— Тогда наведите там порядок, — предложил Джек.
— Это невозможно.
— Только не говорите мне такие глупости, Бретано. Все, что сделано одним человеком, может быть исправлено другим. Если вы полагаете, что у вас не хватит сил справиться с этой работой, — хорошо, так прямо и скажите, и можете отправляться обратно к себе на Западное побережье.
— Одну минуту... Райан прервал его снова.
— Нет, это вы подождите одну минуту. Вы слышали, что я сказал в своем обращении по телевидению, и я не собираюсь повторяться. Мне нужно навести порядок в правительстве, а для этого требуются люди, способные сделать это. Если вы заявляете, что не можете навести там порядок, отлично, я найду кого-нибудь с достаточно крепким характером, чтобы...
— С достаточно крепким характером? — Бретано едва не вскочил с кресла. — Крепким? Позвольте сказать вам кое-что, господин президент. Мой папа торговал фруктами с тележки на углу. Я ничего не получил в подарок от этого мира, всего добился сам!
Тут он внезапно замолчал, увидев, что Райан смеется, и на несколько мгновений задумался.
— Ловко вы меня поддели, — сказал он более спокойно, голосом председателя корпорации, кем и был на самом деле.
— Джордж Уинстон сказал мне, что у вас задиристый характер. За последние десять лет у нас не было даже полуприличного министра обороны. Когда я делаю что-то не правильно, мне нужно, чтобы меня предупредили об этом. Не думаю, однако, что я в вас ошибаюсь.
— Что вам нужно?
— Когда я снимаю телефонную трубку, мне нужно, чтобы немедленно принимались за дело. Я хочу знать, следует ли посылать наших парней под пули, хорошо ли они снаряжены, как подготовлены и насколько надежная поддержка им обеспечена. Я хочу, чтобы противник нас боялся. Тогда работа Государственного департамента будет намного легче, — объяснил президент. — Когда я был мальчишкой в восточном районе Балтимора и видел полицейского, идущего по Моньюмент-стрит, я сразу понимал две вещи. Я знал, что нельзя ссориться с ним и что я могу положиться на него, если мне понадобится помощь.
— Иными словами, вам нужен готовый продукт, который мы можем быстро доставить в то место, куда нам это потребуется.
— Совершенно верно.
— Наши силы заметно ослаблены, — осторожно заметил Бретано.
— Мне нужно, чтобы вы подобрали себе хорошую команду — я не стану вмешиваться — и разработали силовую структуру, способную удовлетворить наши потребности. Затем мне нужно, чтобы вы перестроили Пентагон и создали из него организацию, которая могла бы обеспечить управление этими силами.
— Сколько вы даете мне на то времени?
— На первый этап — две недели.
— Слишком мало.
— Перестаньте, Бретано. Мы посвящаем исследованиям столько сил, что меня удивляет, почему на бумагу, на которой напечатаны все эти расчеты, не ушли все деревья в нашей стране. Черт побери, вы не можете не помнить, что я знаю, откуда ожидать удара. Раньше я занимался этим. Месяц назад мы вели войну и задыхались, потому что у нас было слишком мало сил. Нам повезло. Но я больше не хочу полагаться на одно везение. Мне нужно, чтобы вы избавились от бюрократов, и тогда, если нам понадобится сделать что-то, это будет сделано. Более того, мне нужно, чтобы мы приняли необходимые меры еще до того, как в этом возникнет необходимость. Если мы проведем необходимую работу, в мире не найдется безумцев, готовых напасть на нас. Вопрос заключается в следующем: готовы ли вы взяться за это, доктор Бретано?
— Придется пролить немало крови. У меня появится куча врагов.
— Не беспокойтесь, моя жена — врач, — заверил его Райан.
— Половина работы заключается в том, чтобы иметь надежную развединформацию, — напомнил ему Бретано.
— И это мне тоже известно. Мы уже начали реорганизовывать ЦРУ. Джордж справится с Министерством финансов. Сейчас я просматриваю список судей и выбираю человека, который возглавил бы Министерство юстиции. Все это я уже сказал по телевидению. Я подбираю надежную команду и хочу, чтобы вы вошли в ее состав. Я ведь тоже сам пробивал себе дорогу в жизни, правда? Думаете, два таких парня, как мы с вами, сумели бы добиться таких успехов где-нибудь еще? Наступило время расплачиваться, Бретано. — Райан откинулся на спинку кресла, довольный собственным красноречием.
Такому предложению было трудно противиться.
