– Как здоровье вашей супруги? – вежливо осведомился Микель.
– Могу я поговорить с вами наедине?
– Естественно.
Жоан пропустил его вперед в малый салон и закрыл за собой дверь.
– И о чем же пойдет речь? – поинтересовался валенсиец.
Не говоря ни слова, книготорговец ударил его в живот левой рукой, вложив в удар всю свою силу и ярость, и ватиканский капитан сложился пополам, судорожно выдохнув. Он попытался прикрыться, но Жоан сделал апперкот правой, ударил его в лицо и свалил на пол. Микель покатился по полу, а затем одним прыжком поднялся, но с уже обнаженным кинжалом в руке. С ним он и пошел на Жоана, который в свою очередь тоже достал кинжал. Валенсиец напоминал животное, которое застали врасплох, но уже готовое к броску.
– Что за муха тебя укусила на этот раз? – спросил Корелья, растягивая слова. Он провел языком по кровоточившей губе и, угрожая оружием, угрюмо произнес: – Что это все значит?
– Больше никогда не смейте притрагиваться к моей жене! – Жоан был готов отразить атаку Микеля.
– Ха! – выдохнул Микель. И улыбка на мгновение промелькнула на его лице. – Снова твоя жена! Вот в чем дело…
– Вам этого мало? – Жоан не ослаблял бдительности, продолжая сжимать кинжал. – Если вы еще хоть раз притронетесь к ней, я убью вас.
– А я убил бы любого другого за гораздо меньшее, чем то, что ты только что сделал, – спокойно ответил Микель. – Не надо переходить к угрозам так необдуманно, а то ведь с тобой может случиться то же самое, что и с этим глупцом Альфонсо Арагонским, да упокоится в мире его душа. И научи свою жену не вмешиваться в мужские дела. Неосмотрительные жены часто ввязывают своих мужей в передряги. Скажи своей Анне, что ей еще повезло, что она осталась жива! – И хладнокровно, медленным движением вставил в ножны кинжал.
– Вы не должны были бить ее… И никогда больше…
Дон Микелетто пожал плечами.
– Я не хотел этого делать, но она не оставила мне выбора. – Он продолжал вести себя спокойно, как если бы ничего не произошло. – Именно она набросилась на меня, чтобы помешать делать мою работу. Твоя жена – очень решительная женщина, и мне пришлось вывести ее из строя. Вот все, что произошло, я не издевался над ней. Мне жаль, что пришлось ударить ее, потому что я очень высоко ее ценю.
Жоан молча слушал его, все еще сжимая кинжал в руках. Он совершенно четко сформулировал свою мысль, у него не было аргументов, чтобы оспорить слова Микеля, и он доверял ему.
– Давай, прячь оружие, я не собираюсь драться с тобой, – продолжал Микель.
– Я еще раз повторю вам сказанное, – холодно произнес Жоан, пряча кинжал в ножны. – Никогда больше не трогайте Анну.
Дон Микелетто улыбнулся, протянул руку Жоану, и его дружеский жест притупил бдительность книготорговца. Он лишь удивился, с какой легкостью валенсиец согласился с его доводами. Жоан тоже улыбнулся Микелю, и когда в свою очередь протянул ему руку, то получил в лицо удар такой силы, что отлетел к книжным полкам.
– Я не буду трогать ее, если она не станет вмешиваться не в свое дело, – сказал Микель. – Иди и скажи ей это. А тебя я не боюсь.
С этими словами он совершенно спокойно вытер платком кровь и вышел из салона, закрыв за собой дверь. Затем, попрощавшись с Паоло и подмастерьем, капитан покинул книжную лавку. Жоан не стал ничего предпринимать. В какой-то степени боль от удара придала ему новых сил. Он понимал позицию Микеля Корельи, которого все еще продолжал считать своим другом, и в то же время чувствовал, что капитан прекрасно осознал, что ему хотели сказать. Тот факт, что Жоан ударил Микеля дважды, а он его – один, ничего не менял, учитывая зависимое положение, на которое жаловалась Анна, но ему все равно было приятно, что он выступил на защиту жены. Впрочем, как и то, что Микель не остался в долгу. Они были квиты.
– Что с вашим лицом? – спросила Анна вечером. Красный след от удара наливался фиолетовым.
– Ничего, просто споткнулся и упал.
Лукреция была безутешна и настаивала на своем до тех пор, пока ее отец, раздосадованный случившимся и страдая от невыносимой боли, испытываемой его дочерью, а также от того, что был не в состоянии утешить ее, позволил ей покинуть Ватикан. Через двенадцать дней после смерти мужа Лукреция Борджиа вместе с сыном и под охраной шестисот рыцарей направилась в Непи, где временно должна была стать губернатором крепости и поселения. Там, вдали от своей семьи, она будет пребывать в трауре, в то время как Санча по-прежнему находилась под надзором в Ватикане.
