Я уже продумал этот вопрос, поэтому без промедления ответил:
— После выполнения ближайшей задачи — окружения и разгрома витебской группировки противника — целесообразнее возложить нанесение глубокого удара в юго-западном направлении на правое крыло войск нашего соседа слева — Третьего Белорусского. Основные же наши усилия лучше направить на запад, для того чтобы во взаимодействии с правым крылом фронта Черняховского принять активное участие в разгроме третьей танковой армии группы «Центр» и одновременно отсечь южное крыло войск группы армий «Север».
Начался оживленный обмен мнениями. Всесторонне рассмотрев предложение об уточнении задачи войскам 1-го Прибалтийского фронта, маршалы Жуков и Василевский обещали поддержать его при докладе Верховному Главнокомандующему окончательного варианта замысла операции.
После предварительного обсуждения Генеральный штаб вынес на решение Верховного вариант замысла стратегической наступательной операции «Багратион», которым предусматривалось сначала разгромить фланговые группировки противника, занимавшие белорусский выступ и сконцентрированные, главным образом» в районах Витебска в Бобруйска. Это открывало для наступавших войск широкие ворота на территорию выступа. Распахнув их, войска 1-го и 3-го Белорусских фронтов должны были в последующем охватывающими ударами в общем направлении на Минск окружить минскую группировку противника и освебодить столицу Советской Белоруссии.
2-му Белорусскому фронту предстояло фронтальным наступлением в общем направлении на Могилев, Минск сковать возможно больше сил из состава группы армий «Центр» и всемерно содействовать войскам 1-го и 3-го Белорусских фронтов в окружении главных сил группы армий «Центр» восточнее Минска. 1-му Прибалтийскому фронту после разгрома витебской группировки противника ставилась задача в соответствии с моим предложением.
В связи с изменением замысла операции состав ударных группировок на 4-м и 3-м Белорусская фронтах решено было значительно усилить. Нашему соседу слева 3-му Белорусскому фронту — передавались 11-я гвардейская армия и 3-й гвардейский кавалерийский корпус, включенные первоначально в состав нашего фронта. Кроме того, он усиливался из резерва Ставки 2-м гвардейским Тацинским танковым, 3-м гвардейским механизированным корпусами и 5-й гвардейской танковой армией, которой командовал маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров.
Учитывая, что 1-й Белорусский имел в своем составе десять общевойсковых, танковую, две воздушные армии, три танковых, механизированный, три кавалерийских корпуса и Днепровскую флотилию, можно себе представить, в какие мощные клещи зажималась фашистская группа армий «Центр».
На следующий день, 23 мая, в Ставке собралось ограниченное по составу участников совещание. Кроме Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина здесь были Г. К. Жуков, А. М. Василевский, А. И. Антонов, К. К. Рокоссовский, Н. А. Булганин, В. Е. Макаров и генерал Д. С. Леонов.
Когда все уселись, Верховный закурил трубку, встал и, медленно прохаживаясь по кабинету, предложил А. И. Антонову доложить замысел и план операции. Изредка он подходил к разложенной на столе карте и пристально всматривался в конфигурацию линии фронта, задерживая внимание на стрелах, обозначавших направления главных ударов фронтов.
Поскольку по плану операции все было ясно, мы лишь еще раз высказались о нем с одобрением. Выступления командующих фронтами сводились в основном к тому, как они мыслят решать фронтовые задачи.
— Хорошо, — послышался тихий, глуховатый голос Сталина, склонившегося над картой, когда я первым доложил свое решение. — Только, по-моему, взятый вами участок прорыва великоват.
Выслушав мои объяснения, И. В. Сталин посоветовал мне по возвращении на фронт еще раз вернуться к этому вопросу, проанализировать все на местности и принять окончательное решение.
Во время обсуждения предложений командующих Верховный был немногословен. Он больше слушал, изредка задавая короткие, точно сформулированные вопросы. У него была идеальная память на цифры, фамилии, названия населенных пунктов, меткие выражения. Сталин был предельно собран, на его лице отражалась сосредоточенная строгость, взгляд чуть прищуренных глаз был всегда пристальным и несколько холодноватым.
Последним выступил К. К. Рокоссовский. Хорошо помню, что вопреки предложению Генерального штаба — нанести войсками фронта мощный удар только на одном участке прорыва — Константин Константинович весьма обоснованно решил создать две ударные группировки, которым надлежало прорвать оборону противника на двух участках, чтобы последующим наступлением в глубь обороны окружить и разгромить главную группировку противника. Это предложение командующего решительно поддержали Г. К. Жуков и А. М. Василевский, и оно было одобрено Верховным Главнокомандующим И. В. Сталиным.
Мне думается, что к генералу армии К. К. Рокоссовскому Верховный проявлял особую симпатию. С. К. Тимошенко рассказал мне как-то, что И. В. Сталин сравнивал Константина Константиновича с Ф. Э. Дзержинским. «Такой же, — говорил он, — честный, умный, добрый, человечный, только Феликс немного потверже и построже».
Очень внимательно Верховный Главнокомандующий выслушал и выступления Маршалов Советского Союза Г. К. Жукова и А. М. Василевского, высказавших ряд важных соображений по организации наиболее эффективного первого удара по врагу.
— Ну что ж, ваши предложения вам и надо решительно провести в жизнь, — сказал Сталин и объявил, что Г. К. Жуков и А. М. Василевский назначаются представителями Ставки по координации боевых действий фронтов: первый — 1-го и 2-го Белорусских, второй — 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского.
При обсуждении вопросов использования в предстоящей операции различных родов войск и их материально-технического обеспечения к работе совещания в Ставке привлекались главный маршал авиации А. А. Новиков, генерал армии А. В. Хрулев, главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов, маршал бронетанковых войск Я. Н. Федоренко, маршал инженерных войск М. П. Воробьев, маршал войск связи И. Т. Пересыпкин, маршал артиллерии Н. Д. Яковлев.
Мы уезжали, окрыленные грандиозностью предстоящего наступления, охваченные горячим желанием поскорее начать подготовку войск к великой битве за Белоруссию.
Возвратившись на фронт, мы с Д. С. Леоновым тотчас же пригласили первого заместителя командующего войсками фронта генерал-полковника В. И. Кузнецова и всех остальных наших ближайших соратников. Мое сообщение о принятом Ставкой решении на проведение Белорусской наступательной операции было встречено с глубоким удовлетворением.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
