…Тень от зонтика переместилась за мою спинку, незабудки свернули побледневшие лепестки, а я все сидела, перебирая в памяти наши дни, часы, минуты и холодея от сознания необратимости такого близкого, такого живого еще прошлого.
— Загораешь в халате? Так торопился домой, детка, будто у нас в разгаре медовый месяц. — Ал на ходу сбросил рубашку, полотняные туфли и зашагал ко мне по траве.
— Здорово припекает, пожалуй, стоит окунуться. Вперед, девочка, я буду тебя спасать! Помнишь, как тогда, от крокодилов, в теплой водичке под нависшими лианами?
Ал вытряхнул меня из халата и подтолкнул коленом под обнаженный зад.
— Ныряй и затаись…
Он шумно прыгнул в воду вслед за мной, изображая крокодила и героя-спасателя одновременно. В результате я нахлебалась воды и ударила локоть о металлические сходни.
— У меня нет медицинской страховки в Штатах, — угомонись! Ты изувечишь собственную невесту. Сплетники будут судачить, что ты меня бьешь. — Я начала подниматься по ступенькам. — Весь локоть ободрал!
Ал поднырнул ко мне и прижался с совершенно очевидными намерениями:
— Доктор прибыл, леди!
— Только не тут, Ал! Полно соседей, а мы еще не женаты.
— Ой, насмешила. — Он легко взвалил меня на плечо и притащив в спальню, бросил на кровать.
Очевидно, на моем лице застыл ужас, а в сжавшемся теле — угроза и готовность к сопротивлению.
— Отлично! Просто бешеная кошка! Неужели ты полагаешь, что я не справлюсь с тобой, киска?
Он справился и в экстазе благодарности целовал мое безучастно распластавшееся тело.
— Именно о такой Дикси я и мечтал. Дикая Дикси…
Я отвернулась, пряча злющие глаза. Нет, он не виноват, славный парень Ал, что принял действительность за игру, уж слишком невероятной была эта действительность: с истошным ужасом девственницы, прижатой в хлеву пьяным солдатом, я отвергала своего первого, желанного любовника.
— Знаешь, я сегодня уже кое-что обсудил с продюсерм и сценаристом. Мы допишем для тебя новые эпизоды. Помнишь, где я впервые трахнул тебя? В кабинке душа! А за перегородкой пыхтела от вожделения та толстомордая цыганка. Автобиографический эпизод! Необходимо запечатлеть на века… Неужели забыла, Дикси? — Потрепал меня по макушке Ал.
— Извини, столько потом всего было… Ты же сам учил меня стремиться к разнообразию. — Не удержалась я от запоздалого упрека и намеренного щелчка по самолюбию жениха. Не забыла я ничего про нас, славный ковбой, но вспоминать не желаю! — Дорогой, дай мне, наконец, поспать!
Я упорно лежала носом к стене, боясь сорваться — расплакаться или наговорить Алу обидных глупостей. Н больше всего мне хотелось тихонько поскуливать: «Микки, Микки…»
Боже! Что происходит?.. Скрипач заколдовал тебя, Дикси. Теперь ты подчиняешься только ему, следуя зову струн. Ты готова следовать за ним куда угодно: в пропасть, в бездну, в костер…
Милый, сумасшедший, смешной Микки — ты не знаешь, что слегка косолапишь, а рыжая шерсть на твоей груди пахнет сосновой смолой… А знаешь ли ты, что совсем не умеешь лгать, а куролесишь, как школьник, сбежавший от нудных уроков… Подозреваешь ли ты, что слова, начертанные фломастером на нашем «знамени», целиком относятся к тебе, — смешному фантазеру, герою и мастеру, знающем толк в изящном… Грация, Комедия, Фантазия, Героика, Искусство — вот и все. Больше ничего не надо, чтобы получилась Любовь…
Целых два дня я вела себя как хитрющая стерва, водя за нос простодушного, с жаром ушедшего в работу Ала. В туристическом бюро мне удалось приобрести путевку в Россию, которую вместе с паспортом, отмеченным визой, я спрятала за подкладку сумочки.
Я воровски покинула виллу, в то время как мой жених и кинорежиссер обсуждал на студии съемки своего звездного фильма с моим участием в главной роли. На подушке в спальне я оставила записку: «Не ищи. Будем считать, что я исчезла за горизонтом как твоя героиня Кристин. Фильм будет хорошим, у тебя обязательно получится. Ты молодчина, Ал.
Безумная Дикси, загубившая все предложенные тобой три апельсина.»
Где ты, Микки?
Перелет оказался невыносимо долгим. Можно было потерять голову от неподвижного висения между двумя материками. Вынужденное бездействие в удобном кресле казалось особенно мучительным, противореча сотрясавшей меня внутренней панике. Плакать, смеяться, швырять протягиваемые стюардессой стаканчики, хамить патологически болтливой соседке — все, что угодно, только не думать, не думать… Ни в коем случае не представлять, как всего через сутки буду лететь в обратную сторону, отдав правую руку счастливо сопящему рядом Майклу.
Когда объявили, что мы пролетаем над Европой и через три часа приземлимся в Москве, я попросила двойную порцию виски — требовалась срочная реанимация.
Но эти три часа, каждый из которых можно приравнять к месяцу — к месяцу в камере пыток, довели меня до полного изнеможения. Затем процедура высадки и поездка по Москве прямо к неизвестному мне Дому Туриста. Так вот он какой — стандартное американизированное сооружение в соседстве жидкого лесопарка и жилых районов.
Стоя у окна своего номера на 15 этаже, я старалась рассмотреть за стеной дождя очертания серых домов. Где-то там, в башне из бетонных блоков ужинает, читает газету или смотрит телевизор мой Микки. Впрочем, скорее всего, я искала его дом совсем в другой стороне. В отличие от свойственных мне ситуаций с потерями, путаницами, ошибками, на этот раз я владела документом — собственноручно начертанным господином Артемьевым адресом и телефоном. Позвонить не удалось — удержала боязнь спугнуть везение. Ведь я просто сойду с ума, если Майкла не окажется в городе или он вдруг переменил адрес.
Шофер такси, изучив записку Майкла и выслушав мои устные комментарии, тут же спросил баксы. Мы столковались в цене и понеслись наперерез дождю и быстро сгущающимся сумеркам на запад, еще чуть светлеющий воспоминаниями ушедшего дня. Вдоль улиц вспыхнули фонари, образовав голубоватые конусы водяной пыли.
— Дождь, — сказала я по-английски.
— Yes. Yes. Уже три дня льет. — Подхватил водитель светскую тему.
— В Москве все знают английский?
— Во всяком случае, выпускники Института иностранных языков, каковым я являюсь.
— Вы любите музыку?
— Мисс хочет послушать радио?
— Нет, нет. Вам известно имя Артемьева? Это, кажется, известный скрипач.
Шофер из института задумался.
— Вообще, я не силен в серьезной музыке. Спросите лучше о популярных ансамблях, наших звездах — Пугачевой, Леонтьеве, Гребенщикове…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
