то, подожди. — Я отрываю взгляд от телевизора. — Это дом Зевса?
— Да, мэм.
Вау, меня только что назвали «мэм». — Как так получилось, что я никогда раньше не слышала о том, что у Зевса есть дом в Чикаго?
— Это его дом на Олимпе. Он может перемещать его, куда захочет, — медленно говорит она, как будто я идиотка, раз не знаю этого. Не дожидаясь, пока у меня появятся еще какие — нибудь вопросы, она выскальзывает из комнаты.
Я почти сразу иду в душ, но мое внимание привлекает комментарий по телевизору.
— Как жаль, что мы потеряли еще одного чемпиона. — Это Люсинда Хинсон, телеведущая, которая вживую гораздо менее приятна.
— А мы только на третьем испытании, — говорит ее коллега — мужчина со слишком большой радостью в голосе.
Мы кого — то потеряли? Кого? И означает ли это, что они выбыли из Игры? Или того хуже? Грир и Атлас были со мной сегодня вечером, так что я знаю, что это были не они. Но Нико, Джаспер и Дрейк все еще где — то там. Куда они подевались?
На экране мелькают кадры. Вокруг Святилища Олимпа роятся жрецы и стражники. Это самый большой храм в городе, возможно, на всей территории Зевса. Это место для поклонения Богам, а точнее, Зевсу. Ходил ли туда кто — нибудь из других чемпионов?
— Как вы знаете, сегодня вечером чемпионам было предоставлено третье испытание. Не думаю, что будет спойлером сказать, что его уже выиграли. Но некоторые из их конкурентов искали ответ в Святилище. — Мужчина в шлеме из волос хихикает, как будто все это так глупо.
— Да, эти Боги, конечно, хитры. Золотые рога Керинейской лани — религиозная реликвия, хранящаяся в Святилище Олимпа. Похоже, кто — то из чемпионов попался в ловушку.
— И он пал. — Мужчина улыбается сам себе, а затем делает мрачное лицо. — Тайсон Бишоп, твоя смерть — честь для Богов.
У меня отвисает челюсть, когда показывают кадры, на которых Тайсон падает со стены Святилища. Нет, это не так. Я наблюдаю, как они увеличивают изображение Джейд, бьющей его ногой в лицо, когда они взбираются на стену здания. Я отворачиваю голову, прежде чем его тело падает на тротуар.
Мне не нравился этот парень. Он напал на меня из засады и помог другим избить меня, но никто не заслуживает такой смерти. Никто вообще не заслуживает смерти в этих Играх. Облегчение от того, что с Джаспером, Нико и Дрейком все в порядке, захлестывает меня немедленным чувством вины, за которым быстро следует ярость.
Возможно, на этот раз с ними все будет в порядке, но как насчет остальных испытаний? Кто из нас следующий?
Я выключаю телевизор после того, как повозилась со сложным пультом дистанционного управления. С криком швыряю его в стену, разбивая вдребезги. Это так приятно, что у меня возникает искушение разнести комнату вдребезги и уничтожить все остальное, до чего я могу добраться. Вместо этого я делаю глубокий вдох и иду в ванную, чтобы погрузиться в душ, пока мир не начнет обретать смысл.
Утром за мной приходит другой слуга и ведет меня вниз завтракать в самую большую столовую, которую я когда — либо видела. Я не видела Отиса с тех пор, как прошлой ночью нас развели по комнатам. Надеюсь, они не пытают его. Это просто еще одна вещь, которая добавится к моей куче вины, которая растет с каждым днем.
Во время еды никто не произносит ни слова. Тишина нарушается, только когда в комнату врывается Билли.
— Боги были достаточно щедры, чтобы подарить вам сегодня свободный день. Я настоятельно рекомендую вам заглянуть в сады, чтобы посмотреть, чем мы будем заниматься завтра, — он говорит это таким тоном, который подразумевает, что это вовсе не предложение, а приказ.
Я следую за остальными, когда мы выходим из столовой. Я не знаю, где находятся сады, но уверена, что Атлас знает. Влажность бьет мне в лицо, как только я выхожу на улицу. Сегодня пасмурно, но воздух такой плотный, что в любой момент может пойти дождь.
Сады, должно быть, являются частью этого переезжающего дома, потому что он просто не может существовать в центре Чикаго. Это акры зеленых насаждений. Прямо за домом находятся ухоженные сады с гравийными дорожками, которые создают узор из фигур среди зелени. С того места, где я стою, я вижу по крайней мере три разных фонтана. Ближайшая к дому статуя изображает обнаженного Зевса из бронзы. Он лежит на боку, держа в одной руке кувшин и наливая воду в бассейн внизу. Другой рукой он держит в воздухе молнию. Металл образует ткань, которая колышется на животе Зевса, но на самом деле не прикрывает его член.
Я заслуживаю медали за то, что не закатываю глаза.
Слева от садов проходит широкая подъездная дорожка, на которой кипит жизнь.
— Это парадные платформы? — Спрашивает Джаспер. Нико, Дрейк и Джаспер вернулись вчера поздно вечером. Они тоже ходили в Святилище. Когда Джейд столкнула Тайсона со стены здания, они оставались с Тайсоном до прибытия целителей. Только было уже слишком поздно спасать его. Этим утром все трое были довольно подавлены.
Словно он ждал, что кто — нибудь задаст этот вопрос, Билли появляется из — за куста. — Да, это они. Каждый чемпион будет кататься на платформе, ассоциирующейся с Богом, под знаменем которого он выступает.
В саду царит большое оживление, и все это исходит от Билли. Как только он понимает, что мы не разделяем его энтузиазма, он направляется к группе людей, работающих на платформах. Парад. Это абсурдно.
Дроны кружат над нашими головами, запечатлевая каждый момент этого утомительного процесса, чтобы поделиться им со зрителями. Зачем им понадобилось видеть, как строятся парадные платформы, выше моего понимания. Я оставляю остальных на солнце и перехожу в тень дома. С грубым кирпичом за спиной я также могу присматривать за остальными чемпионами, которые бродят по двору.
Я замечаю, что Грир направляется в мою сторону. На ней темные солнцезащитные очки, которые скрывают ее глаза, но я все равно чувствую на себе ее взгляд. Где она их взяла? Мой шкаф был забит, но это были самые необходимые вещи. Этим утром я прихватила пару джинсовых шорт и простую серую майку. На Грир больше тактического снаряжения, но оно выглядит лучше, чем то, что есть в комплексе.
Никто из нас не произносит ни слова, когда она устраивается рядом со мной. Мы вдвоем смотрим на одну из
