Мелли прислонилась к полкам, грея руки над лампой, и задумалась над тем, что заставило Баралиса перевести ее сюда. Быть может, отцу стало известно, где она? Нет, вряд ли. Однако Баралиса что-то обеспокоило — и настолько, что он запер ее в этом надежном месте. А не связано ли это с Джеком?
Мысли Мелли обратились к ученику пекаря. Он был добр с ней, он врачевал ее раны, делился с ней своей порцией воды. Мелли не верила, что он сказал ей правду о своем бегстве из замка. Он в ее глазах не походил на вора, а Баралис — на человека, который стал бы вора преследовать. Зачем ему в таком случае Джек?
* * *
Джеку никогда еще не доводилось бывать в такой кромешной тьме. Дорогу приходилось отыскивать ощупью, словно слепому. В довершение всего он уперся в тупик. Странно строить ход, который никуда не ведет. Джек решил, что пропустил выход, и подался обратно, все время прислушиваясь, нет ли погони.
Теперь он ощупывал обе стены коридора, то и дело переходя от одной к другой. На это уходило много времени, и Джек боялся, что его вот-вот схватят. Но внезапно его руки вместо камня наткнулись на дерево — это была дверь. Не найдя ручки, Джек толкнул — дверь не уступила. От души надеясь на то, что она не заперта, Джек поднажал снова, и на сей раз дверь со скрипом подалась.
За ней стоял такой же мрак. Джек ступил вперед, споткнулся обо что-то острое и упал на что-то мягкое. Он сел, потирая ушибленную ногу и радуясь возможности подумать. С самого утра он руководствовался больше чутьем, чем рассудком. Но нельзя вечно полагаться на судьбу — надо составить какой-то план, решить, что делать дальше.
Прежде всего хорошо бы выбраться из этого запутанного подземелья. Должен же быть какой-то другой выход, кроме того, что около караульной.
Раздумья Джека прервал отдаленный шум, и бледный свет упал на порог. Джек вскочил, ища, где бы спрятаться. Он ничего не видел — лишь под ногами чувствовалось что-то мягкое. Джек пощупал — это была груда каких-то тряпок. В коридоре уже слышались шаги. Джек лег и прикрылся тряпьем.
Дверь распахнулась, и в помещение хлынул свет. Голос произнес:
— Говорил я тебе, Кессит, что тут искать не надо. Здесь уж сто лет никто не ходил. Посмотри, сколько тут хлама.
— Так что ж, обратно двинем? — спросил другой голос.
— Куда спешить-то. Давай передохнем малость, табачку пожуем.
— Траффу не понравится, что мы бездельничаем.
— Он об этом не узнает, если ты сам не скажешь.
Наемники вошли внутрь, и Джек услышал звук открываемой табакерки.
— Устраивайся поудобнее — иначе какое удовольствие от табака. Садись на эту кучу тряпья да вытяни свои ножищи.
К ужасу Джека, один из стражей плюхнулся ему на ногу. Беглец затаил дыхание.
— А все из-за Харла. Дал себя одолеть сопляку-мальчишке.
— Ну, бедняга дорого заплатил за свою оплошность.
— Да уж. Видел его? От лица ничего не осталось.
— Теперь бабенки на него и глядеть на станут.
— Хороший табачок.
— Лорд Баралис нам не все говорит. Был ты тут вчера, когда он закончил допрашивать мальчишку?
— Да вроде нет.
Джек отчаянно старался подавить кашель — пыль забила ему всю глотку.
— Так вот, Баралис был сам не свой. Вышел от парня спотыкаясь, белый как простыня.
— Да ну?
— Ей-богу. Еле на ногах держался. Пришлось ему звать Кропа, чтобы тот его уволок.
Наемники помолчали, жуя табак. Потом один из них сплюнул.
— Вот так-то лучше. И девчонку он перевел в другое место.
— Кто?
— Лорд Баралис, дуралей. В одно из своих секретных мест. Боится, как бы парень не пошел ее спасать.
Нога у Джека совсем онемела.
— А как он туда попадает?
— Да кто его знает. Я видел как-то его у стены — он водил по ней руками. Я потом сам попробовал, да ничего не вышло.
— Пойдем-ка, пожалуй. Трафф нынче злой.
Наемник, к облегчению Джека, встал.
— Само собой — я не хотел бы оказаться на его месте.
И оба ушли, унеся с собой свет.
Джек перевел дух и прокашлялся, освободив легкие от пыли. Потом скинул с себя тряпки и встал, разминая затекшую ногу. Пока что можно не беспокоиться: вряд ли стража вернется сюда.
Джеку хотелось пить и есть. Знать бы, который теперь час: он не имел представления, сколько времени прошло с его побега. Ему вспомнилось залитое кровью лицо часового, и он невольно содрогнулся. Часовой нес ему воду — и вот награда.
Джек вдруг со стыдом осознал, что ни разу еще со времени побега не подумал о Мелли, — он был почему-то убежден, что Баралис вернул ее в замок. Мелли сказала Джеку, что убежала от нежеланного жениха, — Джек полагал, что Баралис этому жениху ее и вернет. Оказывается, она так и сидит под замком. Джек знал, что не сможет уйти из подземелья, раз она все еще здесь. Он ухаживал за Мелли, перевязывал ее раны — не бросать же ее теперь, когда она, возможно, еще в большей опасности.
Надо выяснить, где ее держат. Но первым делом надо найти что-нибудь для питья. Вода, пища и какой-нибудь свет — без этого не обойтись. Оружие у него уже есть — впервые в жизни Джек держал в руках меч. Он нащупал клинок за поясом, но это не доставило ему особой радости.
Джек решил выждать. Стража ищет его, и разумнее будет отсидеться. На исходе дня у наемников, глядишь, поубавится прыти. И тогда Джек исследует второй коридор, раз первый уперся в тупик.
Несколько часов спустя он вышел из укрытия, не забыв прикрыть за собой дверь, и двинулся по коридору. Подходя к перекрестку, Джек увидел впереди свет. Он повернул направо и снова оказался в темноте.
Продвигаясь ощупью, он вскоре убедился, что этот туннель куда длиннее первого. Джек, не теряя времени на поиски боковых дверей, шел вперед с вытянутыми перед собой руками. В туннеле стоял зверский холод, и Джек пожалел, что не прихватил какого-нибудь тряпья из той комнаты. Оставалось надеяться, что на сей раз он не наткнется на каменную стену.
Вскоре он снова различил впереди свет и устремился к нему. Свет становился все ярче; коридор внезапно кончился, и Джек оказался в длинном прямоугольном помещении, от которого отходило еще несколько туннелей. Что-то на одной из стен привлекло внимание Джека, и он подошел посмотреть. В камне была высечена буква «X» с двумя змеями по бокам — и Джек понял, что находится глубоко под замком Харвелл.
Глава 18
Земля в окрестностях Рорна, тощая и голая, мало на что годилась. Лишь очень искусный и терпеливый крестьянин мог что-то вырастить на ней. Однако множество коз и овец щипало здесь жесткую желтую траву, а из их молока делали мягкие острые сыры. К северу от Рорна было много селений — и все они в какой-то степени зависели от города.
Таул, сочтя, что настало время пообедать, стал приискивать место для привала. Близ дороги возвышался каменистый холм, где паслись овцы, — к нему Таул и направился. Неплохо будет взглянуть с высоты, не увязался ли кто следом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