— Когда браться за дело? Райан посмотрел на часы.
— Завтрашнее утро вас устроит? — спросил он.
* * *
Группа технического обслуживания приехала перед самым рассветом. Вокруг самолета стояли вооруженные охранники, задача которых заключалась в том, чтобы не подпускать любопытных, хотя этот аэропорт и без того охранялся надежнее многих других международных аэропортов, потому что здесь находилась база иранских ВВС. У бригадира был блокнот, в котором перечислялось, что нужно сделать. Длинный список заинтересовал его, но не больше. Самолеты этого типа всегда обслуживались особенно тщательно, потому что летающие в них люди считали себя божьими избранниками или кем-то еще более важным. Впрочем, это не имело значения. У него был список того, что нужно сделать, а рекомендация соблюдать особую осторожность вряд ли была необходима. Его люди всегда работали очень тщательно. В списке мер по уходу за техническим оборудованием говорилось, что нужно заменить два прибора в кабине летчиков, и у него были наготове два таких прибора, все еще в коробках фирм-производителей; после установки будет произведена их калибровка. Два других члена его бригады заправят самолет и сменят масло в двигателях. Остальные начнут работать в салоне под наблюдением самого бригадира.
Они едва принялись за работу, как появился — чего и следовало ожидать — капитан с новыми приказами, отменявшими прежние. Требовалось как можно быстрее заменить кресла в салоне. Через несколько часов «Гольфстрим G-IV» вылетал в очередной рейс. Офицер ничего не сказал о месте назначения, а бригадиру это было безразлично. Он приказал своему механику, занимающемуся заменой приборов, поспешить с работой. На «Гольфстриме G-IV», где существовала блочная система установки приборов, это было относительно просто. Подъехал грузовик с креслами, которые сняли два дня назад, и группа по очистке салона принялась за их установку еще до того, как началась уборка самолета. Бригадир не мог понять, почему сначала их пришлось снимать, а теперь снова устанавливать, но в его обязанности не входило задавать вопросы, да и ответы мало что объяснили бы ему. Жаль, что все так торопились. Было бы намного проще очистить салон до установки кресел, все-таки открытое пространство. Вместо этого все четырнадцать кресел быстро установили на свои места, и самолет снова превратился в мини-лайнер, даже весьма комфортабельный. Кресла, привезенные для установки, подверглись, как обычно, чистке в ангаре, из пепельниц выбросили мусор, протерли. Затем прибыла машина с продуктами для бортового камбуза, и вскоре самолет оказался переполненным рабочими, которые только мешали друг другу. В возникшей суете никому не удалось выполнить свою работу должным образом, но это не по вине бригадира. Теперь все начали торопиться. Уже приехали пилоты со своими картами и летными планами. Войдя к себе в кабину, они обнаружили там механика, лежащего на полу под креслом пилота, он заканчивал установку цифровых приборов, контролирующих работу двигателей. Пилоты никогда не проявляли терпения к работе механиков и потому стояли, раздраженно глядя на то, как тот делает свое дело. Впрочем, механику было все равно, что думают о нем пилоты. Он подсоединил последний провод, вылез из-под сидения и провел ряд тестов, чтобы убедиться, что все работает нормально, даже не глядя на пилотов, которые станут поносить его куда громче, если он должным образом не установит электронные приборы. Механик еще не вышел из кабины, когда второй пилот сел в свое кресло и провел те же самые тесты. Только спустившись на асфальтовую площадку аэродрома, механик увидел причину такой спешки.
На площадке стояли пять имамов. Важные и чем-то взволнованные, они поглядывали на белоснежный реактивный самолет. Механик, как и все в бригаде, знал поименно каждого из них, так как священнослужители часто выступали по телевидению. Рабочие почтительно поклонились имамам и ускорили работу, отчего качество ее не улучшилось. Бригаду по уборке самолета отозвали, и потому рабочие ограничились тем, что протерли кое-что после того, как были установлены кресла. Высокопоставленные пассажиры не медля поднялись на борт и направились в хвостовую часть салона, чтобы посовещаться. Пилоты включили двигатели, национальные гвардейцы и грузовики едва успели освободить дорогу, как «гольфстрим» вырулил на взлетную полосу.
* * *
В Дамаске совершил посадку второй такой же самолет из состава небольшого воздушного флота, и пилоты тут же получили приказ немедленно лететь в Тегеран. Они выругались, но не нарушили приказа, проведя на аэродроме всего сорок минут.
