— Морда ты еврейская! — не остался в долгу второй.
Они схватились и стали тузить друг друга; их разняли и утащили прочь.
Вскоре и самого шаха стало тошнить, потом он впал в беспамятство; его почтительно унесли в карету.
Роб после этого улизнул. Луна не светила, и дорогу из поместья Ротуна ибн Насра в город отыскать было нелегко. Жестокая необходимость заставила его идти по той стороне дороги, которая предназначалась для шаха. Один раз он остановился и долго мочился на цветы, которыми была усыпана эта сторона дороги.
Его обгоняли всадники и конные экипажи, но никто не предложил подвезти, так что дорога до Исфагана отняла не один час. Страж у городских ворот уже привык к потоку людей, которые возвращались с шахского праздника, он лишь устало махнул Робу рукой.
Пройдя полгорода, Роб остановился, присел на низкую стену, ограждавшую чей-то сад, и подивился Исфагану, где многое было запрещено Кораном и тем не менее спокойно совершалось людьми. Мужчине позволено иметь четырех жен, и все же многие мужчины готовы рисковать жизнью, лишь бы переспать с чужой, а шах Ала, не скрываясь, берет любую, какую только пожелает. Пророк ясно указал, что употребление вина греховно, и запретил его, и все же вся Персия охотно пьет вино, а немалая часть жителей напивается сверх всякой меры, у шаха же хранятся огромные запасы этого греховного напитка.
Так, размышляя о непостижимых загадках Персии, Роб на заплетающихся ногах добрался до своего дома, когда небо уже приобретало жемчужный оттенок, а с минарета Пятничной мечети лился сладкий голос муэдзина.
43
Медицинский отряд
Ибн Сина привык к мрачным пророчествам благочестивого имама Кандраси. Тот не мог управлять шахом, но его советникам говорил не раз, и все резче и резче, что употребление вина и распутство навлекут кару той силы, что выше всякого трона.
В предвидении этого визирь повсюду собирал сведения и сообщал придворным явные предвестия того, что Аллах (велик Он и могуч!) гневается на грешников, расплодившихся на земле.
Путешественники, прошедшие по Великому шелковому пути, принесли весть о катастрофических землетрясениях и тлетворных туманах в той части Китая, которая омывается водами рек Цзян и Хоай[154]. В Индии за засушливым годом последовали обильные весенние ливни, однако богатый созревающий урожай пожрали тучи саранчи. Страшные бури обрушивались на побережье Аравийского моря, вызывая наводнения, из-за чего утонуло множество людей, а в Египте начался голод, ибо разлив Нила не достиг обычной отметки. В одном горном королевстве в Гималаях открылась дымящаяся гора и выплюнула целую реку расплавленного камня. Два муллы из Наина донесли, что во сне им явились демоны. А ровно за месяц до великого поста Рамадан[155] произошло частичное затмение солнца, а потом весь небосвод словно запылал. Странные огни на небе наблюдались и после этого.
Худшее же предзнаменование гнева Аллаха узрели астрологи. С великим трепетом они сообщили, что через два месяца предстоит великое сочетание трех главных планет: Сатурна, Юпитера и Марса, — в созвездии Водолея. Астрологи спорили о точном дне, на который придется это событие, однако были целиком согласны в том, что оно сулит грозные беды. Даже Ибн Сина был обеспокоен такими известиями, ибо знал, что еще Аристотель писал об угрозе, исходящей от сочетания Марса и Юпитера.
Поэтому, когда однажды ясным и недобрым утром Ибн Сину призвал к себе Кандраси и сообщил, что в Ширазе, крупнейшем городе провинции Аншан, разразился мор, лекарь воспринял это как неизбежное.
— Какой именно мор?
— «Черная смерть», — ответил имам.
Ибн Сина сделался белым как полотно и мог лишь надеяться, что имам ошибся — ведь Персию «черная смерть» не посещала уже триста лет! Но ум его начал работать, решая задачу.
— Необходимо сегодня же направить воинов по Пути пряностей, дабы они поворачивали назад все караваны и всех путников, идущих с юга. А в Аншан нам следует послать медицинский отряд.
— Не так-то много налогов поступает к нам из Аншана, — скривил губы имам, но Ибн Сина решительно покачал головой.
— В наших собственных интересах не допустить распространения болезни, потому что «черная смерть» легко распространяется повсюду.
К тому времени, когда Ибн Сина вернулся к себе домой, он уже решил, что не может послать в Шираз группу коллег-лекарей: если чума придет в Исфаган, они все потребуются здесь. Придется послать одного лекаря и группу лекарских помощников.
