показалось, что второй петух погиб, но удостовериться в этом не удалось: окровавленную тушку сразу же убрали из круга.
Ещё интереснее получилась третья битва. Один петух истерически удирал от другого и звонко голосил, а зрители топали ногами, шумели и пытались заставить птицу сражаться. Наконец, в отчаянии загнанный петушок набросился на соперника, яростно молотя его крыльями, и… неожиданно вышел победителем из схватки, к горячему восторгу одной половины зрителей и яростному вою другой.
Ичиро подумал, что никогда не видел ничего более захватывающего и интересного, чем петушиные бои! В это самое мгновение он почувствовал, как что-то нежное коснулось его локтя, и повернул голову. Оказалось, что бок о бок с ним стоит тот самый юноша, и рукав его прекрасного шёлкового кимоно прикасается к руке Ичиро. «Он не боится запачкаться?» - подумал мальчик и поднял взгляд повыше, чтобы рассмотреть лицо незнакомца. Лицо было как лицо: тонкое, узкое, бледное, с написанным на нём выражением горечи и презрения. Удивившись, Ичиро тут же забыл о своём любопытстве и вновь перевёл взгляд на сражающихся петухов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
…Когда пришёл черёд чемпиона Микадо, Ичиро уже не мог кричать: охрип. Его щёки раскраснелись, на лбу выступила испарина, а ещё ужасно хотелось пить. Но уйти сейчас – значит пропустить самую интересную часть действа! Конечно, мальчик остался на месте, покрепче упершись ногами в землю, чтобы никому не удалось его сдвинуть.
Появление «Красного Великана» из клетки было отмечено пронзительным свистом и радостными криками. Петух степенно прошёлся по кругу, как палач по своему помосту. Ичиро залюбовался его блестящими тёмно-рыжими перьями, круглой, навыкате, грудью и роскошным хвостом, из которого соперникам удалось выдернуть лишь несколько перьев. Микадо был великолепен! Ичиро уставился на него чуть ли не влюблёнными глазами: этот петух должен был принести ему выигрыш, вкусный ужин и, возможно, ночлег.
