Северус поднимает взгляд и смотрит на номера автомобиля, лишь бы взглядом за что-то зацепиться.
— Иди, — коротко произносит он.
Я делаю это ради тебя.
Северус чувствует, как она сильнее обхватывает его ногу. Сердце сжимается.
— Папочка, — шепчет она.
— Розамунд, вам пора, — громко произносит Северус.
Женщина старается взять ее за руку, но Дейзи вырывается, снова и снова хватаясь за ногу родителя. Северус чуть дергается, слегка теряя равновесие, а после решается на это. На прикосновение. Опустив взгляд, он берет ладонь дочери в свою, вынуждая ее прекратить метания.
Розамунд воспринимает это за акт воспитания и довольно кивает, не подозревая, что отец и дочерью общаются взглядами, не размыкая губ. Северус смотрит в ее искрящиеся зеленые глаза и коротко кивает.
И этот взгляд означает: «Это ненадолго. Я обещаю»
Дейзи кивает в ответ и позволяет Розамунд взять себя за вторую руку. Она берет девочку на руки и направляется к машине. Дейзи даже не замечает, что непроизвольно обнимает Розамунд за шею, потому что чувствует, что папа доверяет ей.
— Я тебя люблю, папочка, — одними губами шепчет она, глядя на родителя.
Зрительный контакт они прерывают лишь в тот момент, когда Розамунд усаживает ее в салон на детское сидение. Позволяя водителю закрыть дверь, Розамунд огибает автомобиль и подходит ко второй открытой двери, опустив на нее руку.
— До свидания, Северус, — чуть поджимает она губы и на мгновение смотрит в салон на Дейзи, которая безучастно смотрит в окно.
Она благодарна Северусу за возможность видеть Мелоди в глазах Дейзи.
— Пиши, если что, — произносит она.
Прощаться они не умеют. Да и кто вообще таким навыком владеет? Северус кивает. Розамунд кивает в ответ и, легонько хлопнув ладонью по верху двери, садится внутрь, после чего водитель захлопывает дверцу.
— Мистер Снейп, — взявшись за козырек фуражки, кивает он и проходит на свое место за руль.
Когда автомобиль исчезает вдалеке дороги, превратившись в крохотную точку, Северус все еще стоит на одном месте у ворот, заложив руки за спину, и не шевелится, будто пустив корни в землю.
Ветер треплет полы его мантии. Сердце щемит.
По жизни мы словно дрейфуем на волнах. Как бы мы ни старались плыть вперед, в светлое будущее, нас часто отбрасывает назад к берегу. В прошлое. Порой жалящие волны захлестывают нас с головой, не оставляя выбора и заставляя отправиться на самое дно.
Где нам всем, наверное, и место, когда не остается сил на принятие решений и способности сделать выбор. Потому что не существует абсолютной истины. Невозможно с полной уверенностью сказать, что твой выбор совершенно верен.
Он заставляет себя пошевелиться и медленно направляется в сторону пустого дома.
Дни сливаются.
Северус выходит на работу и почти живет в офисе. Берется даже за самые безнадежные дела, от которых отказываются его коллеги. В его беспрекословной статистике беспроигрышных дел, разумеется, появляется погрешность.
Первые несколько дней он все еще возвращается в поместье, но с каждым разом это решение дается ему все сложнее. В доме холодно, в нем пусто и слишком тихо. Когда он выходит из камина на кухне, плита пустует.
Его не встречает с улыбкой Гермиона, Дейзи не врезается с криками в его ногу, чтобы поздороваться, Моди не снует под ногами. В столовой на столе нет скатерти, нет приборов. Поверхность стола покрывается тонким слоем пыли.
Стул Дейзи выделяется среди интерьера, бросается в глаза. Так Северус перестает заходить в столовую, закрыв ее двери.
Камин он топит только в своей комнате один раз в два дня перед сном, остальная часть дома начинает промерзать. Несмотря на позднюю весну и теплую погоду на улице, в здании царит зима.
Иногда он ловит себя на мысли, что стены собственной спальни давят на него, поэтому приходится выйти из нее, чтобы просто отдышаться, но в других частях дома легче не становится.
