на коленях, спрятав лицо в ладонях, но, услышав скрип двери, выпрямилась и оглянулась. Наши взгляды встретились.
- Дина?
- Дядя Згаш?
Она не вскочила, не кинулась мне навстречу. Она так и осталась стоять на коленях у подножия изваяния Прове-ушастого, тихо плача, и я шагнул вперед, опускаясь рядом с нею на пол и обнимая девушку за вздрагивающие плечи.
Глава 17
ГЛАВА 17.
- Мне страшно, дядя Згаш!
Это были первые слова девушки после того, как она немного успокоилась и перестала всхлипывать.
- Знаю. Я… сам был на твоем месте.
- Но ведь я ни в чем не виновата? – она подняла на меня зареванное лицо.
- Как знать, - покачал я головой. – Как знать… Почему-то ведь арестовали именно тебя, а не другую девушку!
- Я не знаю, - она снова начала всхлипывать. – Они… этот дознаватель… у него такие глаза… Он начинает со мной говорить, а я его боюсь. Он спрашивает, а я слова не могу от страха из себя выдавить. Мне с палачом было легче разговаривать, чем с ним!
- С палачом? – я отодвинул девушку от себя, придерживая за плечи, слегка встряхнул. – Ты… была в руках палача?
На миг у меня потемнело в глазах. Моя Динка, моя маленькая подружка, почти сестренка… Неужели ее пытали?
- Немного, - пробился сквозь туман ее голосок. – Когда раздели и… осматривали. Искали ведьмины метки…
- Нашли? – почему-то спросил я.
- Не-а. Хотя они меня везде трогали. Даже там… - она густо покраснела и отвернулась. – Правда, совсем чуть-чуть… я сказала, что я еще девушка…
- А ты…
- Да. Мы только целовались…
Я перевел дух. Если бы Торвальд или Измор уже переспали с Динкой, я бы их… И плевать, что один уже мертв. Ради такого дела не жалко воскресить и убить второй раз. А потом воскресить снова и убить в третий. А потом…
Стоп. Хватит, Згаш. У тебя будет время для мести. Ты еще осуществишь свои невинные фантазии с тем, из-за кого Динка попала сюда.
- Ладно. Значит, тебя только начали допрашивать…
- И я вспомнила, что хочу исповедоваться… Я сказала палачу, потому что этот дознаватель… я так его испугалась… Я до сих пор его боюсь. Я бы во всем созналась, лишь бы он меня в покое оставил.
- Не оставит. Этот – не оставит, увы… Но ты не бойся. Ты все сделала правильно. Сегодня тебя уже не тронут – я скажу, что наложил на тебя епитимью, и вообще – ты после исповеди должна побыть наедине с собой и своей совестью. Завтра – неделя, по закону тебя в этот день пытать не станет. А в понедельник… к тому времени я что-нибудь придумаю. Или в деле откроются новые обстоятельства, или я вовсе достану доказательство твоей невиновности.
Девушка просияла, и на миг снова проступила ее редкая нежная и яркая красота.
- Но ты должна мне помочь. Ты обязана рассказать мне все, всю правду о том, чем вы занимались…
- Ничем таким, дядя Згаш! – она от возмущения даже пришла в себя. – Как вы могли подумать? Я же сказала, что еще девушка!
- Да не о том речь! Я о всей вашей группе. Та методичка по алхимии, которую я у вас конфисковал… Вам ведь ее кое-кто дал? И вы по ней работали… И наверняка проводили не те опыты, которые там описаны, а те, которые нельзя увидеть обычным зрением. Вам дали особое задание… Кто?
Динка побелела. Лицо ее окаменело, на висках выступил пот. Коснувшись ее лба, ощутил, как пульсирует ее аура. Боги, неужели и на Динке тоже чары подчинения, не дающие раскрыть рта?
- Это кто-то из учителей? – задал наводящий вопрос.
Девушка кивнула.
- И ты не можешь сказать, кто он.
Это был не вопрос, а утверждение.
Динка помотала головой.
- Но ты все равно должна мне признаться… рассказать все, что можешь вспомнить. Давай я тебе помогу? Итак, у вас в Колледже кто-то из преподавателей собирает вокруг себя студентов и аспирантов, а также, наверное, кое-кого из младших преподавателей и готовит из них… группу. Так?
- Ну… наверное, - кивнула девушка. – Я знаю некоторых ребят и девушек с других факультетов. Мы иногда встречаемся… вне занятий. То есть, не в общежитии, а… в другом месте.
- В каком-то одном? Или каждый раз это разные места?
- Разные.
- И часто вы… встречаетесь?
- Примерно раз в седмицу.
- По выходным?
- Да.
Бес. Сегодня и завтра как раз выходные!
- Расскажи все, что знаешь об этих встречах. Это важно. И ничего не скрывай. Помни – ты на исповеди! Здесь нельзя врать и умалчивать. Прове, - указал на статую бога, - все слышит.
В доказательство того, что все серьезно, ненадолго оставил Динку, чтобы затеплить еще две лампадки у ног бога, и, склонившись, прочел короткую молитву-заговор. Пусть я не могу совершать обрядов, как священник, но и такой призыв должен дойти.
Динка прониклась – притихла, зашмыгала носом.
- Рассказывай! – потребовал я.
- Ну… обычно кто-нибудь подходит и говорит, что намечается вечеринка. Называется время и место. Чаще всего это полуподвальные аудитории. Каждый раз разная…
- Почему?
- Так интереснее, - она улыбнулась. – Чтобы никто не догадался.
- Никто посторонний?
Она кивнула.
- Так… а кто там присутствовал? Имена назвать можешь?
- Могу, но… их так много… я половину уже забыла. Меня ведь не на каждую вечеринку приглашали. Я только шесть раз туда приходила после того, как…
Она внезапно запнулась. В глазах ее мелькнул страх, но я и сам уже угадал ответ:
- После того, как тебя приняли в эту… группу? Да? – дождался нового кивка и задал следующий вопрос: - А кто тебя… принимал? Из старших?
- Мастер Кунц, - последовал быстрый ответ. Такой быстрый, что менее опытный дознаватель принял бы ее слова за чистую монету. А что, может и не врет…Все-таки я не чужой человек, а свой. Своему соврать порой тяжелее.
- А мастера Горбжеща ты там видела?
- Пентаграммиста? Ну… да. Почти всегда. Один раз его только не было, самый
