Пушкин всегда ездил на пожары и любил смотреть, как кошки ходят по раскаленной крыше. Пушкин говорил, что ничего нет смешнее этого вида.
Пушкин был необыкновенно умен. Если он чего и не знал, то у него чутье было на все. И силы телесные были таковы, что их достало бы у него на девяносто лет жизни.
Я уверен, что Пушкин бы совсем стал другой. И как переменился. Он хотел оставить Петербург и переехать в деревню; жена и родные уговорили остаться. Н. В. ГОГОЛЬ по записи неизвестной. Дневник. Рус. Арх.. 1902, I, 551, 554.
Кажется, за год до кончины своей Пушкин говорил одному из друзей своих: "Меня упрекают в изменчивости мнений. Может быть: ведь одни глупцы не переменяются".
П. В. АННЕНКОВ. Материалы, 152.
Матушка моей жены (Н. О. Пушкина) скончалась в первый день светлого воскресения, в самую заутреню... (29 марта).
Н. И. ПАВЛИЩЕВ -- своей матери Л. М. ПАВЛИЩЕВОЙ. 9 апреля 1836 г. Л. Павлищев, 416.
У Пушкина умерла мать его, он все это время был в печальных заботах, а сегодня отправился в псковскую деревню, где будет погребена его мать.
Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ -- А. И. ТУРГЕНЕВУ, 8 апр. 1836 г. Сборник Бартенева "Пушкин", II, 63.
Пушкин чрезвычайно был привязан к своей матери, которая, однако, предпочитала ему второго своего сына (Льва), и притом до такой степени, что каждый успех старшего делал ее к нему равнодушнее и вызывал с ее стороны сожаление, что успех этот не достался ее любимцу. Но последний год ее жизни, когда она была больна несколько месяцев, Александр Сергеевич ухаживал за нею с такою нежностью и уделял ей от малого своего состояния с такой охотой, что она узнала свою несправедливость и просила у него прощения, сознаваясь, что она не умела его ценить. Он сам привез ее тело в Святогорский монастырь, где она похоронена. После похорон он был чрезвычайно расстроен и жаловался на судьбу, что она и тут его не пощадила, дав ему такое короткое время пользоваться нежностью материнскою, которой до того времени он не знал. Между тем, как он сам мне рассказывал, нашлись люди в Петербурге, которые уверяли, что он при отпевании тела матери неприлично весел был.
Бар. Е. Н. ВРЕВСКАЯ -- в заметке, бывшей в распоряжении М. И. Семевского.
Русск. Вестник, 1869, № 11, 89.
1 апреля 1836 г. -- Пушкина жестоко жмет цензура. Он жаловался на Крылова и просил себе другого цензора, в подмогу первому. Ему назначили Гаевского. Пушкин раскаивается, но поздно. Гаевский до того напуган гауптвахтой, на которой просидел восемь дней, что теперь сомневается, можно ли пропускать в печать известия, вроде того, что такой-то король скончался.
А. В. НИКИТЕНКО, I, стр. 273.
Пишу к вам из той стороны, "где вольные живали вы", где ровно тому десять лет пировали мы втроем -- вы, Вульф и я, где звучали наши стихи и бокалы с ёмкой(1), где теперь вспоминаем мы вас -- и старину. Поклон вам от холмов Михайловского, от сеней Тригорского, от волн голубой Сороти, от Евпраксии Николаевны, некогда полувоздушной девы, ныне дебелой жены, в пятый раз уже брюхатой, и у которой я в гостях. Алексей Вульф здесь же, отставной студент и гусар, усатый агроном, тверской ловелас -- по-прежнему милый, но уже перешагнувший за тридцатый год. -- Пребывание мое в Пскове не так шумно и весело ныне, как во время моего заточения, во дни, как царствовал Александр; но оно так живо мне напомнило вас, что я не мог не написать вам несколько слов.
ПУШКИН -- Н. М. ЯЗЫКОВУ, 14 апреля 1836 г., из Голубова.
(1)Ёмкой называется то "слияние рома и вина", о котором говорит Пушкин в своем послании Языкову. (Ак. Изд. соч. П-на, IV, с. 373).
Милостивый государь Александр Сергеевич! Его сиятельство граф Александр Христофорович просит вас доставить к нему письмо, полученное вами от Кюхельбекера (лицейский товарищ Пушкина, ссыльный декабрист), и с тем вместе желает непременно знать, через кого вы его получили. А. Н. МОРДВИНОВ -- ПУШКИНУ, 27 апреля 1836 года. Переп. Пушкина, III, 304.
Спешу препроводить к вашему превосходительству полученное мною письмо. Мне вручено оное тому с неделю, по моему возвращению с прогулки, оно было просто отдано моим людям без всякого словесного препоручения неизвестно кем. Я полагал, что письмо доставлено мне с вашего ведома.
ПУШКИН -- А. Н. МОРДВИНОВУ, 28 апреля 1836 года, Петербург.
Я не видела Александра Пушкина после его возвращения из Михайловского, потому что он сейчас же уехал в Москву. Как вы находите его журнал ("Современник")? Здесь он не пользуется большим успехом. А жена его уж на будущие барыши наняла дачу на Каменном острове еще вдвое дороже прошлогоднего.
АН. Н. ВУЛЬФ -- П. А. ОСИПОВОЙ, 6 мая 1836 г., из Петербурга.