Фортепиано закрыто, стульчик возле него близко придвинут к педалям. В звенящей тишине комнаты Северус непроизвольно слышит импровизированный дуэт, который они с Гермионой играют, кажется, очень и очень давно. Эта комната связана с ней. Северус и ее закрывает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В детскую Дейзи он даже не входит, в спальню Гермионы тоже. В библиотеку оказывается зайти сложнее всего. Она вся пропитана ею. Каждая книжная полка, каждый переплет, софа, маленький рассохшийся столик, напитавшийся влагой, который он так и не заменил, потому что…
Потому что мастер прислал свои каталоги мебели, но уже после отъезда Гермионы.
Северус оставляет их в библиотеке, а после выходит из нее и также закрывает дверь на ключ. В доме не остается комнат, в которые он может войти.
Весь этот дом пропитан ею.
На кухне слышится ее смех, в столовой она листает за ужином Пророк, в библиотеке читает свой любимый роман из-под пера Джейн Остин, на заднем дворе гоняет по ручейкам с Дейзи кораблики, а в маленькой комнате играет на фортепиано.
В своей спальне выбирает образ, в котором будет блистать на работе, а в его… В его спальне она спит на правой стороне постели.
Выносить все это спустя полторы недели он больше не может. Северус оставляет связку ключей на зеркале в прихожей, собирает небольшую сумку и выполняет свое обещание. Он покидает свое поместье.
Северус снимает небольшую квартирку в нескольких кварталах от Министерства, но там ему становится не особо легче. Пахнет там сыростью, матрас на кровати не помешало бы поменять, да и половицы скрипят, но это оказывается лучшим решением в данной ситуации.
Спать он по-прежнему нормально не может. Стоит ему закрыть глаза, как он видит ее. Гермиона улыбается ему во сне, держит его руку в своей, ветер треплет ее мягкие пушистые волосы. На ее щеках ямочки, в карих ярких глазах — смешинки.
Сон всегда становится кошмаром, потому что этот свет исчезает спустя какое-то время, и на него смотрят полные опустошающей тоски глаза во время их последнего разговора на вокзале.
Северус не может понять, как все так повернулось в его жизни. Она принимает решение об отъезде еще зимой. Да, зимой у них все было еще не очень хорошо, это правда, и он это признает, но весной…
Весной что-то происходит с ними. С ними обоими. Их прикосновения, поцелуи, их интимная близость. Все меняется, оттаивает от зимней стужи и распускается молодыми бутонами подснежников и тюльпанов. Это нельзя было подделать.
Это нельзя подделать.
Однажды ночью он подрывается на постели от очередного кошмара и, убрав назад влажные волосы, вскакивает с места. Чуть не повалив на бок стул, Северус садится на него и зажигает лампу, хватая лист бумаги и перо с чернильницей.
Размашистым почерком он пишет десятки мыслей на бумаге, не обращая внимания на кляксы. Только пишет, пишет и пишет, а затем внезапно замирает, и кончик пера дрожит в его руке. Он даже не знает ее адреса.
Письмо он не выбрасывает, так и оставляет на столе, а сам снова ложиться в постель, забываясь очередным беспокойным сном.
Приближается конец весны. Дни по-прежнему не имеют никакого смысла. Он проигрывает в четырех делах из восьми. Берет в этом месяце статистику закрытых дел не качеством, а количеством, за что получает выговор от вышестоящего лица.
Слова эти проходят мимо него, Северус не считает это чем-то важным.
За это время Розамунд присылает ему три письма. Заверяет, что все хорошо, а в одном и писем упоминает, что Дейзи по нему скучает, но она старается занимать ее разными делами. В конце каждого письма Розамунд упоминает о том, что Северус может не присылать сову в ответ, если не хочет этого.
Северус отпускает сову все три раза с пустыми лапами.
Перо с противным звуком скребет по пергаменту, когда Северус заполняет заключение по очередному делу в своем офисе в Министерстве. В помещении прохладно, он кладет на мгновение перо в чернильницу и потирает ладони. Словно чувствуя дискомфорт начальника, в офисе появляется эльф с подносом в руках.
