— Здесь?
— Да, здесь!
Он фыркнул и опустил меня на ноги, но продолжал крепко держать за талию. Я уставилась на него. Янтарная радужная оболочка теперь была окружена черным ободком. Чернота просачивалась в его глаза, словно чернила в воду. Странные символы поднялись уже на подбородок.
— Да что же такое вы сделали на Хэллоуин? — Почему плоть Невидимых оказала на Кристиана такое странное действие?
Он сверкнул своей обычной убийственной улыбкой, вот только теперь она не очаровывала, а была крайне холодной.
— Я струсил в последнюю минуту, иначе мы не потерпели бы неудачу. Мы попытались возродить ту единственную силу, которая когда-то противостояла Туата де Данаан, и успешно. Древняя секта Драгаров когда-то очень давно уже поднимала эту силу против Фейри. Бэрронс не медлил. Медлил я. Ты не против забрать нас с этого утеса, Мак? — Он уже рычал.
— А что, если следующее место окажется еще хуже?
— Продолжай менять измерения, а я буду продолжать за тебя держаться.
Порыв ветра буквально врезался в нас. Мы свалились с края в зияющую тьму. Я открыла мешочек, пока мы падали.
Вокруг нас взорвался огромный водоворот, черный, кружащийся, рвущий волосы и одежду. Я сжалась, чтобы засунуть камни обратно в покрытый рунами мешочек. И почувствовала, как выскальзываю из хватки Кристиана, а потом его руки исчезли и я осталась одна.
Я свалилась на четвереньки посреди травянистой тундры.
Удар был так силен, что мешочек вылетел у меня из рук. Я врезалась в землю лбом и сильно прикусила язык. И не чувствовала больше рук Кристиана.
В ушах звенело от столкновения с землей. Я приподняла голову.
И встретилась глазами с огромным вепрем с бритвенно-острыми клыками.
34
Когда вы встречаетесь со смертью лицом к лицу, время иногда странно замедляется.
Или в этой реальности оно действительно текло медленнее, кто знает?
Глядя в маленькие хитрые голодные глаза вепря, я знала только одно — с тех пор как я утопила телефон в бассейне, я постоянно что-то теряла. Одно за другим.
Сначала я потеряла сестру. Потом родителей и надежду когда-нибудь вернуться домой.
Я пыталась уворачиваться от пинков судьбы, и это было неплохое соревнование с ней. Я создала себе новый дом в книжном магазине Дублина. Завела новых друзей и заключила союзы. Попрощалась с симпатичной одеждой, светлыми волосами, любовью к стильным штучкам. Я заменила радугу оттенками серого, а затем полюбила черный цвет.
Я потеряла Дублин и мой магазин.
Я потеряла рассудок.
Я научилась пользоваться новым оружием, нашла новые пути выживания.
И потеряла их тоже.
Мое копье пропало. У меня не осталось мяса Невидимых. На моем языке не было имени.
Я нашла Кристиана. Потеряла Кристиана. И была совершенно уверена, что его утащило водоворотом куда-то в сторону, пока меня выносило в другую.
А теперь я потеряла еще и камни. Мешочек был на земле, далеко за вепрем, и он был туго завязан. Я не могла даже надеяться на быстрый переход.
Кинжал с моего предплечья ни за что не пробьет толстую чешуйчатую шкуру зверя.
Я не могла не подумать: и в чем тут смысл? Нужно было отнять все, что у меня было? В этом и заключается жизнь? Ты теряешь все, что тебе дорого, и все, во что ты веришь, а потом тебя убивают?
Да, я жалела себя.
А-фигительно, как сказала бы Дэни, — а кто бы на моем месте себя не жалел?
Огненные миры? Водные миры? Утесы над обрывом? Какая долбаная космическая сила решала, куда направить меня в следующий раз? Были ли черно-синие осколки чего-то там настолько отвратительны зеркалам, что реальности, которые не могли выплюнуть их обратно в ад Невидимых, пытались просто уничтожить их — и, вот незадача, меня вместе с ними? И я каждый раз сама шагала в зубы опасности?
Или, как я начала думать в последнее время, мое разрушение началось задолго до этого? Спряталось в скрытых мечтах и забытых воспоминаниях?
Что у меня осталось?
Ничего.
Я припала к земле, с яростью глядя в глаза-бусинки через разделяющее нас расстояние, и могу поклясться, что на клыкастой морде вепря была злобная ухмылка.
Зверь фыркнул и стал рыть землю копытом.
За неимением лучшего варианта я тоже фыркнула и заскребла по земле.
Глаза-бусинки сузились. Вепрь поднял тяжелую голову и понюхал воздух.
Пытался учуять страх? Не повезло. Я совершенно не боялась. Я слишком разозлилась, чтобы бояться.
Да куда, мать их, все подевались, когда мне так нужна… — ох! Один раз я уже думала, что у меня не осталось выбора, хотя выбор все же был.
Пока кабан оценивал мой потенциал, я оскалилась на него, показав зубы, и запустила руку под плащ в задний карман.
И вытащила мобильный. С него текла вода. Сработает ли он? Я мысленно фыркнула. Я все еще рассчитывала, что вещи будут работать согласно привычным и понятным законам, хотя сжалась в седьмом альтернативном измерении за недолгое время. Ну разве не глупо?
Я открыла крышку телефона и положила его на землю.
Вепрь наклонил голову, готовясь напасть.
Я не осмелилась поднести телефон к уху. Пришлось нажимать кнопки, не поднимая его. Первый — Бэрронс, потом IYCGM, и наконец запретный IYD. Моя ситуация как раз подходила под его «если вы умираете».
Я ждала. Не знаю чего. Какого-нибудь чуда.
Думаю, я надеялась, что стоит мне нажать IYD, и он сотворит нечто вроде волшебного перемещения в книжный магазин. Или того, что Бэрронс внезапно материализуется, чтобы спасти меня.
Я ждала.
Ничего не произошло. Ничего абсолютно.
Я осталась одна.
Вот и выяснили.
Кабан угрожающе опустил морду к земле. Я с тоской посмотрела на мешочек в нескольких метрах за ним.
Продолжая рыть землю, он приподнял зад. Я понимала, что это означает. Кошки делают так перед прыжком.
Я тоже рыла землю и испустила крайне злобный рык. Я и чувствовала себя крайне злобной. И тоже приподняла зад.
Вепрь моргнул крошечными глазками и басовито хрюкнул.
Я хрюкнула в ответ и снова заскребла по земле.
Безвыходное положение.
Внезапно я словно взглянула на себя с высоты.
Вот до чего я докатилась: МакКайла Лейн-О'Коннор, наследница одной из самых сильных семей ши-видящих, ОС-детектор, Нуль, когда-то при-йа, теперь неподвластная магии Фейри, не говоря уже об очень интересной способности к регенерации, стою на четвереньках, грязная, мокрая, с оставшимся почти без батареек МакОреолом на голове и обгоревшими ботинками на ногах, лицом к смертельно опасному дикому кабану. А из оружия у меня только ярость, надежда, что завтра будет лучше, и желание выжить. И я виляю задом. Рою землю.