П-н и его совр-ки, XXI -- XXII, 336.
Пушкин одно время, очень непродолжительное, был журналистом. Но журнальное дело не было его делом. Срочная работа была не по нем. Он принялся за журнал вовсе не из литературных видов, а из экономических. Ему нужны были деньги, и он думал, что найдет их в журнале. Он обчелся и в литературном, и в денежном отношении. Пушкин тогда не был уже повелителем и кумиром двадцатых годов. По мере созревания и усиливающейся мужественности таланта своего, он соразмерно утрачивал чары, коими опаивал молодые поколения и критику. Пушкин не только не заботился о своем журнале с родительской нежностью, он почти пренебрегал им. Однажды прочел он мне свое новое поэтическое произведение. -- "Что же, -- спросил я, -- ты напечатаешь его в следующей книжке?" -- "Да, как бы не так, -- отвечал он, -- я не такой дурак: подписчиков баловать нечего. Нет, я приберегу стихотворение для нового тома сочинений моих".
Кн. П. А. ВЯЗЕМСКИЙ. Полн. собр. соч., II, 370.
4 мая, Москва, у Нащокина -- против Старого Пимена, дом г-жи Ивановой. Путешествие мое было благополучно. 1-го мая переночевал я в Твери, а 2-го ночью приехал сюда. Я остановился у Нащокина. Жена его очень мила. Он счастлив и потолстел. Мы, разумеется, друг другу очень обрадовались и целый вчерашний день проболтали бог знает о чем.
ПУШКИН -- Н. Н. ПУШКИНОЙ, 4 мая 1836 г., из Москвы.
Мы с мужем квартировали тогда в Пименовском пер., в доме Ивановой. Пушкин во время своих приездов в Москву останавливался у нас. Для него была даже особая комната в верхнем этаже, рядом с кабинетом мужа. Она даже и называлась "Пушкинской". Муж мой имел обыкновение каждый вечер проводить в Английском клубе. На этот раз он сделал то же. Так как помещение клуба было недалеко от нашей квартиры, то Павел Войнович, уходя, спросил нас, что нам прислать из клуба. Мы попросили варенца и моченых яблок. Это были любимые кушанья поэта. Через несколько минут клубовский лакей принес просимое нами. Мы остались с Пушкиным вдвоем, и тотчас же между нами завязалась одушевленная беседа. Можно было подумать, что мы -- старые друзья, когда на самом деле мы виделись во второй раз в жизни. Впрочем, говорил больше Пушкин, а я только слушала. Он рассказывал о дружбе с Павлом Войновичем, об их молодых проказах, припоминал смешные эпизоды. Более привлекательного человека и более милого и интересного собеседника я никогда не встречала. В беседе с ним я не заметила, как пролетело время до 5 часов утра, когда мой муж вернулся из клуба.
-- Ты соскучился небось с моей женой? -- спросил Павел Войнович, входя.
-- Уезжай, пожалуйста, каждый вечер в клуб! -- ответил всегда любезный и находчивый поэт.
-- Вижу, вижу. Ты уж ей насплетничал на меня?! -- сказал Павел Войнович.
-- Было немножко... -- ответил Пушкин смеясь.
В. А. НАЩОКИНА. Воспоминания. Новое Время, 1898, № 8115.
После женитьбы Нащокин вел жизнь уже не на цыганский лад, игру вел только в английском клубе, где от графа Мусина-Пушкина, проигравшего огромные суммы, на долю Нащокина достался порядочный куш. Тогда нанимается в приходе Старого Пимена прекрасный двухэтажный дом, мебель Гамбса, отличные обеды, вина и сигары первого сорта. Из прежних гостей остались только кн. Гагарин, артисты Московского театра, да приезжавшие из Петербурга или из-за границы иностранцы, которых он и угощал и дарил. Вьетану, например, он подарил скрипку, с которою знаменитый артист объехал всю Европу; В. А. Каратыгину устраивал овации, обед в английском клубе... Деньги он бросал и на добрые дела, и на глупости. Чего стоил ему один "Домик"! Предположив себе людей в размер среднего роста детских кукол, он, по этому масштабу, заказывал первым мастерам все принадлежности к этому дому: генеральские ботфорты на колодках делал лучший петербургский сапожник Пель; рояль в 7 1/2 октав -- Вирт: Вера Александровна палочками играла на нем всевозможные пьесы; мебель, раздвижной обеденный стол работал Гамбс; скатерти, салфетки, фарфоровую и хрустальную посуду, все, что потребно на 24 куверта, -- все делалось на лучших фабриках. Несколько измененное общество постоянно посещало радушного хозяина с утра до полудня, так как он на все вечера и на известные обеденные дни уезжал в английский клуб. Ему были приятелями все замечательные люди того времени: Д. В. Давыдов, Толстой (американец). Он знал множество анекдотов, и исторических, и частных, умел рассказывать их и сообщал Пушкину о курьезных новостях Москвы. Пушкина забавляли его сообщения. -- Но чем мог Нащокин привлекать к себе таких людей, как Пушкин, Гоголь, кн. Вяземский и др.? -- Умом. Да, умом необыкновенным, переполненным врожденной, природной логикой и здравым смыслом; а рассудок, несмотря на его страсть к игре, во всех остальных перипетиях жизни, -- рассудок царствовал в его умной голове и даже был полезен для других людей, обращавшихся к его совету или суду, при крайних столкновениях в жизни.
