Эгвейн скорчила недовольную гримасу – и не только из-за этого «ничего». Раз Суан минувшей ночью побывала в Тел’аран’риоде, значит, днем можно ожидать визита Лиане с жалобой. Суан строго-настрого запрещено использовать тер’ангриалы для путешествия в Мир Снов после того, как она пыталась обучить этому некоторых сестер. Не в том дело, что она знала ненамного больше их или что лишь некоторые сестры считали, что в подобном деле им нужен учитель; язык у Суан подобен рашпилю, а терпения и вовсе нет, вот в чем главная причина. Обычно Суан удавалось сдерживать свой нрав, но в двух случаях эти уроки сопровождались такими вспышками гнева, криками и стуком кулака, что Суан должна быть счастлива, раз все кончилось лишь категорическим запрещением пользоваться тер’ангриалами. Лиане, однако, получала один из них всякий раз, когда бы ни попросила, и Суан нередко использовала его по секрету от Восседающих. Это было одно из немногих яблок раздора между ними; обе с удовольствием отправлялись бы в Тел’аран’риод каждую ночь, будь такое возможно.
Все с тем же недовольным выражением лица Эгвейн направила искру Огня на уголок пергамента и держала его до тех пор, пока пламя не коснулось пальцев. Если кто-то вздумает рыться в ее вещах, не следует оставлять ни малейшей пищи для подозрений.
С завтраком было почти покончено, но по-прежнему никто не появлялся, что весьма странно. У Шириам, возможно, имелись причины не спешить увидеться с Эгвейн, но Суан... Проглотив последний кусок сладкой булки и запив его глотком чая, Эгвейн поднялась, собираясь пойти разыскивать ее, как вдруг Суан собственной персоной ворвалась в палатку. Будь у нее хвост, он яростно метался бы из стороны в сторону.
– Где ты была? – требовательно спросила Эгвейн, мгновенно сплетая экран от подслушивания.
– Айлдене вытащила меня прямо из постели, – проворчала Суан, плюхнувшись на табуретку. – Она все еще надеется, что я отдам ей глаза и уши Амерлин. Никто не получит их! Никто!
Когда Суан – усмиренная, находившаяся в бегах, свергнутая Амерлин, которую весь мир считал умершей, – впервые появилась в Салидаре, сестры были весьма расположены к тому, чтобы не позволить ей остаться. Их в большой степени удержало то, что она располагала сведениями о сети тайных агентов не только Престола Амерлин, но и Голубой Айя – Суан, до того как ей вручили палантин, возглавляла «глаза и уши» Голубых. Это обстоятельство и обеспечило ей известное влияние, точно так же, как сеть агентов в Тар Валоне, которой владела Лиане, придавала вес последней. Когда прибыла Айлдене Стоунбридж, которой после восшествия Суан на Престол Амерлин было поручено вместо той иметь в дальнейшем дело с агентами Голубых, это в значительной мере изменило ситуацию. Айлдене пришла в ярость от того, что горстка агентов Голубых, с которыми удалось связаться Суан, по-прежнему посылает ей свои сообщения. Получает их женщина, уже не входящая в Голубую Айя. Никто из сестер – даже среди Голубых об истинной роли Айлдене знали лишь двое или трое – не догадывался о нынешнем положении дел, но когда выяснилось, что об этом стало известно многим, Айлдене чуть не хватил удар. Она немедленно отобрала у Суан сеть «глаз и ушей» Голубой Айя и вдобавок так наорала на Суан, что слышно было за милю, и едва не вцепилась ей в горло. Недаром у Айлдене нос свернут набок. Она родом из андорской деревушки, затерянной в Горах Тумана, где все споры принято решать с помощью кулачных драк, в которых она участвовала, будучи еще девчонкой. Возмущение Айлдене заставило задуматься и остальных.
Повернувшись на своем неустойчивом кресле, Эгвейн отодвинула в сторону поднос, на котором ей принесли завтрак:
– Айлдене не сможет силой вытянуть у тебя эти сведения, Суан. И никто другой тоже. – Айлдене, конечно, захотела, чтобы глаза и уши бывшей Амерлин тоже перешли к Голубой Айя, но остальным это не понравилось; однако сестры не захотели, чтобы они находились и под контролем Эгвейн. Сеть осведомителей должна принадлежать Совету, так заявляли и Романда, и Лилейн, хотя каждая в глубине души надеялась, что в этом случае именно она окажется первой, кто будет просматривать полученные сообщения. Узнавать новости раньше других иногда бывало очень выгодно. Айлдене полагала, что раз Суан теперь опять принадлежит к Голубой Айя, то и ее агентов должно присоединить к сети Голубых. Шириам ничего не имела против того, чтобы Суан просто вручала ей все полученные сообщения. Как обычно и происходило. – Им не заставить тебя сделать это.
Эгвейн снова наполнила чашку чаем и поставила на край стола рядом с Суан вместе с покрытым голубой глазурью горшочком меда, но та ни к чему не притронулась. Гнев улетучился, она тяжело осела на табуретке.
– Ты никогда на самом деле не задумывалась о своей силе, – сказала Суан, обращаясь больше к себе. – Ты сильнее кого бы то ни было и, конечно, понимаешь это, зачем тебе еще задумываться. Ты просто знаешь, что, когда понадобится, Сила подчинится тебе. Или ты ей. Прежде не было никого сильнее меня. Никого до тех пор... – Она перевела взгляд на свои руки, безостановочно теребившие платье. – Иногда, если Романда или Лилейн ведут себя со мной особенно назойливо, на меня точно вихрь обрушивается. Теперь они сильнее меня, и я должна знать свое место и молчать, пока они не разрешат открыть рот. Даже Айлдене сильнее, а она всего лишь на среднем уровне. – Суан заставила себя поднять голову – губы сжаты, голос полон горечи. – Мне кажется, я неплохо приспосабливаюсь к реальности. Это тоже одно из свойств, которые укоренились в нас, глубоко пустив корни задолго до того, как мы проходим испытание на шаль. Но мне это не нравится! Не нравится!
Эгвейн заговорила, осторожно подбирая слова и вертя в пальцах перо, до этого лежавшее между чернильницей и кувшином с песком:
– Суан, ты знаешь, как я отношусь к необходимости перемен. Слишком часто мы поступаем так или иначе только потому, что Айз Седай всегда это делали. Изменения уже происходят, несмотря на то что многие надеются вернуться к старому. Сомневаюсь, чтобы когда-либо прежде Амерлин избирали женщину, до этого не бывшую Айз Седай. – Установить это точно можно, лишь ознакомившись с тайными записями Белой Башни. Суан часто говорила, что сейчас не происходит ничего такого, чего хотя бы раз не случалось в истории Башни, хотя это, похоже, произошло впервые. Суан никак не отреагировала на замечание Эгвейн, продолжая сидеть с унылым видом и поникшими плечами. – Суан, Айз Седай вовсе не всегда действуют правильно, и я намерена это изменить. А тем, кто не может принять перемен или не захочет, придется просто примириться с ними. – Перегнувшись через стол, Эгвейн постаралась придать лицу ободряющее выражение: – Я никогда не могла понять, каким образом Хранительницы Мудрости решают, кто среди них главная, во всяком случае, не та, которая лучше владеет Силой. Сплошь и рядом женщины, умеющие направлять, уступают тем, кто не умеет. Например, одна из них, Сорилея, ей никогда в жизни не сравниться с Принятой, однако даже самая искусная в Силе взовьется в воздух, закричи Сорилея: «Жаба!».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
