Там было и собственное имя этого человека, отложившееся тяжестью в сознании Лидиарда, как будто бы он боялся его забыть.
Это был Калеб Амалакс.
Амалакс не имел четкого представления о том, где он находится, по крайней мере, не знал, как называется место, где он находится. В течение нескольких хаотических секунд Лидиард не мог определить, находится этот другой поблизости или на расстоянии в полмира от него. Не делая никаких выводов, Лидиард наблюдал, как Амалакс сделал знак тому, кого он знал как Калана, и другому, известному ему под именем Джека. Он приказал им войти в определенную дверь в определенном освещенном светом свечи коридоре, устланном коврами, но попробовав толкнуть эту дверь, обнаружили, что не могут ее открыть.
Лидиард знал эту дверь, знал, какова она на ощупь под его рукой, и на мгновение или два память и наблюдение наложились друг на друга и смешались.
Почему?
Лидиард отчаянно пытался это понять, но сознание, что его собственная рука, рука Дэвида Лидиарда, дотрагивалась до этой самой двери в этом самом освещенном свечами коридоре менее получаса назад, было очень странным. Он никак не мог увидеть разумной связи того эпизода с происходящим сейчас с другим, совершенно иным человеком.
Дэвид видел, как тот, кого называли Каланом, повернулся от этой двери к другой и перешел по ковру на противоположную сторону коридора. Но это оказалось еще более странно, потому что Лидиард, казалось, дотрагивался до той двери множество раз и отлично знал ее, и это обстоятельство, добавлялось к ужасной путанице сознаний, превращая их в тугой и безобразный узел, который ему совершенно не нравился.
Ему показалось, он слышит звук двери, открываемой не один, но дважды, и хотя первая реакция заставила Лидиарда застыть на полсекунды, как замер и сам Амалакс. И тут же на Калеба накатила эхом вторая волна страха, подчиняясь которой он тревожено вздрогнул.
Дверь отворилась шире, и снова раздался отчетливый звук — царапанье и скрежет. Снова Лидиарду почудилось, будто услышал его дважды, и снова его отклик на звук был смешанным, он и слышал, и ощущал, как кто-то передвигается по комнате. Дэвиду различил этот шелестящий звук — трение одежды о пикейное одеяло, но, вместе с тем, ощущал, как он давит ему на кожу.
И только тогда он понял, что Амалакс и те, кто его сопровождал, находились совсем рядом, а комната, дверь в которую сейчас отворили, его собственная спальня.
В этот момент Лидиард меньше понимал собственные действия, чем воспринимал их Амалккс. Более обостренно, чем собственные движения мысли, он ощущал, как толстяк лихорадочно соображал: вот неизвестная особа пошевелилась на кровати, и в любой момент может встать. Свечу все еще загораживала тяжелая дверь, и Лидиард знал, какой темной и подозрительной тенью он должен предстать глазам другого, его искаженному ночью зрению. Острее, чем собственную тревогу, он ощутил страх Амалакса, когда тот, вторгшись было к Лидиарду, отступил назад, а потом махнул рукой, сжимающей длинный нож, кому-то по ту сторону двери, указывая, где занять позицию.
Лидиард начал подниматься на постели, хотя полностью сознавал, как Амалакс занимает позицию за дверью, поджидая его.
Дверь была чуть приоткрыта, оставляя лишь щелочку, он видел ее, и одновременно понимал, что эта щель хорошо заметна, как бы старательно он ни прикрывал свою свечу. Когда Лидиард схватился за револьвер, который недавно положил возле кровати, страх Амалакса ничуть не усилился, — как такое могло быть? — и все же, тревога врага была достаточно сильна, чтобы почти поглотить его собственную. Его наблюдение за самим собой казалось такими же пассивным и беспомощным, как и наблюдение за Калебом, и осознание опасности совершенно не остановило его, когда он подошел к двери, взялся за ручку и распахнул ее.
Несмотря на заряженный револьвер в руке, Лидиард не был готов к приливу панического ужаса, который отразился от другого, и по-глупому не подготовился к неожиданной яростной атаке.
Нападение казалось безрассудным, но они не знали, что у Лидиарда есть револьвер. В одно мгновение Амалакс бросился на него, змеей обвив длинную руку вокруг шеи Лидиарда и замахиваясь ножом. Дэвид так сильно ощутил намерения этого толстяка, что в нем потонуло запоздалое чувство дурацкого гнева. Одновременно подобно и захватившему в плен, и пленнику, из которых один был полностью бодрствующим, а другой — наполовину опьяненным усталостью, он судорожно боролся с рукой, душившей его.
Лидиард знал, что Амалакс не может видеть револьвер в его руке, но кто-то другой видел. Калан или Джек, или еще кто-то — всего их было, вроде бы, пятеро, — обрушил на Лидиарда что-то похожее на дубинку. Удар оказался достаточно сильным и резким, чтобы вышибить из руки тяжелое оружие, и оно, подпрыгивая, с ужасным грохотом покатилось прочь, в тень.
Лидиард слышал этот шум ушами Амалакса, он отдавался в его мозгу, и Дэвид ощутил вместе с напавшим на него убийцей жуткую волну страха, которую возбуждал этот шум.
Лидиард почувствовал одновременно и свое отчаяние и триумф Амалакса. Ведь громадная масса тела делала того хозяином ситуации, негодяй был слишком крупным мужчиной, чтобы его можно было сбросить с себя. Лидиард понял, что его куда-то волокут, но одновременно он и сам кого-то тащит в коридор, а сжимающая Лидиарда рука душила в зародыше малейший крик, на который он мог бы осмелиться. Наконец он сумел разглядеть то, что он уже ощущал каким-то шестым чувством: сколько у него было противников, между тем, свет свечи отражался на лезвии ножа, который Амалакс поднес к его глазам.
— Тихо! — прошипел Калеб ему в ухо, и это слово, вызывая ужас, отдавалось эхом, и Лидиарду казалось, будто бы он одновременно произносил и слышал его.
— Веди себя тихо, и никакого вреда тебе не причинят. И только попробуй бороться с нами, я тебя придушу!
Но Лидиарду были слышны и мысли за этими словами. Он слышал отчаянную неразумную мольбу о том, чтобы тишина могла теперь каким-то образом заглушить грохот этого предмета — Амалакс все еще не догадывался, что это был револьвер, — который теперь был почти в самом конце коридора. С этим объединялась горячая надежда на то, что Дэвид всерьез поверит угрозе, которая в действительности не имеет под собой основания, потому что задачей Амалакса было захватить Лидиарда живым, и только смертельный страх мог бы заставить его выполнить угрозу.
Инстинктивно Лидиард напрягся изо всех сил, но он понял, когда это сделал, что Амалакс его предупредил. Когда юноша поспешно расслабился, он и сам не понял, было ли это просто неудачей или его намерение в последний момент соединило то, что он знал о Калебе, с тем, что он знал о себе самом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
