— есть смерть, и все. Ничего больше. Конец жизни, тьма, могильные черви.
— Помни, Айно: центр лабиринта — это смерть. Смерть — это переход.
Когда Смолина добралась до дома, была уже глубокая ночь.
* * *
Аня открыла дверь, и лес исчез. Вместо этого она увидела перед собой знакомый кухонный стол, шкафчики на стенке и желтые шторы.
— Что будем делать?
В дверях стоял отец. Он явно только что пришел с работы — даже не успел снять плащ и положить портфель, который сжимал в руке. Шторы на окнах окрашивали кухню в желтый цвет, играющий на осколках разбитой тарелки с выгравированной надписью «рубль восемнадцать копеек». Отец оторвал взгляд от осколков и посмотрел на Аню. Девочка внутренне сжалась.
— Мама расстроится, когда узнает, — спокойно сказал отец. Он скинул плащ, положил портфель на стул и встал над осколками.
— Незачем расстраивать маму, как считаешь? — подмигнул он Ане. — Мы же ей не расскажем, правда?
Аня быстро кивнула. Ей до сих пор не верилось, что отец не накричал на нее из-за любимой тарелки. Каким-то чудом ураган миновал.
— Давай-ка ты соберешь осколки в мусорное ведро, а я его вынесу, — улыбнулся он.
Аня быстро смела осколки веником, и высыпала в мусорку. Через полминуты хлопнула входная дверь, и отец вернулся с пустым ведром.
— Ну что, мы молодцы! — бодро похвалил он самого себя. Аня улыбнулась. Отец прошел в комнату и сел на диван. — Иди сюда. Поговорим.
Аня робко подошла ближе и встала напротив. Отец посмотрел на нее.
— Почему ты не хочешь общаться со мной?
Аня почувствовала, что ей стыдно и страшно одновременно. Комнату заливал желтоватый свет из-за дурацких желтых штор, и все выглядело каким-то нереальным. Аня опустила глаза.
— Я… мне…
— Почему ты не смотришь мне в глаза, Анна? — строго спросил отец. — Подойди ближе.
Аня послушно сделала шаг и оказалась прямо перед ним. Отец пальцем приподнял ее подбородок.
— Я уделяю тебе слишком мало времени?
Аня кивнула. К горлу подступил ком. Он спросил это! Она так давно ждала, что он будет уделять ей внимание! Наконец-то! Аня смотрела в пол и молчала — боялась что заплачет от радости, если проронит хоть слово.
— Хорошо, — кивнул отец. — Я буду уделять тебе больше внимания.
Аня подняла на него глаза. Неужели? Отец будет любить ее больше, чем мать?
— Закрой дверь, — ласково, но твердо сказал он. — Нам никто не должен помешать.
* * *
— Ты уверена, что хочешь ехать одна? — Света заботливо смотрела на Анну.
— Я уверена что вообще не хочу туда ехать, Свет, — вздохнула Смолина, захлопывая багажник и усаживаясь за руль верного Пинина.
— Может хотя бы Витальку возьмешь с собой? — Света поиграла бровями. — Тем более ты ему явно не безразлична.
— И что мне с ним там делать? Он собственной тени пугается! Да и это было условие — приехать одной.
— Резнов не одобрит, — покачал головой Света.
— Поэтому мы ему не скажем, да? — Анна подняла брови. Света вздохнула.
— Я тебя прошу: будь осторожна!
— У меня есть, чем защитить себя, — Анна кивнула на бардачок, в котором лежал пистолет Резнова. С заднего сиденья послышалось недовольное кудахтанье.
— А это зачем? — Света удивленно заглянула в салон. Там стояла небольшая клетка с живой курицей. Птица непонимающе смотрела на Свету.
— Это еще одно условие.
— Ох, Анька, не нравится мне все это! — тревожно сказала Света.
— Да мне вообще все это дело не нравится, Свет! — нетерпеливо сказала Смолина. — Что теперь — лечь и умереть? Мне нужно хоть что-то делать, понимаешь? Иначе я сойду с ума.
Света вздохнула и обняла ее через окно.
— Лети, Мотылек! Только обязательно возвращайся
* * *
Деревня Гимолы, затерянная среди карельских болот, выглядела так, что Анна невольно подумала, будто попала в прошлый век. Разбитая дорога. Покосившиеся дырявые сараи. Железнодорожное полотно, уходящее в никуда. Впрочем, за последнее время Анна уже насмотрелась на подобные полупокинутые деревни. Выгодно отличалась от них только «Обитель Рассвета».
— Жируют на чужой крови, ублюдки, — сквозь зубы процедила Смолина, заворачивая в Гимолы.
Она остановила Пинин возле древнего запорожца зеленого цвета. Капот, находящийся у этой машины сзади, был открыт, в моторе копался помятый старичок в кепке набекрень. Он неотрывно следил взглядом за Анной с тех пор, как Пинин вынырнул из-за поворота. Смолина подумала, что так всегда бывает в глухих деревнях — стоит появиться кому-то новому на пустых улицах, как он тут же приковывает все внимание немногочисленных местных.
Старик с любопытством смотрел на Анну из-под густых бровей. Смолина поздоровалась.
— Вы знаете человека по-имени Лембо?
Старик подозрительно смотрел на Смолину.
— Ну! — кивнул старик.
— Как мне его найти?
— Не надо тебе его искать, — покачал головой старик.
— Это почему?
— Не любит Лембо пришлых.
— И все же?
Старик хитро прищурил глаза.
— На бутылку дашь?
Смолина усмехнулась. Значит дело не в том, что там любит или не любит Лембо, а в бутылке. Удивительная жидкость, открывающая дороги в глубины самопознания — воистину шаманское зелье!
Анна достала из кошелька несколько бумажек.
— Добро! — кивнул старик. — Как из деревни выйдешь, так дорога одна будет, никуда не вертай, — он взглянул на Пинина. — Дорогу залило, но ты может и пройдешь. Но коли застрянешь — пиши пропало! Места тут гиблые, ни людей, ни зверей, ни птиц, ни даже муравейников.
Анна кивнула. За свою жизнь она из каких только мест не выбиралась с верным Пинином.
— Камень черный увидишь, на нем надпись — Воттоваара. Путь от него прямо в гору идет, а тебе левее, по тропе еле заметной. Там найдешь ты своего Лембо.
Сказав это старик вновь уткнулся в мотор запорожца. Анна поблагодарила и уже садилась в машину, когда старик окликнул ее вновь.
— Только все же не надо его искать, Лембо-то.
