графиня, она передо мной, — виконт выпрямился и взял в пальцы руку Констанции, а шевалье де Мориво приблизился к графине Аламбер.
Наконец, с дежурными любезностями было покончено, и гости направились в зал.
— А что особенного к виконте и его спутнике? — спросила Констанция.
— Его спутник, шевалье де Мориво, в общем-то заурядный человек, правда, занимает довольно высокую должность. Он командует полком королевской гвардии, искусный фехтовальщик, в общем-то и все. А вот виконт Лабрюйер — удивительный человек. Он умеет с первого взгляда понравиться женщинам.
— Да, он красив, — сказала Констанция.
— Есть много красивых мужчин, но мало кто из них умеет пользоваться своей красотой. А виконт следит за своей внешностью словно женщина, и он успел, если верить слухам, совратить более двухсот молоденьких девушек, пять из которых, оставленных виконтом, покончили с собой.
— Неужели? — Констанция обернулась, пытаясь отыскать взглядом среди гостей виконта Лабрюйера.
Тот стоял возле одной из дам и восторженно ей о чем-то повествовал. Та смеялась, запрокидывая голову, и даже, чтобы не упасть от смеха, придерживалась за плечо виконта.
Его же спутник шевалье де Мориво стоял немного поодаль и дажене улыбался.
«Возможно, — подумала Констанция, — ему приходится по десять раз на дню выслушивать шутки своего знакомого, и он знает их все наизусть. Но тогда почему он не повторяет их за Анри?»
Но тут зашли следующие гости, и Констанции не пришлось додумать мысль до конца.
После того, как все приглашенные вошли в дом, графиня Аламбер отправилась к гостям, а Констанция поднялась на галерею и посмотрела на всех сверху. Она уже понимала, что смотрит не просто так, ее взгляд отыскивает в толпе Анри Лабрюйера, но того нигде не было видно.
Человек становится интересен нам, если мы узнаем о его злодеяниях. А виконт совсем не был похож на разбойника или на бессовестного похитителя женских сердец.
Зато шевалье де Мориво Констанция отыскала сразу. Он был очень приметен благодаря своему могучему телосложению. Но в то же время он не смотрелся, потому что был грустным. Он стоял в одиночестве, поглядывая на дам, и лишь презрительно кривил губы, как будто ни одна из них не была его достойна.
И тут за спиной у Констанции послышался тихий голос:
— Вы всегда любите подсматривать за тем, как кавалеры любезничают с дамами?
Девушка резко обернулась. Тот, кого она высматривала в толпе, стоял перед ней.
— Виконт? — произнесла Констанция.
— Я столько слышал о вас, но не мог как следует рассмотреть, даже пару раз специально проезжал мимо ворот вашего дома. Но вы, — тут виконт Лабрюйер развел руками, — как назло не появлялись в саду.
— Вы искали встречи со мной? — немного холодно поинтересовалась Констанция.
— Искал встречи… — воскликнул виконт, — я всего лишь хотел посмотреть на вас вблизи, ведь не часто удается встретить в Парижестоль отчаянную девушку.
— По-моему, у вас были немного другие планы, — напрямик сказала Констанция, сверкнув глазами.
Виконт, конечно же был красив, любезен, изящен, но не был мужчиной ее мечты.
Ведь образ Филиппа навсегда отпечатался в памяти Констанции и теперь она невольно сравнивала каждого только с ним. А в Филиппе никогда не было ни женственности, ни нахальства.
Виконт, даже не спрашивая разрешения, стал рядом с девушкой ипринялся смотреть с галереи вниз.
— Вы, наверное, скучаете? — спросил он.
— Я скучаю и сейчас, — не думая о последствиях, сказала Констанция.
— Это интересно слышать, еще ни одна женщина не говорила мне подобного. Скучать рядом со мной?
— Но, вы, по-моему, не бродячий актер.
— И это тоже, — добродушная улыбка тронула губы виконта Лабрюйера. — Вам, наверное, уже успели рассказать обо мне всякие страшные вещи, как будто бы я людоед и питаюсь исключительно молоденькими девушками. Но посмотрите, я же не дракон, похищающий даму у доблестного рыцаря, я всего лишь смертный, такой же как и вы. И всегда честно предупреждаю своих жертв.
— Так вы, виконт, заранее знаете, что они обречены?
— И они это знают, — радостно закивал Анри, — они знают все отсамого начала, но почему — то предпочитают мое общество, а не одиночество.
— Вы что, никогда не обещаете жениться, прежде чем соблазнитьюную девушку?
— Больше, дорогая виконтесса, — я сразу же говорю и заставляюповторить за мной, что первая ночь — она же будет и последней. Меня не интересует продолжение. К чему повторять изо дня в день одно и тоже? Ведь это не приносит облегчения ни уму, ни сердцу. Я сразу же теряю интерес к женщине, лишь только овладев ею.
Констанция смотрела на своего собеседника и не могла взять в толк, юродствует тот или говорит серьезно.
— Да нет, — сказал виконт, словно прочитал мысли девушки, — я говорю совершенно серьезно.
— Уж не считаете ли вы и меня одной из своих жертв? — надменно проговорила Констанция.
— Все женщины одинаковы, — сказал Анри и развел руками, — и вы, моя дорогая, не исключение. Сознайтесь, стоя на галерее, вы высматривали меня?
Констанция вспыхнула.
— Откуда вы догадались, виконт?
— Это очень просто. Все стоят внизу и только мы с вами наверху.Если бы вы высматривали кого-нибудь другого, то обязательно увидели бы.
Констанция чувствовала себя так, будто ее поймали за каким-то непристойным занятием.
— Я просто никогда прежде не видела людоедов.
— Но, наверное, он оказался на поверку не таким уж страшным, — рассмеялся виконт. — Вы не откажете показать мне дом?
Констанция от неожиданности согласилась.
— Да, — и тут же прокляла свое решение. Но слово было дано и отступать было некуда. Констанция водила его из комнаты в комнату, рассказывая то о знаменитой картине, то о прекрасной китайской вазе.Она слово в слово повторяла слышанное от графини Аламбер.А виконт и не скрывал, что его не интересуют сейчас ни картины, ни скульптуры и смотрел на Констанцию. Сперва, во время рассказа о морском пейзаже, он оценивающе прошелся взглядом по бедрам девушки. Когда они остановились у мраморного римского торса, Анри уже разглядывал ее лицо, а в следующей комнате он уже беззастенчиво пробирался взглядом в вырез платья.
И Констанция впервые пожалела, что не заказала портному платье, застегивающееся под самое горло.
— Ну что, виконт, думаю, удовлетворила ваше любопытство?Хотя вряд ли вы помните, что изображено на тех картинах, о которыхя вам рассказала, вы же смотрели не на стены.
— Да, — признался виконт, — я хотел получше рассмотреть вас и послушать ваш голос. Вы очаровательны.
Чего нельзя сказать о вас, — вырвалось у Констанции.
Но виконт ничуть не обиделся на эти слова.
— Я знаю себе цену, моя дорогая, — довольно бесцеремонно говорил Анри, — ведь если верить слухам, уже более двухсот девушек и неизвестно сколько замужних женщин
