мне.
Какое повышение уверенности. Хотя я не могла говорить, когда вела себя так, будто застряла в облаке ужаса. Честно говоря, я была рада, что у меня будет еще одна свадьба, ибо я действительно испортила первую.
Положив руку на дверь, я сбросила туфли.
— Я никогда раньше не была замужем.
Нико снял крышку с графина с виски.
— Я тоже.
— В самом деле? — спросила я с притворным удивлением. — Я была уверена, что с твоей репутацией у тебя будет целый гарем жен, которых ты убиваешь одну за другой, когда становится скучно.
Он обернулся, и на его губах появилась улыбка.
— Нет, у меня есть люди, которые делают за меня грязную работу.
Я кивнула, словно все поняла.
— Убивать жен грязное дело. — схватив с островка резинку для волос, я собрала свои длинные волосы в хвостик. — Что ж, надеюсь, когда я тебе надоем, ты предоставишь мне фору.
Он сунул руку в карман, наблюдая за мной. Его взгляд горел, как зажженная спичка, точно так же, как это было несколько дней назад, когда он сказал: «Нет такого места, куда ты могла бы отправиться, чтобы я не смог тебя найти».
Дрожь, в равной степени горячая и холодная, пробежала по моей спине. Мне вдруг показалось, что я попала в сказку, где принцесса влюбляется в злого короля, и решает остаться в своей башне, хотя дверь никогда не запирается.
Я была права с самого начала. Я никогда не переживу этого мужчину… но было уже слишком поздно. Я просто буду наслаждаться своим временем, пока оно длится.
Мурашки побежали по моим рукам, когда я подошла к нему на босу ногу. В этом доме было чертовски холодно, а Нико всегда был горячим, как баня. Он мог бы поделиться частью своего тепла.
— Я тебе еще не надоела, да?
Он провел рукой по подбородку.
— Думаю, у тебя есть несколько дней, плюс-минус.
Шагнув в его пространство, я схватила конец его галстука.
— Всего несколько дней? — я глубоко вдохнула его запах. — Тогда, наверное, мне лучше оставить их на потом. — поднявшись на цыпочки, я попыталась поцеловать его, но он отвернулся.
Возможно, не так давно я была бы встревожена его реакцией, но теперь знала его лучше. Помогло и то, что у него был стояк, который я ощущала своим животом. Поэтому проигнорировав его отказ я прижалась губами к его подбородку. Сегодня утром он побрился, и кожа для разнообразия стала гладкой. Я поцеловала линию его шеи, ощущая головокружение от его вкуса и запаха.
Он поднес стакан ко рту, будто я не целовалась с его шеей.
— Думал, ты лучше спрыгнешь с Бруклинского моста, чем пройдешь через это сегодня.
— Нет. — я покачала головой, проводя языком по его горлу и ладонью вниз, обхватывая его эрекцию. Он оттолкнул мою руку. — Хотя, возможно, Вашингтонский мост, — добавила я. — Он гораздо ближе к земле.
Я снова положила руку на его стояк, двигая ей по всей длине. Он позволил мне, но все еще держал этот дурацкий стакан виски. Я поцеловала его в уголок губ, и он, наконец, повернул голову и проглотил мой вздох. Поцелуй был влажным и грубым, возможно, немного раздраженным. Мой язык скользнул по его языку, и пламя запульсировало в нижней части моего живота.
Он прикусил мою нижнюю губу.
— Ты сводишь меня с ума, мать твою.
— Не вини меня в своем психозе.
— Ты — мой психоз.
— Грубиян, — выдохнула я ему в губы.
Он поставил свой стакан, схватил меня сзади за шею, а затем поцеловал глубоко и медленно. Он целовал меня до тех пор, пока мое сердце не забилось между ног. Безумие жгло мою кровь. Я прижалась к нему всем телом, провела короткими ногтями по его животу и потянула за пряжку ремня. Он издал грубый горловой звук, но его губы медленно прижались к моим. Поняв, что он отстраняется, я застонала от разочарования.
— Нико…
Его большой палец коснулся моего рта.
— Конечно, девушка, которая ведет себя так, будто она на похоронах, а не выходит замуж, не хочет, чтобы ее муж трахнул ее.
— Она хочет, — запротестовала я.
Секс есть секс, а брак есть брак.
Почему он всегда переплетает одно с другим?
Неужели он не понимает, как сильно я его хочу? Слова вырвались у меня прежде, чем я успела их остановить.
— Знаешь, я думала о тебе… до того, как мы обручились. — мой румянец был настолько сильным, что обжигал грудь и заставлял сердце бешено колотиться.
На долю секунды его тело замерло.
— Да?
Мои легкие скрутило от напряжения — смесь страха, смущения и уязвимости, — но мне нужно было, чтобы он знал, что я хочу его. По правде говоря, я нуждалась в нем так, как даже не могла понять, но я не могла позволить кому-либо узнать, что это было настолько серьезно, особенно ему. Найдя мужество где-то глубоко внутри себя, я поднялась на цыпочки и прижалась губами к его уху.
— После того момента на кухне у моих родителей мне было так жарко, что я даже не могла думать… поэтому отправилась в свою комнату и легла на кровать. А потом просунула пальцы внутрь себя и вообразила, что они твои.
Три удара сердца застучали у меня в ушах.
— Трахни меня, — простонал он, прежде чем схватить меня за бедра, приподнять и встретиться со своим ртом.
Окончательно. Мои ноги обвились вокруг его талии, а руки зарылись в его волосы.
Неся меня назад к лестнице, он целовал меня так, словно пытался съесть живьем. Он так эгоистично целовался. Целуя меня только тогда, когда хотел, кусая меня, контролируя каждое погружение, облизывание и сплетение наших губ.
Он провел губами по моей шее, и я принялась расстегивать пуговицы на его жилете и рубашке. Я хотела, чтобы его кожа касалась моей, то, что я чувствовала только однажды, и то, что жаждала. Я получила все, кроме шлепка, что было невозможно, так как его руки разминали мою задницу. Я вытащила белую рубашку из его брюк и запустила под нее руки. По горячей коже живота и груди. Он зашипел сквозь зубы, и у меня вырвался глоток воздуха, когда он упал на меня сверху на кровать.
Дернув меня за платье раздался звук разрыва, когда лямки развязались.
— Это было Шанель, — выдохнула я ему в губы, но все мысли улетучились, когда он стянул с меня лифчик и начал сосать грудь.
Его руки крепко сжали мою задницу, и я вздохнула, когда его пальцы скользнули под мои трусики, задевая клитор
