Елизар закрыл дверь и повернулся. По лицу пробежала легкая тень, словно он раздосадован тем, что я слышала их, но он тут же ярко улыбнулся.
– Вообще-то я должен тебя разбудить, а ты уже проснулась и подслушиваешь, – приближаясь, сказал он, одной своей улыбкой доводя меня до состояния эйфории. Опустившись рядом, он накрыл мои губы своими.
– Мне притвориться спящей? – Руки обвили его шею, и время снова потерялось.
Комфортабельный самолет Николая Вязина приземлялся в огромном аэропорту охраняемого нами мегаполиса. Через темнеющий ночью иллюминатор видны лишь огни, и теперь меня охватило сильное волнение. Половина дня осталась позади незаметно. Прощание с Сергеем и Лидией не затянулось надолго, но было искренне теплым. Затем был двухчасовой перелет на длинном тупоносом вертолете, к счастью, оснащенном повышенной шумоизоляцией. А наушники со встроенными микрофонами и вовсе поглощали шум, позволив при этом беспрепятственно общаться. Перевалочной базой на пути домой стал большой аэропорт на территории одной из семей верлафов, где я не сумела разглядеть ничего, кроме длинных рядов распростерших крылья самолетов, а также группы Хранителей, встречающей нас. Хотя, возможно, я и не пыталась что-то разглядеть. Присутствие Елизара и его горячая ладонь, не выпускающая мою кисть ни на минуту, заставляла думать только о нем. Нам столько нужно было рассказать друг другу. Мы словно наверстывали упущенное время: наслаждались каждым словом, прикосновением, мгновением, проведенным вместе. Наконец шасси мягко коснулись взлетной полосы.
Елизар повернулся ко мне.
– Устала? – Тыльной стороной ладони он очертил мне скулу.
– Совсем не устала. – Улыбаясь, я потянулась к его губам. – Немного волнуюсь, потому что соскучилась по ним. И очень боюсь маминых слез, а так – безмерно счастлива, – честно призналась я и тут же провалилась в чувственный сладкий омут поцелуя.
– Все будет в порядке. – Елизар нехотя оторвался. – Ты увидишь их через несколько минут. – Он помог мне подняться.
Ирина, Николай и Альбина действительно встречали нас возле самого трапа. Русоволосая девушка, не таясь, плакала. Естественно, она переживала и за нас, и за Марка. Словно впитав нас с Елизаром взглядом, она переключилась на Ланбина. Парень, идущий впереди, молнией ринулся вперед, подхватил плачущую девушку на руки и закружил.
– Марк! – всхлипнула она.
– Ты же знаешь, что я не выношу твоих слез, – услышали мы нежный, воркующий шепот парня. Поставив Альбину на ноги, он обнял ее и, перемешивая шепот с поцелуями, загородил от нас своим телом.
Шагнув на последнюю ступень, я угодила в объятия мамы. Разумеется, глаза Ирины тоже на мокром месте. Собственно, этого я и боялась больше всего.
– Прости, мам! – Обнимая ее, я уткнулась в шею. – Я так виновата.
Она ощупывала меня, будто отыскивая переломы и стараясь убедиться, что я цела.
– Как ты? С тобой все в порядке? – Отстранив меня, Ирина заглянула в лицо.
– Да, мам, пожалуйста, не плачь! – Кончиками пальцев я стерла ее слезы. – Лучше поругай или накричи.
– Обязательно! – пообещала Ирина. – Как ты могла, Злата?
Словно противореча своим словам, она повернулась к стоящему рядом со мной Елизару и левой рукой обхватила и его. Молча, не говоря ни слова, одними только объятиями показывая, что переживала за нас всех.
– Ирина, я очень виноват перед вами и Златой. Но вы же знаете, что я сделал все, чтобы она не пошла за мной. – Тагашев осторожно обнял маму.
– Я знаю, Елизар. Ни в чем тебя не виню и рада, что ты вернулся, – тихо сказала мама. – А Злата живет сердцем и поступками. И в глубине души я горжусь этим.
– Правда? – осторожно спросила я.
– Правда, – наконец улыбнулась Ирина. – Но однажды, Злата Демина, я разозлюсь и все же посажу тебя под домашний арест! – пригрозила она.
– Ты не умеешь злиться! – Я чмокнула ее в щеку.
– Зато умею я, – вмешался Вязин. Николай и Елизар сошлись в крепком рукопожатии. – Мне не хватало моего советника, – глядя на Тагашева, добавил он.
– Без Златы и Марка я не смог бы выбраться. Ловушка была глупой, но к моему захвату Виктор готовился хорошо. Я расскажу тебе все позже.
– Обязательно! – сказал Николай. – У меня тоже есть что сказать тебе, Елизар. Будет лучше, если ты поедешь с нами.
Да и мне предстоит поведать главе клана о многом: и о Викторе, и об осведомителе Чернова, а также о себе и о своих чувствах. Знаю, что Николай был против Елизара, но теперь все изменилось. Что я скажу, представлялось плохо, но свою любовь намерена отстаивать.
