— Где оружие, морпех? — спросил Уорхерст, обращаясь к нему.
— Разбил о лягушачий череп, сэр.
— А с рукой что? Я вижу, у тебя панцирь в крови.
— Думаю, задело осколком, сэр. Не болит, только плохо слушается… сэр.
— Прекрасно. Держи.
Уорхерст расстегнул кобуру, достал тяжелый пятнадцатимиллиметровый «Кольт Пуллер» и протянул Джону. Потом отстегнул лазерную винтовку LR-2132 — облегченный вариант «Солнечного зайчика», нечто вроде лазерного карабина. «Тридцать второй» был послабее, чем «Двадцать один-двадцать», зато ему не был нужен ни силовой модуль, который приходилось таскать за плечами, ни тройной кабель.
— Прекрасно, морпехи. Вперед.
Один за другим они начали спускаться по ступеням западного склона. Над ними, на ветру, по-прежнему трепетал флаг.
Камера Ока
Пирамида Ока
Шурум-Уну
Третий Период Ярчайшего Дня
Поднявшись из Глубин по внутренним переходам, Ту-Кур-Ла вступил в Камеру Ока. Голова немного кружилась, и он еще не отошел от потрясения после всего, что довелось наблюдать на протяжении нескольких периодов. Он был Хранителем Воспоминаний, но к такому Воспоминания его не подготовили.
Аханну были богами. Богами. Созданиями, которые когда-то летали среди звезд, управляли молниями, способными превращать целые миры в бесплодные, безжизненные пустыни. Почему эти воины-черноголовые — Мор-пехи, как они сами себя называли, — смогли нанести поражение их объединенной воле и сознанию Зу-Дина?
Он нашел обугленный труп Зах-Ахан-Ну около выхода из Камеры. Летающие машины черноголовых обрушили на Пирамиды свое оружие, воспламеняющее воздух. Сотни «божественных воинов», штурмовавших ступени, погибли в пламени. Зах-Ахан-Ну, Хранитель Воспоминаний, ставший Оком Зу-Дина, подошел слишком близко к выходу и был спален огненным штормом.
Ту-Кур-Ла начал восстанавливать связь с Абзу-ил. Тонкие нити органических молекул почти невидимыми струйками потекли из его спины, разыскивая такие же нити, которые прорастали сквозь трещины в каменном полу и стенах камеры. Абзу-ил включал в себя миллиарды подобных связей, и Ту-Кур-Ла вновь почувствовал, как его личность теряет очертание и сливается со всеобъемлющим сознанием Божественного Разума. Тысячи Хранителей Воспоминаний были с ним, смотрели его глазами.
Очень осторожно Ту-Кур-Ла выглянул из отверстия. Черноголовые-Мор-пехи толпились в огороженном стенами пространстве, вопили и приплясывали, как сумасшедшие. Попытка аханну взять штурмом их укрепления провалилась, как и штурм Пирамиды Ока. Теперь воины-черноголовые, похоже, праздновали победу.
Победу… Победу над богами.
Это было немыслимо — почти немыслимо. Это было почти невозможно описать словами. Такого не было со времен Охотников Рассвета.
С печалью Божественный Разум взирал на Врага… Врагов, которые собирались внизу.
Младший капрал Гарроуэй
Пирамида Ока
Новый Шумер, Иштар
17:36 по местному времени
Они спускались по ступеням, стараясь двигаться как можно тише, в полном молчании. То и дело приходилось переступать через останки аханну или проверять, насколько надежна каменная кладка. В небе кружили два «Дракона», готовые при необходимости оказать поддержку.
Еще шестеро морских пехотинцев из Оперативной группы Уорхерста присоединилось к своему командиру. Двенадцать человек, переживших бой с аханну. Сколько это получается? Двенадцать из сорока восьми… Двадцать пять процентов уцелевших. Джон вспомнил напутственную речь генерала Кинга, которую они заслушали перед высадкой на планету. Его идиотские советы, его воодушевление…. неужели это было только вчера? Потери морских пехотинцев при взятии «Сурибаши» были высоки. В процентном отношении — выше, чем у Рэйнджеров, которые штурмовали Пон-дю-Хок.
И поймал себя на мысли, что именно Кинг накликал на них беду.
«Бред и суеверия, — с кривой усмешкой подумал Джон. — Из той же серии, что эти долбанные абрикосы».
Вход в Камеру Ока находился в центре западной лестницы. Справа и слева, словно охраняя его, возвышались странные фигуры из белого камня, украшенные причудливым и, судя по всему, абстрактным резным орнаментом. Несомненно, все это что-то символизировало. А может быть, каменные стражи были изображениями неизвестных живых созданий? Возможно. Если разобраться, художественные традиции человечества должны показаться аханну столь же чуждыми и непонятными. И толь же бессмысленными, как эти завитушки, зигзаги, узелки и волны.