Анна получила письмо от папской дочери в самый день ее отъезда. Лукреция писала, что ее сердце разбито, что ей очень жаль, что им не удастся увидеться перед отъездом и что больше никогда в жизни она не позволит, чтобы семья не считалась с ее чувствами и использовала ее как разменную монету в политических играх.
– Я тоже хочу уехать из этого проклятого города, – сказала Анна Жоану. – Уехать и никогда больше не возвращаться сюда.
Жоан слушал жену в скорбном молчании: уже несколько дней он ощущал печаль, ярость и безутешное горе своей супруги. Он ничего не сказал в ответ, но той ночью записал в своем дневнике: «Да. Но куда?»
75
Когда Анна увидела незнакомого человека, заходившего в лавку, ее прошиб озноб. Он был тепло одет, а под его широким дорожным беретом бросалась в глаза черная маска, закрывавшая бо́льшую часть лица – именно ту, которую так или иначе скрывала его густая борода. Создавалось впечатление, что он прибыл издалека: запечатанный пакет в его руке свидетельствовал о том, что это был посыльный, а маска – что его присутствие в Риме не должно было стать достоянием общественности. Супруга книготорговца домыслила недостающее и невольно вздрогнула.
– Господин Жоан Серра де Льяфранк? – спросил незнакомец, даже не поздоровавшись. Было очевидно, что известия, которые он принес, не терпели отлагательства.
– Его сейчас нет, – соврала Анна, которая на тот момент находилась на нижнем этаже лавки лишь в компании с одним из подмастерьев.
Посыльный с досадой взмахнул рукой.
– Могу я вам чем-то помочь? – осведомилась Анна. – Я его жена.
– Да, я знаю, – ответил посыльный по-валенсийски. – У меня исключительно срочное послание от Микеля Корельи.
Опасения Анны подтвердились. Дон Микелетто! На дворе стоял декабрь, прошло почти два с половиной года с момента убийства Альфонсо Арагонского, но она ничего не забыла. В ночных кошмарах женщина время от времени видела труп супруга Лукреции и ватиканского капитана, ударом сбившего ее с ног, чтобы потом затянуть веревку на шее. К счастью, победы и завоевания новых земель Цезарем Борджиа, который, помимо титула герцога де Валентинуа, теперь носил и титул герцога Романьи, держали его вдали от Рима. В течение какого-то времени Микель даже исполнял обязанности губернатора одного из завоеванных городов; он был несколько раз ранен и в результате пушечного выстрела чуть не лишился руки. Но к разочарованию Анны, Корелья выжил.
Она догадывалась о содержании этого срочного сообщения, которое валенсиец посылал ее мужу. Положение каталонцев нельзя было назвать блестящим. Достигнув зенита своей славы после завоевания Романьи и подчинив Флоренцию и прочие небольшие государства, которые платили ему дань в обмен на защиту, Цезарь Борджиа столкнулся с восстанием своих кондотьеров – итальянских генералов, командовавших его войсками. К ним присоединились некоторые из каталонских изменников. Цезарь был обложен со всех сторон. В книжной лавке обсуждали возможность того, что Орсини снова стояли за этим заговором и что на этот раз у них были все шансы выиграть. Если Цезаря Борджиа убьют или возьмут в плен, следующее восстание произойдет уже в Риме. А вследствие этого падет власть Папы. И все развалится как карточный домик.
Анна смотрела на письмо в руках гонца. Вне всякого сомнения, Микель Корелья, рисковавший жизнью вместе со своим господином, обращается к ее мужу с просьбой прибыть ему на выручку. Оставалось совсем немного времени до Рождества, и Анна была уверена, что Жоан, как верный слуга, отправится хоть на край света, чтобы прийти на помощь этому убийце. Печальным станет это Рождество, потому что Жоан Серра – муж, отец, брат и сын – уже никогда, возможно, не вернется. Анна почувствовала, как от тоски у нее внутри все сжалось в твердый комок, но справилась с собой.
– Я передам ему сообщение, как только он вернется, – сказала она гонцу, протягивая руку.
Тот немного поколебался, но в конце концов отдал ей запечатанный сургучом пакет. Анна вздрогнула, почувствовав, как он обжег ей руки.
– Спасибо, – ответил мужчина, который, похоже, очень спешил. Наверняка он должен был вручить еще не одно послание. – Это очень срочно. Ответ необходим уже сегодня. Послезавтра я должен снова отправиться в путь.
