В это время из Генштаба поступила директива, требовавшая от нас вывезти все мирнее население из прифронтовой зоны. Я знал, что эта мера предшествует обычно началу подготовки к осуществлению крупной операции. Она преследовала две цепи: во-первых, предохранить жителей от возможных потерь, в случае если противник активизирует свои артиллерийские и авиационные удары в прифронтовой зоне, а во-вторых, не дать фашистской разведке забросить во фронтовой тыл своих агентов, которым, естественно, легче маскироваться среди местного населения, особенно в том случае, тогда там оседает много беженцев. Штаб фронта в короткий срок выполнил директиву: тысячи семей коренных жителей и беженцев были организованно вывезены со всем необходимым имуществом и размещены в ближайших районах. С этого времени мы со дня на день стали ждать соответствующих указаний Ставки.
В начале мая я был вызван в Москву, где меня принял генерал А. И. Антонов. Алексею Иннокентьевичу с 1943 года приходилось замещать в Генеральном штабе А. М. Василевского, поскольку начальник Генштаба в роли представителя Ставки почти постоянно находился на различных фронтах Действующей армии.
Генерал Антонов, несмотря на огромную занятость, как всегда, встретил меня приветливо и ознакомил с проектом плана Белорусской операции, как он заметил тогда, — главной наступательной операции 1944 года, получившей впоследствии условное наименование «Багратион».
По ее замыслу предусматривались ликвидация так называемого «белорусского балкона» и выход на рубеж городов Дисна (на Западной Двине), Молодечно, Столбцы, Старобин. На пути к этой цели предстояло прежде всего окружить и разгромить фланговые группировки фашистских войск в районах Витебска и Бобруйска, затем глубоким охватом обнажившихся флангов (с одновременным давлением с фронта) встречными ударами с севера и юга в общем направлении на Минск окружить и разгромить главные силы гитлеровской группы армий «Центр».
Осуществление этого замысла намечалось возложить на войска 1-го Прибалтийского, 3, 2 и 1-го Белорусских фронтов. На правом крыле стратегического построения наших войск с северо-востока на Минск нацеливались войска 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов, а с юго-востока — 1-го Белорусского фронта. В центре на Минск должен был наступать 2-й Белорусский фронт.
Общая идея замысла операции мне сразу понравилась: навалиться силами четырех фронтов на группу армий «Центр» и разгромить ее, что обеспечивало в случае успеха не только освобождение многострадальной Белоруссии, но и создание благоприятных условий для ведения дальнейших операций Красной Армии на главном стратегическом направлении.
После краткого обмена мнениями по поводу этой операции Алексей Иннокентьевич предложил мне, вернувшись на фронт, внимательно продумать, какое наиболее аффективное участие и с какими конкретными задачами могли бы войска 1-го Прибалтийского фронта принять в организации и проведении этой грандиозной операции, указав при этом, что примерно в середине мая Ставка намерена совместно с командующими войсками фронтов рассмотреть и утвердить окончательный ее замысел и план подготовки. Мы распрощались.
Поскольку Антонов особо предупредил меня о соблюдении полнейшей тайны в отношении подготовки операции, я по возвращении в штаб фронта ознакомил с полученными указаниями только члена Военного совета генерала Д. С. Леонова и начальника штаба фронта В. В. Курасова.
А 22 мая меня вместе с генералом Д. С. Леоновым снова вызвали в Москву. Нас пригласили в Генеральный штаб для ознакомления с замыслом и планом предстоящей наступательной операции, подготовленными для доклада Сталину.
В кабинете А. И. Антонова уже был командующий 1-м Белорусским фронтом К. К. Рокоссовский. Эта встреча очень обрадовала нас обоих, вызвала большое оживление и взаимные расспросы о фронтовых делах.
Когда перешли к делу, генерал А. И. Антонов объявил, что нам предстоит поочередно обсудить с Г. К. Жуковым и А. М. Василевским, которые готовы принять нас, все вопросы, связанные с участием войск каждого фронта в намечаемой операции.
Первыми, в порядке установленной очередности, побывали на приеме у ближайших соратников И. В. Сталина мы с Леоновым. Маршалы нас встретили очень тепло и в непринужденной обстановке разъяснили цель встречи и вопросы, которые мы должны решить.
Георгий Константинович Жуков жестом пригласил меня к карте, на которой был графически изображен замысел операции и вытекающие из него задачи фронтов.
— Иван Христофорович, — обратился ко мне Жуков, — в соответствии с замыслом операции, который мы завтра с вашим участием будем докладывать Верховному Главнокомандующему, Первому Прибалтийскому фронту на начальном ее этапе надлежит силами четвертой ударной, шестой и одиннадцатой гвардейских и сорок третьей армий, первого танкового и третьего гвардейского кавалерийского корпусов прорвать оборону противника северо-западнее Витебска, форсировать Западную Двину и, прикрываясь со стороны Полоцка, наступать главными силами в направлении Лепель, Молодечно, а частью сил — на Сенно с целью окружения и уничтожения витебской группировки врага во взаимодействии с войсками Третьего Белорусского фронта. Вашему соседу слева будет поставлена задача после разгрома совместно с войсками Первого Прибалтийского витебской группировки и прорыва обороны противника в районе Орши направить главные усилия фронта для выхода в район Вильнюса. Как вы расцениваете такое построение операции?
Я выразил глубокое удовлетворение сутью замысла, смелыми и решительными целями этой грандиозной операции, однако в связи с тем, что наш сосед справа 2-й Прибалтийский фронт — на первом этапе операции в наступлении не участвовал, высказал опасения за свой правый фланг. Ведь войска нашего фронта привлекались не только к разгрому северного крыла группы армий «Центр», но и к глубокому охвату с северо-запада всей центральной группировки противника в Белоруссии.
— В этом случае, — сказал я, — обладающая значительной мощью вражеская группа армий «Север» может нанести сильный удар с севера по растянутому флангу и тылу нашего фронта.
— Да, угроза такого удара вполне реальна, — заметил Георгий Константинович, — Второй Прибалтийский перейдет в наступление значительно позднее. У противника в Прибалтике на некоторое время будут развязаны руки, и это надо учитывать. А что вы предлагаете?
Я уже продумал этот вопрос, поэтому без промедления ответил:
— После выполнения ближайшей задачи — окружения и разгрома витебской группировки противника — целесообразнее возложить нанесение глубокого удара в юго-западном направлении на правое крыло войск нашего соседа слева — Третьего Белорусского. Основные же наши усилия лучше направить на запад, для того чтобы во взаимодействии с правым крылом фронта Черняховского принять активное участие в разгроме третьей танковой армии группы «Центр» и одновременно отсечь южное крыло войск группы армий «Север».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
