и он продолжил: — Однако я не уверен, что эта радость не стала бы лишь удовлетворением прежних устремлений. Я безмерно вами восхищался прежде и восхищаюсь по сей день. А при взгляде на ваш истинный лик, у меня перехватывает дыхание, и всё же мне это кажется лишь отголоском. Благодаря вам я пережил незабываемую по яркости гамму чувств. Никогда ни до, ни после я не ревновал с таким безумством, не желал так истово и не страдал от невозможности приблизиться к женщине, увлекавшей меня. Подобный фейерверк подарили мне вы, Шанни.
— Всего лишь запретный плод, — улыбнулась я.
Нибо рассеянно пожал плечами, после усмехнулся и ответил:
— Да, в этом есть доля истины, но не только. Вы иная, и тем привлекательны. Да, вы хороши собой, приятны в общении, однако вы иная и сами это знаете. Наверное, мы с королем не так уж и по-разному относимся к вам. Впрочем, разница все-таки есть. Он — себялюбец, я, как верно заметили, корыстолюбец. Он желает владеть, а я использовать… — Ришем скосил на меня глаза и виновато улыбнулся: — Простите, прозвучало грубо.
— О, — я отмахнулась. — Я вовсе не оскорблена, потому что вы произнесли верные слова, как бы они ни звучали. Для короля я осталась непокоренной крепостью, и оттого ему проще принять мою смерть, чем расставание. Если бы он узнал, что я вернулась замужней и беременной, то удавил бы собственными руками. После отправил в склеп, и душа бы его, наконец, освободилась. Думаю, он вскоре бы и вовсе позабыл обо мне, потому что, пусть хладная, но я бы уже никуда не делась.
— И именно этого я опасался, когда узнал о вашем исчезновении, — ответил герцог и передернул плечами. — Совершенно верный вывод. Что до меня…
— Для вас я тоже осталась неполученным трофеем, — улыбнулась я. — Впрочем, с вами мы бы и вправду могли составить вполне успешную пару. Вы не стали бы отказываться от моих выдумок и доверили бы помощь в управлении, в этом я уверена.
— А в чем не уверены? — полюбопытствовал его светлость.
— В вас, разумеется, — ответила я. — Вы привычны к женскому вниманию, а, получив заветный приз, уже не были бы столь отягощены верностью. И вы это признали сами всего несколько минут назад. Однако вы умеете ценить полезных людей, а потому, возможно, ваши интрижки могли бы быть краткими, может, и однократными. Но интерес ко мне вы бы сохраняли, потому что мы с вами похожи…
— Так уж и изменял бы, — несколько нервно хмыкнул Нибо. — Уверяю вас, как мужчина, обласканный женским вниманием, я уже им и пресыщен. Вы же натура страстная, увлекающаяся, легкая. И потому мне попросту было бы незачем искать на стороне то, что получил бы от вас сполна. А в этом уверен уже я.
Пожав плечами, я все-таки кивнула:
— Вполне возможно. В конце концов, как я уже сказала, мы схожи с вами по характеру и в интересах. Но вы, дорогой мой, способны на многое ради достижения цели. И если бы это было в интересах Ришема, то и на интрижку пошли бы легко, даже не увидев в этом измены, потому как для дела. Разумеется, о подобных методах вы не стали бы распространяться и приложили все силы, чтобы я не узнала даже о флирте во имя вашего герцогства.
Нибо фыркнул, кажется, его задели мои слова. Однако я была в них уверена, а потому только усмехнулась. Мы вновь некоторое время шли в тишине, пока герцог не остановился и не вопросил с вызовом:
— А что же ваш супруг? Каков он?
При мысли о Танияре я мечтательно улыбнулась, и Ришем снова фыркнул. Я одарила его светлость ироничным взглядом, а после ответила:
— Судите сами, Нибо. Каан может иметь трех жен, если первая и вторая жена не родили ему сыновей. Танияр, зная, что я не желаю делить своего мужчину ни с кем другим, прилюдно принес клятву Белому Духу, что до конца его дней я останусь единственной женщиной в его жизни. Тем самым он отказался не только от законного права на многоженство во имя рождения наследника, но и от возможности заново жениться, если не станет меня. По сути, обрек себя на одиночество. Когда же понял, что я намереваюсь произнести такую же клятву, пытался остановить меня и запретить свидетелю клятвы подтвердить ее. Мой супруг не желал для меня одинокой жизни, если не станет его. Когда же ягиры… воины враждебных нам таганов признали Танияра своим повелителем и принесли ему клятву верности, супруг поставил меня рядом с собой, как равную с равным. Кстати, Елган — глава Песчаной косы, один из нападавших каанов, пошел на нас войной именно потому, что Танияр не пожелал ради сохранения жизни и во имя своего тагана брать в жены его дочь. Ни единственной, ни второй женой. Таков мой муж.
Я улыбнулась, а герцог, усмехнувшись, несколько едко заметил:
— Не Стренхетт, и не Ришем. Само благородство и честь.
— А еще ум, красота и революционные взгляды для своего времени и воспитания. И вообще… — я хмыкнула и гордо закончила: — Любимец Белого Духа и его избранник. А когда я говорю, что наш союз освящен Богами, то вовсе не имею в виду аллегорию. И чтобы понять истинность моих слов, надо узнать больше о моих приключениях в Белом мире.
— Именно об этом я и прошу вас, — по-прежнему ядовито ответил Нибо. — Уж будьте любезны, поведайте больше о ваших приключениях и об этом совершенстве, вашем супруге. И, кстати, как он мог допустить ваше похищение, еще и целых три раза? Никак нашлась червоточинка?
— Не-а, — я широко улыбнулась. — Не нашлась.
— Ну, так рассказывайте! — воскликнул его светлость, и я весело рассмеялась.
Глава 18
За окном уже давно царила темнота, и небольшую комнатку освещали лишь свечи, вставленные в старый потертый канделябр. Когда-то он был занимательным, да и сейчас, в общем-то, тоже. Девушка-акробатка, стоявшая на шаре, держала на раскрытых ладонях поднятых кверху рук и на голове небольшие стаканчики, в которые были вставлены свечи, успевшие изрядно оплыть. Однако когда отделка была еще целой, подсвечник и был примечателен по-настоящему. Впрочем, это просто замечание, и оно никак не относится ни к месту, где остановился наш маленький отряд, ни к времени, ни к цели всего нашего путешествия.
Вот уже третий день мы находились в городке Хигель. Располагался он у подножия горы Раштоп, на которой и стоял одноименный город. Именно в его окрестностях спрятался
