копыт его лошадей и гудение полозьев его кареты. Где же Леметр?
– Возможно, он остановился, и мы как раз проезжаем мимо него, – предположила Анна.
Казалось, она тоже напряженно вслушивается.
Александр остановил тройку. Тишина давила на окружающий ландшафт. Все звуки мира словно замерзли в нескончаемом холоде.
– Берегись! – крикнули по-русски издалека.
Леметр знал дорогу. Всего несколько часов назад он шел здесь, наполовину замерзший и на исходе сил. Теперь старания окупились. В свете поднимающейся утренней зари были видны даже его собственные следы на снегу. По ним шли следы от полозьев саней. Саночники, ездившие между Кронштадтом и Санкт-Петербургом, похоже, уже приступили к работе.
Магнетизёр давал мадам Менье краткие указания, подсказывая, куда поворачивать. Затем он яростным взглядом посмотрел назад. Дюма и графини там не было.
Но в зеркальной поверхности ледяной стены виднелось отражение.
– Быстрее! – крикнул Леметр.
– Здесь слишком узко, сынок! – отозвалась Менье.
Он ненавидел, когда она его так называла.
Позади них снова замерцали тени.
– Я сказал: поезжай! – прокричал Леметр.
Мадам Менье больше не возражала. Она пустила тройку галопом. Старуха ловко вела упряжку между глыбами льда. Лошади теснились, насколько позволяло ярмо. Кузов кареты скользил вдоль ледяных стен. Леметр крепко держался, все так же глядя назад.
Его преследовали тени. Он протер глаза.
– Они совсем близко, – закричал он. – Нам нужно ехать быстрее.
– Не получится, – крикнула кучер и покачала головой.
Широкие поля ее бесформенной шляпы раскачивались на попутном ветру.
Леметр схватил ее за накидку и рванул к себе.
– Мы должны сбежать во что бы то ни стало.
Менье попыталась стряхнуть его руку. Но Леметр вцепился в ее пелерину.
– Отпусти! – крикнула она. – Ты мешаешь мне править.
Леметр хотел выкрикнуть что-то еще. Но страх стянул ему горло. Он молча продолжал тянуть накидку. Мужчина чувствовал себя ребенком, пытавшимся убедить маму тут же исполнить свое желание.
Менье повернулась к нему. Ее лицо исказил гнев.
– Берегись! – крикнул кто-то по-русски.
Между плитами льда появились сани. Они стояли посреди дороги. Там же были несколько мужчин в шубах. Они склонились над чем-то, лежавшим на земле. Увидев тройку, люди отскочили в сторону.
Останавливаться было уже слишком поздно. Галопом доскакав до места, лошади перепрыгнули через препятствие и побежали дальше.
Сани во что-то врезались. Оторвавшись от земли, они перевернулись в воздухе.
На ледяной стене, на которую налетел Леметр, играли тени. Он услышал треск: у него посередине что-то сломалось. Магнетизёр не чувствовал боли. Лишь изумление, когда он, соскользнув с наклонной поверхности и упав на лед, заглянул в мертвые глаза Бена Саймса.
Спрыгнув с кóзел, Александр побежал к карете Леметра. Повозка магнетизёра напоминала кучу дров, по которой ударил огромный кулак. Повсюду были разбросаны ружья. Лошади исчезли. Откуда-то издалека был слышен звон упряжи, которую животные, по-видимому, все еще тянули за собой.
Рядом стояли другие сани. Двое мужчин – должно быть, это были извозчики – склонились над чем-то в снегу. Один из них медленно качал головой. Другой держал широкую ладонь у рта.
Александр оттолкнул кучера в сторону. Перед ним в снегу лежали два тела. Одно из них покрывала ледяная глазурь. Этот человек умер уже давно. А другим был Леметр.
Он был еще жив. С его дрожащих губ поднимались облачка пара.
– Этьен, – сказал Александр и опустился на колени рядом с единокровным братом.
Он хотел успокаивающе положить на него руку. Но на теле магнетизёра не осталось живого места, и прикосновение причинило бы раненому только боль. Александру было больно даже смотреть на него. Он заглянул в лицо Леметру.
– Это ты был в тенях. Я тебя узнал, – только и смог прошептать магнетизёр.
– В каких тенях? – спросил Александр.
Тут он заметил, что Леметр разговаривает не с ним. Он беседовал с мертвым.
Один из извозчиков что-то сказал по-русски.
– Нет, – ответил Александр, не поняв ни слова, – думаю, врач тут уже не поможет.
Русский повторил свои слова. В его голосе звучала неотложность.
Александр смотрел на магнетизёра. Несколько часов у него был брат. Он фыркнул. Жизнь рассказывала истории, которые не под силу придумать ни одному автору. Он почувствовал что-то внутри. Ощутил руки у себя на плечах. Услышал голос Анны:
– Александр! Назад!
Кто-то его отдернул. Он приземлился на спину. На место, где он только что сидел, обрушился град льдин. Ледяная стена, на которую наскочил Леметр, раскололась надвое. Обломок размером с ворота амбара похоронил магнетизёра под собой.
Глава 48. Залив Санкт-Петербурга, январь 1852 года
Пальцы Анны впились в край кузова. Льдины беспрестанно с грохотом падали туда, где только что виднелось тело Леметра. Снег взлетел и окутал все: русских саночников, их лошадей, извозчицу магнетизёра, поднявшуюся на ноги неподалеку. Казалось, Леметр превратился в кристаллы мертвенно-бледного инея.
Анна закрыла глаза. До нее доносился лишь шум. Она уже слышала что-то похожее: десять лет назад, когда рушилась крепость Дорн. Вместо льдин с неба тогда падали камни, а жертвой Леметра стал Тристан.
С тех пор графиня больше не могла ходить ногами. Но Анна понимала, что это не главное. Разве она не изъездила всю Европу, чтобы увидеть, как события повторяются? Здесь и сейчас?
Анна ощутила, что ее покидает храбрость, чувство, наполнявшее и подгонявшее ее по пути из Карлсруэ в Париж, из Парижа в Брюссель, из Брюсселя в Лондон, а оттуда в Санкт-Петербург. Теперь смелость оставила ее, улетев в пасмурное русское небо. Анна хотела удержать это чувство, но не знала, как. Снова открыв глаза, она превратилась в неподвижную маленькую женщину на замерзшем заливе в чужой стране.
Она наблюдала, как Александр и извозчики пытаются достать тело Леметра. Но все усилия были тщетны. Обломки были такими огромными, что голыми руками люди их сдвинуть не могли. Когда они попытались оттащить ледяные плиты при помощи лошадей, глыбы стали только больше вклиниваться друг в друга. Казалось, мороз не хотел отпускать жертву.
Наконец помощники бросили попытки. Тело магнетизёра будет покоиться в холодной могиле, пока не закончится зима. Весной Леметр погрузится на дно петербургского залива и исчезнет навсегда. А вместе с ним – и амулеты.
Когда солнце начало клониться к горизонту, Анна снова оказалась в бильярдной Шувалова. Александр сидел в одном из тяжелых кресел. Он был необычно молчалив, отпивал шампанское мелкими глотками, хотя в иной раз опрокинул бы бокал залпом. Элис молча стояла у окна, глядя на ярко освещенный Эрмитаж и Зимний дворец. Рука ее была, как цепью, скована