– Значит, способности раскрылись? – Николай подошел и обнял меня.
– Я предупреждал, – вмешался Елизар. – Злата немного слабее меня, но способностей у нее больше. Думаю, Фомин наконец получит Хранителя, о котором мечтал.
Глядя на меня, Николай грустно улыбнулся и, будто соглашаясь с неизбежным, кивнул. Стало понятно, что отзыва из академии не будет, как и нагоняя. Конечно, они простили меня, да иначе быть, наверное, и не могло.
– Я думаю, пришло время рассказать мне об отце. – Я снова подошла к Ирине. – Всю жизнь осознавать, что ты оборотень, а потом выяснить, что отличаешься от всего мира вампиров, было нелегко.
Мама погладила меня по волосам. Внезапно их с Николаем взгляды перекрестились и надолго задержались. Они словно что-то говорили друг другу. В его глазах застыла боль и вина, а в маминых – горечь.
– Давай вернемся домой, Злата, – попросила мама.
Кивнув, я повернулась к Альбине. Кажется, влюбленной паре было совсем не до нас. Одной рукой Марк с нежностью обнимал свою девушку, другой перебирал нежные пальчики и что-то шептал на ухо.
– Не представляю, как ты его терпишь! – Привлекая внимание подружки, я улыбнулась. – Он способен довести до точки кипения кого угодно.
– Спасибо, Злата. Ты явно подняла мою самооценку! – смешно сморщился парень.
– Он заботился обо мне, как о сестренке. – Продолжая говорить с Альбиной, на его слова внимания я не обратила. – А смелее и отчаяннее парня сложно представить! Думаю, после встречи с Марком самолюбие Виктора пострадало не меньше, чем лицо. Это надо было видеть! – Я хихикнула. – И без тебя, Марк, у меня бы ничего не получилось. – Я с благодарностью посмотрела на Ланбина.
– А я остался жив только благодаря твоему мельтешащему щиту, – усмехнулся парень, но на лице читалось искреннее тепло. – До сих пор в глазах рябит!
Мы рассмеялись. Когда приветствия и объятия иссякли, наконец-то двинулись к машинам с открытыми дверцами, стоящим метрах в двадцати от нас. Как всегда, охранники Николая и толпа Хранителей. Взгляды не настороженные – искренние, теплые и большей частью устремленные на Тагашева. «Они рады его возвращению», – мгновенно поняла я, но тщетно искала Макса. Возможно, где-то в глубине души я надеялась, что он тоже приедет меня встречать. Но его не было. Приглушенно вздохнув, я села на сиденье седана между Ириной и Николаем. Елизар устроился рядом с Ильей.
Отвечая на бесконечные вопросы родных, я даже не увидела, как мы миновали ворота клана, и только когда Илья вырулил на подъездную площадку перед коттеджем, поняла, что остальные отстали, а я наконец-то дома. Окна первого этажа светились огнями, а на крыльце в плетеных свисающих корзинках распустились фуксии. Похоже, Светлана у нас и, несомненно, к моему приезду переворачивает кухню вверх дном. Интересно, как ей объяснили мое отсутствие? Может, сказали, что я куда-нибудь уезжала?
– Кажется, меня ждут блинчики. – Глядя на колыхнувшуюся на кухонном окне штору и силуэт Светланы, я улыбнулась. Ведь она прекрасно знает, что к ним я неравнодушна.
– Не только блинчики. – Ирина взъерошила мне волосы. – А утро у тебя будет сложное. – Приняв помощь Николая, мама вышла из машины.
Опираясь на ладонь Елизара, я последовала за ней. Тагашев осторожно пожал мне пальцы. Одарив его улыбкой, я ждала объяснений мамы.
– О чем ты?
– Боюсь, что торжественное паломничество твоих друзей начнется на рассвете. Конечно, все всё знают, и телефон мне оборвали с самого утра.
Представив лица друзей, я невольно рассмеялась. Да, завтра предстоит очень долгий день!
Дом пахнул привычным теплом и знакомыми ароматами. Едва освободившись от душащих объятий Светланы и выслушав ее комплименты насчет счастливых, горящих глаз, я неторопливо двинулась за мамой в ее кабинет. Горячая рука Тагашева все еще сжимает мою ладонь. Кажется, ни Ирина, ни Николай не обратили на это внимания. Вряд ли не увидели, но… Восприняли как должное? Устроившись на небольшом светлом диванчике, на Ирину, севшую в вертящееся кресло, мы посмотрели одновременно. Вязин подошел к столу. На антикварной столешнице из светлого дерева лежала Серебряная книга верлафов. От изумления я даже приподнялась. Выносить из хранилища ее запрещено! «Но ведь Николай – глава клана», – одернула я себя. Я с любопытством смотрела, как Вязин поднял серебряную крышку. Щелкнул скрытый в створке механизм. Из тайника на форзаце, о котором мы с Алиной знать не могли, Николай достал небольшой, сложенный вдвое лист.
