(сдерживая свое обещание), но мысленно подумала: «Говори, что хочешь, ты даже не представляешь, что я привезла с собой, а когда узнаешь, то… обалдеешь!», — она с удовольствием использовала лексикон Мира Полины, поскольку обычные слова, были слащавы, высокопарны, и не отражали бушующих эмоций. К тому же их никто не понимал, и это ее безумно радовало.
Ч. 5 Гл. 5
Глава 5
Лоут резко развернулся и начал спускаться по крутой лестнице, выбитой прямо в стене. Элида пошла следом за ним.
— Будьте осторожны, — неожиданно предупредил он. Элида испуганно огляделась по сторонам в поисках невидимых врагов или ядовитых насекомых. Заметив, что она крутит головой по сторонам, Лоут досадливо уточнил: — Я хотел сказать, что лестница очень крутая и вам надо осторожно спускаться по ней. — После всего что с ней случилось, после того страха, что она пережила на планете отца, ее предупреждали о том, что по лестнице надо спускаться осторожно! Элиде пришлось отвернуться, закрыть лицо руками, и сжав всю свою волю в кулак, погасить зарождающийся истерический смех. Ей было совсем не смешно, просто пережитый страх, пережитое волнение, только сейчас начинало осознаваться ее разумом и грозило вырваться в истерическом приступе то ли смеха, то ли плача.
Ей удалось справиться с собой и тут она обнаружила, что все это время Лоут внимательно наблюдал за ней пытаясь понять, что происходит, и почему Элида так себя ведет. В Мире Полины она бы пренебрежительно махнула рукой, сказав: «Не обращайте внимания». — Здесь же такое ее поведение выглядело очень странным, поэтому ей пришлось сказать спокойным и холодным голосом:
— Я потом объясню, — добавив мысленно про себя: — Может быть. — Лоут согласно кивнул и продолжил спускаться, слегка развернувшись к ней боком, готовый помочь в любую секунду. У подножия лестницы он протянул ей руку, и Элида с удовольствием оперлась о нее, неожиданно почувствовав, до чего же приятно опираться на надежную, крепкую руку сильного мужчины.
— Я проведу вас в мою комнату, где вы сможете отдохнуть, — между тем продолжал Лоут. — К сожалению, хоть эта комната и является лучшей в крепости, она далека от тех условий, к которым вы привыкли, но пос…
— Меня устроит любая комната, — перебила его Элида. Лоут коротко взглянул на нее и дальше шел молча, не пытаясь оправдываться или извиняться. Какими-то сложными переходами он провел ее в крепость, потом они поднялись на второй этаж, и он толкнул дверь комнаты. «Это же его личная комната! — Мысленно вскричала Элида, только сейчас осознав, какие возможности откроются перед ней в личных «апартаментах» мужа. Она сразу же представила, как открывает ящики стола, перебирает бумаги, письма, рассматривает шкатулки, коробочки, перекладывает вещи в шкафу. Ведь, Лоут, наверняка забрал с собой какие-то важные и дорогие для него вещи, вот и посмотрим, чем он там дорожит. — Надо все хорошенько рассмотреть и покопаться в его вещах! — с восторгом подумала она и тут же поняла, что не одной ей в голову пришла эта мысль, Лоут подумал о том же! Они встретились взглядом и поняли друг друга без слов.
— Я наложу заклинание на все мои вещи, — тихо предупредил он, Элида с сожалением вздохнула.
В комнате прежде, чем сесть, она взяла стакан, налила в него воды, бросила капсулу белого цвета, и размешала жидкость. Увидев, с каким вниманием Лоут следил за всеми ее манипуляциями, она любезно пояснила.
— Это молоко. Я хочу, чтобы вы его попробовали. Конечно, это не настоящее молоко, это специально подобранная смесь разных полезных для организма веществ, которым придали вкус молока. Главное, что такого стакана хватает на то, чтобы испытывать прилив энергии в течении двенадцать часов, и не чувствовать упадка сил и голода. — Чтобы Лоут не сомневался и не опасался, она сделала один глоток и протянула ему стакан. Он выпил не раздумывая. Элиде понравилось такое безграничное доверие к ней, впрочем, по-другому и быть не могло.
Она поставила на стол пять больших контейнеров, доверху наполненных шариками разного цвета.
— Что это? — удивился Лоут.
— Это концентраты бульонов разного вкуса. Коричневые — мясной бульон, бежевые — куриный, серые — грибной, зеленые — овощной, белые — молоко. Этими бульонами можно поливать отваренную крупу, но можно пить и просто так. Повторяю — главное они дают прилив сил на двенадцать часов. — Лоут кивнул и убрал коробки со стола. Она думала, что он уйдет, но Лоут продолжал внимательно смотреть на нее, она поняла, что он ждет, когда же она покажет ему канистры с водой, но таких канистр у нее как раз-то и не было. — Это все, — мило улыбнулась она ему, хорошо поимая какое страшное разочарование он испытает от ее слов. Лоут мигнул раз, другой. С одной стороны дареному коню в зубы не смотрят, с другой… Какой смысл в этих концентратах, если их нечем развести. Она внимательно наблюдала за ним, ей хотелось узнать, как быстро он сможет взять себя в руки и скрыть разочарование, но она недооценила своего мужа. Ее слова о том, что все согласовано с Рэннетом, не прошли мимо сознания Лоута, поэтому чуть помедлив, он сказал совершенно спокойно:
— А мне кажется, что это еще не все. Думаю, самое главное вы оставили напоследок… и это будет нечто удивительное. — Элида засмеялась и кивнула головой, но потом ее радость поубавилась, как только она вспомнила, какой механизм, или прибор, короче говоря, какую жуткую конструкцию, ей предстояло собрать.
— Да, — с тяжелым вздохом сказала она, самое важное я приберегла напоследок, и мне понадобиться ваша помощь, чтоб собрать это устройство.
— Что за устройство? — сразу же заинтересовался Лоут. Но Элида лишь махнула рукой.
— Его название вам ничего не скажет, а вот принцип действия у него заключается в том, чтобы сделать из соленой воды пресную.
— Устройство будет выпаривать воду? — не унимался Лоут, Элида отрицательно покачала головой.
— Он будет разбивать солевой раствор на атомы и конструировать из них молекулы воды… как-то так, — неуверенно сказала она, усмехнувшись несколько снисходительно, поскольку понимала, что сейчас Лоут засыплет ее вопросами: что такое атомы, что такое молекулы? Но Лоут молчал. Она удивленно взглянула на него и заметив его отчужденный взгляд, поняла, что он правильно истолковал и ее усмешку, и