Нужно использовать эти чрезвычайные обстоятельства, решил он, чтобы закалить самых лучших и самых сильных. После некоторого размышления Ибн Сина взял перо, чернила, бумагу и написал:
Хаким Фадиль ибн Парвиз, начальник
Сулейман аль-Джамал, учащийся третьего года
Иессей бен Беньямин, учащийся первого года
Мирдин Аскари, учащийся второго года
В отряд надо включить и кое-кого из самых слабых учеников, чтобы дать им единственную, самим Аллахом ниспосланную возможность исправить неутешительные учебные результаты и двигаться дальше, к получению звания лекаря. Поэтому он добавил в список еще несколько имен:
Омар Нивахенд, учащийся третьего года
Аббас Сефи, учащийся третьего года
Ала Рашид, учащийся первого года
Карим Гарун, учащийся седьмого года
Когда все восемь молодых людей собрались и выслушали главного лекаря, который отправлял их в Аншан бороться с «черной смертью», они не в силах были смотреть ни на него, ни друг на друга — так велико было их замешательство.
— Вы должны иметь при себе оружие, — сказал им Ибн Сина. — Невозможно предвидеть, как поведут себя люди там, где свирепствует чума.
Раздался тяжкий вздох дрожащего Ала Рашида. Этому пухлощекому юноше с нежными глазами было всего шестнадцать лет, он отчаянно скучал по своей семье, живущей в Хамадане днем и ночью рыдал от тоски и не мог заставить себя заниматься науками.
Роб усилием воли заставил себя внимательно слушать, что говорит Ибн Сина.
— …Мы не можем объяснить вам, как бороться с этой болезнью, потому что на нашем веку она ни разу не появлялась. Но у нас есть книга, составленная триста лет тому назад лекарями, которые в разных местностях пережили эпидемии чумы. Эту книгу мы вам дадим. Нет сомнения в том, что она содержит много размышлений и рекомендаций, не представляющих большой ценности, но там может встретиться и такое, что вам пригодится. — Ибн Сина потеребил бороду. — Некоторые утверждают, что «черная смерть» вызывается заражением воздуха вследствие гнилостных испарений. Чтобы бороться с этим, я полагаю, вы должны разводить огромные костры из поленьев ароматических деревьев, и находиться эти костры должны невдалеке как от больных, так и от здоровых. Здоровым надлежит обмываться вином или уксусом и разбрызгивать уксус в жилищах, а также вдыхать камфару или иное летучее вещество.
Вам, ухаживающим за больными, также следует все это соблюдать. Когда приближаетесь к больным, закрывайте нос губкой, смоченной в уксусе; воду перед тем, как пить, непременно кипятите, дабы очистить ее и отделить все вредные примеси. К тому же надо ежедневно тщательно чистить ногти, ибо сказано в Коране, что под ногтями прячется шайтан. — Ибн Сина откашлялся. — Те, кто переживет чуму, не должны сразу возвращаться в Исфаган, дабы не занести заразу сюда. Вы отправитесь в дом, что стоит у Скалы Ибрагима, это в одном дне пути к востоку от города Наина и в трех днях к востоку отсюда. Там вы месяц будете отдыхать и лишь после этого вернетесь в Исфаган. Это понятно?
Все кивнули.
— Понятно, господин, — дрожащим голосом ответил за всех хаким Фадиль ибн Парвиз как старший в отряде. Юный Ала молча всхлипывал. На красивом лице Карима Гаруна лежала тень дурных предчувствий. Наконец заговорил Мирдин Аскари:
— У меня жена и дети… Я должен сделать необходимые распоряжения. Чтобы быть уверенным: они будут обеспечены, если…
Ибн Сина кивнул в ответ:
— Те из вас, у кого есть свои семьи, имеют всего несколько часов, чтобы сделать все необходимые распоряжения.
Роб даже не знал, что Мирдин женат и имеет детей. Его товарищ-еврей был скрытен, ни от кого не зависел, уверенный в своих силах как на лекциях, так и в маристане. Но сейчас он беззвучно молился, только чуть шевелились побелевшие губы.
Роб Джереми не меньше других был напуган предстоящей поездкой, из которой вполне можно было и не вернуться, однако старался собрать все свое мужество. «По крайней мере, — утешал он себя, — в таком случае больше не придется выполнять обязанности тюремного лекаря».
— Еще одно, — сказал Ибн Сина, глядя на них, как отец на сыновей. — Вы обязаны вести подробные записи для тех, кому придется бороться с такой же эпидемией в будущем. И оставить эти записи там, где их отыщут, случись что с вами.
