привез Элвиса и представил его мне. Он пожал мою руку, а там была электронная пищалка. Я сказала: «Дорогой, это, может быть, было бы здорово в Мемфисе, но здесь, в Нью–Йорке, это не сработает». Хорошо, что у него было чувство юмора, мы посмеялись, но больше он не повторял фокуса с этой глупой пищалкой.
Он все схватывал на лету, этот провинциальный мальчишка, который всему легко обучался. В тот день мы повели его на ленч, и он не знал, с какого конца держать вилку, но, знаете, он никогда не повторял одних и тех же ошибок. Это был ребенок, который всегда знал, куда хочет идти, и был очень целеустремлен. В тот день у нас состоялся разговор о том, что он хотел бы делать, каковы главные цели и какие шаги будут предприняты в рекламной кампании. Я объяснила ему, что это должно быть сделано очень методично, иметь продуманный план. Я должна была знать, чего он хотел, и мы оба признали, что Элвис в состоянии достичь своей цели. Я рисовала небольшие графики в своем блокноте, и мы рассуждали о таких вещах, как концертные турне, так как я была уверена, что можно сразу начинать с выступлений. И Элвис все это понял. У него был талант. После ленча я попросила его подождать в офисе, а сама пошла к Стиву. Я сказала ему: «Он наш! Это тот, кого мы искали».
Репетиция состоялась в субботу днем в Nola Studios на Бродвее между Пятьдесят первой и Пятьдесят второй улицами, всего в двух кварталах от отеля «Ворвик», где остановились Элвис, Полковник и вся группа. Полковник и агент «Уильям Моррис» представили Элвиса господам Дорси и их матери. «Элвис выказывал что–то вроде почтения и уважения», — заметил Арнолд Шоу, ранее обративший внимание Билла Рэндла на Пресли, что явно озадачило господ Дорси, поскольку сами они редко выражали какое–либо почтение или уважение к окружающим. Скотти, который очень интересовался звукооператорской деятельностью, все время проводил в аппаратной, в то время как Ди Джей, который никогда еще не был в Нью–Йорке, познакомился с кумиром своей юности, ударником Луи Беллсоном, который пригласил его выпить кофе, решив действительно выглядеть «славным парнем». Элвис слонялся в конце холла, играя с пятилетним сыном представителя «Хилл энд Рэйндж», Грелана Лэндона, и рассказывал Грелану, Чику Крампэкеру и другим о том, как однажды на дороге загорелась его машина. Элвис сказал, что он помнит, что в тот момент ему казалось, будто все его достижения «улетучиваются» вместе с дымом горящего автомобиля. Они взобрались на склон холма посмотреть, как горит машина, и вдруг автомобильная сирена загудела и, усиливаясь, умерла. Элвис сравнил это с умирающей коровой. Он говорил о своих любимых исполнителях, в частности о Билле Кенни и Ink Spots, назвал также любимого киноактера, Джеймса Дина, который снялся в фильме «Бунтовщик без идеала». «Элвис всех просто очаровал», — сказал Чик Крампэкер, который всегда обращал внимание на реакцию слушателей.
Был мрачный, пасмурный день — после шторма, обрушившегося на Восточное побережье, лил дождь, — но, когда репетиция закончилась, Элвис был вполне расположен осмотреть местные достопримечательности вместе с Греланом Лондоном и его пятилетним сыном. Они погоняли мячик, который купили в спортивном магазине рядом с Madison Square Garden, зашли в кафетерий и заказали молочный коктейль. И, сидя там, с удовольствием вкушали суету большого города. В отеле Скотти и Билл предавались воспоминаниям о своих ранних гастролях, и Билл вспоминал все, что они делали, когда только начинали помогать Элвису делать номер. Скотти больше молчал, поскольку был замкнутым человеком, а Билл в это время живо описывал все неприятности, в которые они попадали. Что касается Элвиса, говорил Лондон, невозможно было понять, то ли он действительно такой раскованный, то ли просто так дерзко держится. «Он знал, — сказал Лэндон, изощренный наблюдатель человеческой натуры и в свои тридцать три уже ветеран музыкальной индустрии, — что он делал все это время. По–моему, Элвис, подобно писателю–романисту, изучал и наблюдал все, что происходило, это была его вторая натура». У них произошел небольшой разговор о песне «Heartbreak Hotel», которая была выпушена RCA с немалой долей опасения за день до этого. Песня «I Forgot to Remember to Forget», в новом издании RCA, все еще держалась на верхних строчках хит–парадов, и в RCA не было никого, не исключая и Стива Шоулза, кто бы не замечал ясного, четкого, живого звука и даже несколько иного смысла этой песни. Но RCA нужно было что–то свежее, новенькое, им необходимо было продемонстрировать, что принципиально новое они смогли открыть в этом исполнителе, им нужно было доказать, что они не ошиблись; они не хотели стать посмешищем всего музыкального мира.
От этого вечернего шоу, писал Чик Крампэкер, не ожидалось ни большой удачи, ни успеха. Трансляция велась из CBS Studio 50, но лишь совсем немногие «не побоялись шторма и пришли». Студия была скудно наполнена военнослужащими и субботними полуночниками, пришедшими сюда скорее в поисках укрытия от дождя, нежели для развлечений. На улице группы подростков спешили к роллердрому. Перед самым началом шоу вконец изнуренный Крампэкер вернулся в билетную кассу с дюжиной оставшихся билетов, не сумевший даже бесплатно раздать их на Тайм–сквер.
Сама передача не была особенно популярной; рейтинги были низкие, и часто очередной выпуск выглядел так, будто очередная телевизионная звезда пришла сюда из милости, чтобы продемонстрировать якобы свою любовь к сладостному звучанию свинга. Программа впервые вышла в эфир прошлой осенью как получасовое вступление к шоу Джеки Глисона Honeymooners, которое первоначально шло в течение целого часа. Но все это шоу оказалось таким слабым, что в марте его решили пока перенести на следующий сезон. Другими гостями на телевизионном дебюте Элвиса Пресли были: Сара Вон, чей муж и по совместительству менеджер Джордж Тредуэлл не подпускал ее «к этому бездарному провинциальному исполнителю хиллбилли», и комик–банджоист Джин Шелдон. Предыдущим утром в «Нью–Йорк дейли миррор» была опубликована статья о том, что «Билл Рэндл, один из самых профессиональных диск–жокеев страны, появится на CBS-TV Stage Show завтра в 8 вечера. Билл представит свое новое музыкальное открытие — Элвиса Пресли». Тот, кого в эфире представил Томми Дорси, был не Элвис Пресли, а «специальный гость» Билл Рэндл, чье появление на экране могло привлечь зрителей благодаря субботнему радиошоу Рэндла. «А теперь, — сказал Рэндл, — мы хотели бы вам представить молодого человека, который, как, например, Джонни Рэй и многие другие исполнители, вышел из ниоткуда, чтобы стать звездой. В первый