Кстати, Камеру Ока могут охранять не только каменные абстракции, но и самые настоящие, живые воины-аханну. И не «может быть», а «скорее всего». Камера — великолепный наблюдательный пост, с которого просматривается весь Дипломатический квартал, и этим грех не воспользоваться. Особенно если вспомнить сложнейшую систему потайных туннелей, которые пронизывают тело пирамиды. И «божественных воинов», которые в самый подходящий момент появлялись во время сражения, чтобы оказать поддержку тем, кто атаковал Пирамиду снаружи. Это предполагает еще кое-что: развитую сеть коммуникаций, существование центра командования и управления, а также какого-то местного аналога полевой разведки — рядовых и офицеров, которые следят за ходом сражения. Теперь, когда верхняя площадка Пирамиды занята и находится под контролем, а склоны полностью очищены, Камера Ока остается единственной точкой на Пирамиде, которая может обеспечить «лягушкам» преимущество.
Уорхерст молча махнул рукой. Гарроуэй, Дюнн, Шустер и Винита шагнули налево и подошли ко входу, прижимаясь к его южной стенке. Остальные взяли правее, укрываясь за каменными фигурами, которые были словно нарочно здесь поставлены.
«Самое время кинуть парочку «умных гранат», — подумал Джон. — А вот если работать гранатометом, придется сначала увидеть цель, а потом на нее наводиться».
Однако Оперативная группа Уорхерста получила приказ: не применять в Камере Ока взрывчатые вещества.
Повинуясь молчаливой команде капитана, Джон припал к каменным плитам, крепко сжимая «Пуллер» и готовый вскочить в любой момент. И тут Уорхерст, стоящий с другой стороны от входа, показал всем, что даже собственные приказы иногда можно и нужно нарушать. Он взял у одного из морпехов гранату, снял с предохранителя и, примерившись, мягким движением кинул ее за угол. Раздался звучное «бэн-н-нг», словно кто-то ударил в гонг, а потом граната взорвалась. Не выпрямляя спину, Джон метнулся вперед, нырнул в холодную темноту камеры…
… и нос к носу столкнулся с противником.
Аханну неуклюже распростерся на полу и сейчас поднимался: похоже, он упал специально, чтобы не задело взрывом. Его глаза — огромные золотые груши, искрящиеся в слабом свете — часто моргали. Инопланетянин опирался на одну руку, странно вывернутую, с шестипалой кистью. Безгубый рот, ноздри-щелки, чешуйчатая кожа, костяной гребень на голове и полное отсутствие ушных раковин делали его больше похожим на рептилию, чем на человека… хотя это, несомненно был гуманоид.
Но самым странным была масса полупрозрачного пурпурного желе, которая покрывала плечи, спину аханну и основание его удлиненной шеи. Казалось, он обмазан тонким слоем какой-то слизи, которая сочится… нет, не из ноздрей, а из отверстий над краями нижней челюсти — скорее всего, они заменяли «лягушкам» уши… И это было не желе и не слизь, а множество тонких гелевых нитей, они свисали с плеч аханну, касались пола и тянулись куда-то к задней стене камеры, словно мантия из блестящей полупрозрачной паутины.
Джон навел пистолет на инопланетянина, целясь в его ничего не выражающую физиономию, и демонстративно положил палец на спусковую кнопку.
— Ну! — выкрикнуло существо. — Сагра ну!
Черт, как же плохо без сети… И как прикажете понимать?
Но Джон уже заметил, что аханну безоружен. Его торс защищало что-то вроде кирасы цвета летней листвы. Браслеты на руках, похоже, были из золота. Если только эта пурпурная дрянь у него на спине не опасна…
— Сагра ну, — продолжал инопланетянин. Он по-прежнему полулежал, опираясь на ладони, как йог в позе «кобры». — Га-ме-е’дин!
Дикарь он или не дикарь, но пистолета боится.
— Лучше не дергайся, лягушка, — буркнул Джон. Он догадывался, что его слова кажутся аханну такой же тарабарщиной, но постарался напустить на себя грозный вид. Может быть, инопланетянин поймет хотя бы интонацию.
— Я… не… дергаюсь… лягушка, — произнес аханну. Его голос скрежетал, как рашпиль, а дикция явно хромала, но слова вполне можно было разобрать.
— Господи Иисусе! — пробормотал сержант Дюнн. — Так они и по-английски разговаривают?
